- Может и к лучшему, что ты запомнила только начало, - сказал Колян. - Вдруг там еще середина и концовка.
- Чего вы несете? - разозлился Олег. - Умники хреновы. Я вам вот чего скажу. Светка на мопеде гоняла ничуть не хуже, чем брательник, и она-то вполне могла втихую увести его с места ДТП, пока менты не подтянулись. Они с Жекой поспорили, кто быстрее двести метров с виражом проедет, и стояла она там на обочине с хронометром, у физрука стыренным…
- То есть, это Светка братца из могилы дернула?! - изумился Колян.
Олег помрачнел.
- Я не сказал, что она его позвала обратно, - возразил он. - Никто такого не говорил. Но, я думаю, она могла попробовать. Проверить свои силы. И, когда поняла, что м о ж е т , вот тогда она стала совсем другим человеком.
- И она могла э т о вплоть до момента, пока ее не прикончил в нашем саду Шабайский, - вздрогнула Дарья. - Господи, сколько лет она носила в себе э т о ! Ее, наверное, распирало попробовать еще раз. И случай подвернулся! Она ночью вернулась в тот дом, в подъезд, где лежал в закрытой квартире покойник, и велела ему встать… Как вы думаете, такое возможно? - спросила она, понурившись.
Колян выдал сигарету и Анжеле, которая маялась, не участвуя в дискуссии.
- Вот мы и подошли к самому главному, - заявил он. - Полякевич не просто таскала в себе феноменальную способность. Это заставляло ее чувствовать себя хозяйкой жизни, но… никто в ней хозяйку не признавал. Ее остерегались, побаивались, ею пугали детишек, но никто не уважал ее и не падал на колени при встрече. И постепенно ее ненависть дошла до высшей точки. Олег, ну ты же сам, помнишь, заметил: она раньше так не борзела? Это в последние месяцы ее понесло… Она удумала натравить на район Мясорубщика! Через знакомых в МВД она добыла архивные документы - те, которые не были засекречены - и точно установила, что его и впрямь похоронили в овраге. Сказать, почему? Потому что Жора Савияк и другие облажались, им тюрьма светила за неправомерное применение оружия. Ну а нет тела - нет дела. Но вот Коваленко знала, где они его зарыли, а может и Светку сводила посмотреть…
Но Светка не была уверена, что сможет проделать то же самое, что двадцать лет назад. С братцем могло прокатить, а с серийным маньяком возьмет и не прокатит. Нужно хотя бы разок порепетировать. И она провела репетицию в жилом доме, в Москве, где имелся подопытный. Она поняла, что - работает! - когда тот вылез из своей квартиры. Но кое-кто застал Полякевич за ритуалом…
- Шабайский, - кивнул Олег. - Гляньте, что я у него на шее нашел, вместо крестика. - Он порылся в кармане и достал амулет на цепочке. Сантиметра три в диаметре, лишенная человеческих черт физиономия, словно лик демона, выхваченный из кромешной тьмы фотовспышкой. Но взгляд крохотных глаз пронизывающий, запрещающий что-то и сулящий нарушителям запрета жуткую кару.
- Олеж, убери, да? - попросила Анжела. - У меня мороз по коже от этой висюльки.
Олег сунул "трофей" обратно в карман.
- Я однажды видел такую фигню, у Левы Контуженного. Это древний военный оберег от нежити. От мертвых воинов, чтобы не поднялись в атаку. Получают такие вещички только очень глубоко посвященные солдаты. Те, кто побывал за гранью смерти на войне и вернулся в жизнь. От кого получают – неизвестно. Носящий такой амулет ведает и кое-что еще. Ему известно, как остановить взывающего к мертвым.
- Выпустить кишки? – уставился на него Махов. - Ну а почему он не сделал этого сразу, там, когда спалил ее за реанимацией соседа?!
Несколько секунд Олег молча смотрел, как ветер уносит в сторону дым его сигареты.
- Да вряд ли он на раз допер, что это реанимация. Сама процедура не требует ничего особенного - ни свечей зажженных, ни, там, сатанистской символики - только правильно выстроенный монолог, причем не по-русски. Полякевич переоделась в штатское, чтобы не бросаться в глаза. Лицо ее Шабайский, может, и запомнил - это у него на уровне рефлексов - но не заинтересовался. Но что-то в действиях посторонней бабы двумя этажами выше его зацепило. И, лишь когда уже ничего нельзя было исправить, концы сошлись с концами. И он рванул сюда…
- А Светка в саду готовилась позвать Мясорубщика, - торжественно дополнил Махов.
