- У Галки дома праздник какой-то, - пояснила она. - Что-то у них долго не ладилось, а теперь наладилось. Побежала отмечать.
- А у вас выходной же, - посочувствовала Ольга. - Я постараюсь вас особо не дергать.
- Да прекратите, это же моя работа, - ответила Наталья. - Меня больше эти богомольцы хреновы дергают, - ядовито добавила она. - Почему, мол, номер без иконок, у вас же монастырь в городе? Ну вашу ж мать, мне что, в монастырь за иконками метнуться?
- Еще не хватало! - воскликнула Оленик.
- Ну бывает, чего ж, - философски произнесла Наталья. - А Галка пусть с родителями посидит. Родители у нее классные.
- Вы их знаете?
- Не очень близко, но они мне здорово помогли, когда я перебиралась из столицы. Москва ведь уже не Москва… - Ольга согласно покивала. - Я поначалу на рейсовую станцию пошла, билеты продавать, там Галкина мать диспетчером работает. Она меня сюда и пристроила. Хозяйка прикольная, натуральная хиппи, до сих пор клеши с бахромой носит и марихуану курит. Но у нее аура благотворная и знакомства такие, что к нам проверки не ходят. Клиенты приличные, за исключением разных исключений… - Наталья взглядом стрельнула в дверь богомольского номера. - Билетами торговать - адова работенка. Ну и квартиру найти помогли, а то я комнату снимала…
Ольга выставила на ресепшен угощение.
- Вы кушайте, пожалуйста. А дорогая здесь аренда? - спросила она, чтобы что-нибудь спросить.
- Да можно и за копейки, - Наталья выбрала эклер потолще. - Бомжатник какой-нибудь. Мне ведь предлагали синеботы, мама Галки меня отговорила. Дескать, не связывайся с ними, они конченые, а Колька тот и вовсе в тюрьме десять лет оттоптал…
- Колька? - переспросила Оленик. - Этот, как его? Ну как же его… Колька-зэк?
- Сиделец. В девяностые тут мочилово было крутое, менты прохлопали убийцу, ну и взяли Коляна за жабры. Он чистосердечное написал, думал, королем на зоне будет, ха-ха, как бы не так.
Ольга подумала, что Наталья не так уж и не интересуется местными делами. Ходячая светская хроника.
- И они со Светланой сдают квартиру?
- Ну да.
- А где они живут? У них есть лишняя квартира?
Наталья развела руками.
- Чего не знаю, того не знаю. Я про этих уродов ничего знать не хочу. Я только вот что скажу… Они девчонку одну привадили и споили. Нормальная девчонка, только работу найти не могла. У нее синдром попутчицы: сядет иной раз в поезд и упорет куда-то, и катается, пока менты не отловят и назад не вернут. А так-то она смирная, послушная. Но связалась с синяками этими… Что ни день - в дрова пьяная, еле ползает. А эти твари ей просохнуть не дают. Посылают деньги клянчить, лупят ее, если на бутылку не насобирает. И, знаете, что я думаю…
- Что? - Ольга хлопнула ресницами.
- Думаю, это они Машкину квартиру сдают. Ей от родителей двушка осталась. Спецом ее на бутылке держат, чтобы и не вспоминала про свою квартиру. И деньги загребают себе. А ей - пожрать, как собаке, да водку. Тётя Катерина, земля ей пухом, очень за Машку переживала, хотела ее вытащить из болота этого, даже пожить к себе пустила. Относилась к ней, как к дочке… Так скоты эти силком Машку увели.
- А что же милиция, то есть полиция?
- А им-то что, - Наталья доела пирожное. - В полицию заявление надо, а Машка же терпила… Кэп Кроцкий за нее вписался, да Сиделец со Светкой сами на него телегу накатали, они это умеют.
Ольга вдруг выпрямилась. Ее огромные глаза сузились, вглядываясь в тускленькую тень, невесть откуда взявшуюся и робко скользнувшую по стене. Тень замешкалась на секунду, хотела о чем-то попросить, но, испугавшись, что ей откажут, тихонько растаяла в углу. Блондинка смахнула со лба длинную челку, заправила прядь за ухо и негромко произнесла:
- Машка-нищебродка. Бедная девочка. Бедная-бедная.
- Что вы сказали? - переспросила Наталья.
- Да нет, ничего. Берите еще эклер.
____
-4-
Капитан Кроцкий расхаживал вдоль дома номер двенадцать по улице генерала Алтаева. Ботинки разбрызгивали грязную воду, дождь не переставал, но плевать ему было на погоду. От ненастья разнылись суставы. Плевать и на суставы тоже. Он мысленно отбраковывал варианты своих дальнейших действий.
Полнейший экспромт, конечно. Без подготовки, без согласования с начальством, у которого Кроцкий и так не любимчик.
Он не может без ордера пойти и обшмонать все в доме квартиры. Тут юристов и блогеров больше, чем людей, поднимут вой, нажалуются во все инстанции, и в новостях напишут: полицейский, допустивший произвол, был уволен накануне данного произвола. Но убийца здесь. Так сказала вещая Катерина, и он ей верил. И еще больше он верил этой приезжей Ольге, хотя она не вещая, а бывшая певица.
Когда-то он отмахнулся от Катерины, которая пришла в ОВД и сказала, что готова помочь. Она сразу призналась, что видит только дом - тот, что стоит теперь заброшенный на окраине города - но не квартиру. Однако квартир всего ничего, и нужно лишь установить, хозяин которой из них сейчас отсутствует. Убийца там.
