- приехали Козыревы. Их лэндкрузер разминулся с «крайслером» в полукилометре от въезда в посёлок. Как таковое, появление Козыревых происшествием не было, но все заметили, что Кирилл Козырев выглядел недовольным и раздраженным. Между прочим, ему недавно вернули права, и он смог сам сесть за руль. Три предыдущих месяца машину водила жена, и Кирилл жутко страдал, ибо страстно любил сам крутить баранку;
- с участка Алабиных украли косу. Хотя младший Алабин, как и все жители поселка, имел в своем арсенале несколько автоматических косилок, его отец предпочитал разделываться с травой по старинке – вручную. Не такая уж и большая потеря, однако, кто посмел?!
Кражу единогласно хотели пришить бомжу, кантующемуся в теплое время года по окрестным деревням; фамилии его никто не знал, знали только прозвище – Илюха-бомж. В поселке он появился прошлым летом и пытался устроиться к кому-нибудь на работу, но дачники взбунтовались, и охрана выпроводила бомжа за пределы подведомственной территории. Глухо ворча, он удалился по пыльной дороге в сторону шоссе, но той же ночью был пойман охранниками при попытке украсть садовый фонарь. После этого бомж вылетел на дорогу гораздо быстрее и приземлился жестче, чем в первый раз. С тех пор возле поселка его не видели, но, по информации, поступавшей от деревенских, он продолжал заниматься мелким воровством в более безопасных местах.
Негодующие дачники едва не приговорили Илюху-бомжа к смертной казни, но Кирилл Козырев объяснил, что три часа назад обвиняемый находился в двадцати километрах отсюда – в городе – и, вероятнее всего, до сих пор там остается. По тону и выражению лица Козырева можно было понять, что его встреча с Илюхой-бомжом прошла вовсе не по-дружески, что подтверждали распухшие, с содранной кожей костяшки пальцев на правой руке Кирилла.
- ближе к вечеру кто-то вытоптал цветы возле дома Людки Бобровой. Людка подняла такой истошный визг, что у ее забора собрался почти весь посёлок. Оскверненная клумба выглядела так, словно на ней отплясывали в тяжелых ботинках – на земле остался даже один вполне отчетливый след. Вот тут-то Кирилл Козырев и засомневался, что Илюха-бомж всё еще в городе. Но сказать об этом он никому не успел, потому что у въездных ворот загрохотали выстрелы;
В первые секунды никто не понял, что происходит. Все только видели, что охранник мечется возле караульного домика и почем зря палит в воздух из пистолета. В интервалах между выстрелами он выкрикивал что-то бессвязное. Один из соседей Козырева бросил отрывисто: «Крышу снесло». Мужчины в поселке не робкого десятка, половина – силовики кадрового резерва; до охранника добрались раньше, чем он успел полностью расстрелять магазин. Пистолет у него отобрали, а самого сбили с ног и заковали в его же наручники. Охранник бешено вырывался, лязгал зубами и, в конце концов, принялся биться лицом об землю. Прежде чем кто-то зафиксировал парню голову, он изувечил себя до полной неузнаваемости – губы безобразно свисали лоскутьями, нос расплющился, а левый глаз месивом размазался по щеке. На обуви мужчин, столпившихся вокруг, остались крупные брызги крови.
Через час из ЧОПа прислали нового охранника, а чуть позже подъехала бригада «скорой помощи». Дачники хмуро обсуждали, от чего, собственно, пацан мог вот так, средь бела дня (точнее, в шесть вечера) слететь с катушек, да еще в такой острой форме, но идей ни у кого не возникло. Директор охранного предприятия, проживавший здесь же, в поселке, недоуменно пожимал плечами: этого парня приняли на работу совсем недавно. Отслужил в армии, с криминалом в прошлом дела не имел, документы в порядке, включая справки из психо- и наркодиспансеров, есть отзывы с прежнего места работы, где зарекомендовал себя как исполнительный и грамотный сотрудник.
Медики довольно долго возились с пострадавшим. Когда его грузили в машину, старший бригады сказал, что дело хана – если даже не учитывать тяжелых физических травм, парень совершенно точно рехнулся. Пока ему пытались остановить кровотечение, он впал в прострацию и только бормотал какую-то чушь – якобы, видел, как с ближнего участка взлетел в небо человек.
Директор ЧОПа предположил, что видеть-то парень, возможно, и видел, только не взлетающего человека, а человека, топчущего любимые цветочки госпожи Бобровой. Что конкретно у него после этого перегорело в мозгах – неизвестно, но, может быть, охранник просто не справился со свалившимся на него грузом материальной ответственности. Цветы у Людки не простые, а золотые - она с ними на международных выставках призы берет.
Хотя это и маловероятно, добавил офицер ФСБ в отставке, когда дачники расходились, проводив взглядами выруливающую за ворота машину «скорой».
Из города вернулся Фурсилов. Мертвую «немку» он оставил на растерзание лаборантам, впрочем, уже было и так ясно, что собака умерла от разрыва сердца.