Молодой лейтенант взбесился, обозвал Катерину "мракобеской" и чуть не взашей вытолкал из отдела. Она хотела помочь, но самоуверенный и борзый Артём Кроцкий пригрозил ее саму привлечь за попытку помешать следствию. Катерина - тоже еще молодая, почти девчонка - умоляла его: не отказывайтесь, пожалуйста, никто не узнает, что я вам подсказала! Но он лишь ухмыльнулся в ответ. Он не нуждался в подсказках сумасшедшей бабы, которая якобы что-то там "видит".
А убийца сидел и ждал. Он сотворил уже пять кровавых оргий, от которых волосы вставали дыбом даже у матерых ментов. Дело вел лейтенант Кроцкий, трудился не покладая рук и вышел на правильный след - точнее, он так думал. Правда, ему не удалось установить мотивы убийцы или выявить хотя бы отдаленную связь между ним и его жертвами. Это были мужчины в возрасте 45-55 лет, разных профессий, ничем друг на друга не похожие. И ни малейших предположений, за что их выбрали в мученики. В оперативной разработке убийца значился как "Изувер".
В тот день, до прихода Катерины, Кроцкого прямым текстом предупредили: еще один труп, и тебе самому конец. Вся область на ушах стоит, народ по улицам ходить боится, а ты сопли жуешь. А тут еще Катерина заявилась, ну он на нее и сорвался…
А назавтра жильцы того самого дома, который она называла, нашли растерзанное тело соседа, накануне приехавшего из командировки: дверь в его квартиру была распахнута, горел свет, изувеченный мертвец лежал в коридоре, у самого порога. Кроцкий немедленно задержал главного и единственного подозреваемого - Николая Гапонова, уголовника, уже привлекавшегося за грабеж и нападение на вахтера общежития. "Изувер", очевидно, нарочно подставлял Гапонова, а то и принуждал его подставляться - тот засветился поблизости в четырех эпизодах из шести. Во всяком случае, на физиономии Гапонова читалось облегчение, когда он написал чистосердечное и под конвоем отправился в автозак.
На суде Гапонов косил под дурачка, и отдувался за него государственный защитник. За шесть убийств, совершенных с особой жестокостью, Гапонову корячилась высшая мера, но судья остался недоволен доказательной базой и именем Российской Федерации приговорил Николая к пятнадцати годам общего режима. В его виновности сомневался не только судья. Гапонов еще путешествовал по этапу, когда началось новое, негласное расследование. Начальник вызвал Кроцкого и конфиденциально сообщил, что сделано это с подачи Министерства обороны.
Криминалисты из Москвы реконструировали сцену последнего преступления. Хозяин квартиры вошел, зажег свет в комнате и сразу увидел убийцу. Тот сидел в кресле, спиной к окну. При появлении хозяина он встал, подошел к нему… и оторвал ему руку. Затем швырнул раненого на пол, вырвал язык и выдавил глаза, проделав всё это пальцами. И лишь потом взялся за топор. Тот самый топор, который, фактически, стал единственной уликой против Гапонова, поскольку валялся в его сараюхе, в ящике с инструментами.
Всё это с натяжкой можно было объяснить огромной физической силой убийцы, вот только один нюанс. Жертвой стал не тщедушный инженеришка с местного завода, а кадровый офицер, действующий военный разведчик. Он в принципе не должен был подпустить к себе врага в прямой видимости, и странная пассивность разведчика, никак не отразившего атаку, наводила на мысли, что убийца владеет гипнозом.
Составили детальный личностный профиль "Изувера", и Коля Гапонов не проходил ни по одному пункту. Он был тем еще выродком, но не убийцей шести человек.
Ожидая жертву, Изувер никак не перемещался внутри помещения. Он просто входил, усаживался, ставил рядом с собой походный рюкзак с отточенным топором и острым ножом, и сидел, не двигаясь. Он мог хранить неподвижность несколько суток подряд: не вставал, не ложился, не ел, не ходил в туалет. Чрезвычайно силен, с высоким мышечным тонусом. Не имеет навыков мясника или хирурга, но обладает специфическим опытом, характерным, скорее, для палача. Это давало основания полагать, что Изувер - выходец из азиатского региона, где практикуются публичные казни. Погибший офицер неоднократно выполнял боевые задачи в горячих точках, и его убийство могло быть местью. Эту версию отстаивали контрразведчики, и в целом она звучала здраво. Но. Остальные казненные были гражданскими и к армии отношения не имели.
"Изувер" не испытывает удовольствия от кровопролития, и спорный вопрос, насколько он заинтересован в сопутствующей "славе". Один из криминалистов неофициально добавил, что они имеют дело со своего рода "сущностью" - внешне это человек, однако образ его мышления и восприятие реальности не сопоставимы даже с наиболее патологическими моделями. При этом физиология "сущности" также может быть весьма непростой. "Вы, товарищ лейтенант, сами попробуйте посидеть на жопе часов сорок подряд - потом встать толком не сможете, а этот может". По поводу убитых тот же сотрудник добавил: "У них нет ничего общего ни между собой, ни с убийцей. Им не повезло оказаться частью его видения мира. А сам он пришел в мир, чтобы исполнить… своё предназначение. По крайней мере, он в этом убежден. Он даже может исходить из того, что кто-то послал его сюда".