Когда сопоставили события по времени, пришли к выводу, что избитый Козыревым Илюха-бомж вполне мог добраться до поселка раньше, чем сам Козырев. Кирилл с женой и дочкой задержались в супермаркете, потом они заехали посмотреть недавно открытую церковь, и уже на пути от церкви застряли в пробке на железнодорожном переезде. Если бы Илюха-бомж, очнувшись после нокаута, тут же – прямо сразу – сел на автобус, через двадцать минут он уже был бы возле поворота с шоссе на поселок (пробка возникла после того, как рейсовый миновал переезд). Почему бомжа никто не заметил и как он пробрался мимо охранника – другой вопрос; впрочем, охранник, вероятно, уже тогда был не в себе. Таким образом, Илюха-бомж, может, и не имел отношения к смерти Юни, но он вполне мог похитить косу у Алабиных и вытоптать Бобровой цветы.
***
Темнота наступила неожиданно. Только что заходящее солнце обжигало верхушки леса, и вот уже на улице за два шага ничего не видно. Пахло деревом, хвоей, дымом от мангалов и шашлыком. Обычно в такое время дачники ходили друг к другу в гости, собирались компаниями, веселились, но сегодня настроение у всех было подавленное. Слишком много всего случилось за день. В эту ночь многие впервые заперли свои двери на все замки.
…В своем кабинете на первом этаже Кирилл Козырев квадратными от усталости глазами смотрел в монитор ноутбука, но строки бизнес-плана расплывались. Кирилл вымотался за последнее время – с тех пор, как на него завели уголовное дело. И кто, спрашивается, сказал, что сбить пьяную дуру, переходящую дорогу на красный свет – пустячок, который в худшем случае грозит штрафом? Ничего подобного! Видать, кто-то из конкурентов постарался – раскрутили его по полной, даже в КПЗ пришлось попариться пару суток, пока адвокат не порешал проблему. Но этим всё вовсе не закончилось – наоборот, самое интересное только начиналось. Прессовали Козырева так, что его юристы только руками разводили. Один из них показал ему статью в газете и заметил: чушь, конечно, но исключать ничего нельзя, может быть из-за этого…
Нет, не из-за этого, подумал тогда Кирилл. Тут, скорее, рейдерская тема. Было очевидно, что менты работают по указке, и взятка не прокатит. Козырев сам действовал в бизнесе жестко, многие имели на него зуб, и вот представился отличный случай нейтрализовать его надолго – по всему выходило, что не меньше, чем на пять лет общего режима. Следак умудрился найти отягчающие обстоятельства, а то, что Козырев сидел за рулем в стельку пьяный, подтвердила даже медэкспертиза.
У него до сих пор звучал в ушах злорадный голос следака: «Итак, Кирилл Владимирович, вы утверждаете, что не видели, как Ядвига Пельц появилась на пешеходном переходе? А как же не видели, если ехали не более тридцати и притормозили перед знаком?».
В комнату вошла жена Ленка.
- Ты так и будешь всю ночь сидеть? – спросила она.
- Нет, уже заканчиваю, - проворчал Кирилл, разминая затёкшую шею. – Сейчас дочитаю и ложусь спать.
- Чего-то Шурка раскапризничалась, - Ленка присела на краешек дивана, сверля мужа укоризненным взглядом. – И лобик горячий. Похоже, температура у нее. Кирюш, может, врача вызовем, а?
- Тьфу, черт, да что ты всё придумываешь?! – психанул Кирилл. – Врача, врача! Да ребенок чихнуть не может, как ты сразу в «неотложку» звонишь!
- Кирилл, чего так орать-то? – Ленка поджала губы. – И вовсе я не придумываю. Боюсь, не простыла ли…
- Ма-а-а-ам! – донесся сверху голос дочери. – Ма-а-а-ама-а-а, мне страшно! Иди ко мне.
- Кирюш, иди хоть поговори с ней, - попросила Ленка. – Она по тебе скучает, а ты и дома-то не появляешься почти.
Кирилл кивнул. Конечно, Ленка права по-своему, хотя – он ведь не по бабам бегает, а вкалывает. Да еще и алкашка эта… твою ж мать! До сих пор непонятно, как всё в итоге устроилось. Даже права отдали. Но дочка из-за его проблем страдать не должна.
Держась за перила, он поднялся на второй этаж.
- Ну, и у кого здесь горячий лоб? – напуская на себя непринужденность, спросил он.
Шура лежала на своей кровати, укрытая одеялом, и блестящими глазами смотрела на отца. Слишком блестящие глаза, а правда – может быть, температура?
- У меня не горячий, - сказала девочка. – Пап, а пап… Пап, посиди со мной.
- Конечно, зай, - Кирилл погладил Шуру по голове. Да нет, лобик холодный, вот Ленка паникерша, блин. – Хочешь, я тебе почитаю сказку?
Шура промолчала, глядя в окно.
- Пап, - пробормотала она, показывая пальцем. – Видишь? Там Луна. Круглая.
- Да, зайка, круглая. Это называется – полнолуние. Красиво, правда?
Девочка замотала головой.
- Нет, нет, не красиво! Пап, совсем не красиво! А правда, что на Луне живет кто-то страшный?
- Ну что ты, кроха, кто там может жить? Никто не живет, с чего ты взяла?
- Мне сказали-и-и… Дядя сказал… А еще он говорил, что иногда они спускаются вниз и утаскивают к себе плохих людей.