Олег подавил смешок.
- Вадимыч, если бы ты с таким же упорством платил налоги, как за Мясорубщика топишь, государство бы обогатилось. Да не собиралась Светка с Раскроевым связываться! Она сука была, но отнюдь не дура. Она боялась, потому что знала от Коваленки, что шутки тут плохие. У Полякевич не было "феноменальной способности", как ты изволил выразиться. Только обрывки непозволительного знания, без понимания сути. Ей нужен был управляемый исполнитель, а не Мясорубщик! И ждала она в саду налоговика: по ее расчетам, тому уже полагалось явиться. Да только ее умений хватило, чтобы запустить механизм на полчаса от пуза. Вероятно, по условиям ритуала, сразу встают и идут доделывать недоделанное. А налоговик бухал и придумывал месть за хай-кик в башку, и придумал ее, и тут кровоизлияние. Мертвый, он сходил к соседям, учинил бойню, вернулся, заперся изнутри и всё. Точка. Вместо него к Светке пришел Шабайский.
- Ладно, ребята, - добавил Олег. - Нам с Вадимычем через час в Костромскую губернию выдвигаться. Предлагаю по возвращении, в конце-то концов, пожарить шашлык.
- Лишь бы Полякевич с того света не нагрянула и штраф за карантин не выписала, - попытался испортить ему настроение Колян.
Но Аклевцов ответил ему благодушной усмешкой человека, полностью довольного собой, своей логикой и своим интеллектуальным превосходством.
***
В 23-15 тяжело нагруженный "Портер" строителей выехал на шоссе Петля и взял курс на Москву. "Форд" Коляна Махова следовал за ним. Наступила непроницаемая пригородная ночь. Квартал опустел, окна гасли одно за другим.
Мертвый спецназовец лежал в спешно выкопанной для него могиле на западной окраине Лосиной Рощи. Последние почести ему отдала бригада "экстренной уборки", выпив после трудов по рюмке водки. Начбригады (в миру дядя Вова, колдырь и нищеброд) прочел своими словами заупокойную молитву. Рюкзак со всем содержимым, нож и рацию (вытряхнув из нее аккумулятор) зарыли вместе с их законным владельцем.
Тишина, безмолвие, безветрие.
Лишь откуда-то с пустыря доносился странный, нехороший запах, но доносился он издалека и по пути выдыхался настолько, что уловить его не смогла бы даже полицейская овчарка.
____
-5-
Была половина второго ночи, когда отставному майору Савияку позвонил свой человек из судебно-медицинской экспертизы. Взглянув на определитель, Савияк отбросил одеяло и вышел из комнаты, отвечая на ходу: да, нет, важно, говори.
Савияк уже неделю жил на даче у Карлыча и его жены. Мужчины занимались мелким ремонтом, носили воду из колонки или работали в огороде, но сегодня днем не прекращался проливной дождь, а по небу ползли распухшие, горбатые тучи. До вечера играли в шахматы, рано поужинали и легли спать. Карлыч похрапывал на террасе, на старом диване, укрывшись пледом. Савияк толкнул его в плечо, и Старпом немедленно уселся, словно не спал, а только прикидывался.
Отняв телефон от уха, майор показал ему имя на дисплее, и Карлыч откинулся на спинку дивана, сцепив руки за головой. Хрустнули суставы. Карлычу 78 лет, но, если ему дать ледокол, он поведет его куда угодно.
Голос в трубке шелестел, звуки складывались в буквы, буквы в слова, а слова складывались именно в то, о чем они старательно не заводили речь, отыгрывая партию за партией.
- С Полякевич проблемы, - сипло сказал майор. Он не попрощался с собеседником, просто нажал на кнопку "завершение вызова". - Они сперва особо не напрягались, сделали баллистику, запихали в брюхо кишки, ну вроде сойдет и так. Потом кто-то велел вскрыть. У Полякевич нет поджелудочной, нет печени, нет селезенки.
- Опять двадцать пять, - сказал Старпом. - Доигралась, сучка.
Майор подтянул тренировочные штаны, вопросительно взглянул на Старпома.
- Это же не Шабайский, нет?
- Нет. Он отомстил и ушел. А потом пришел д р у г о й . Менты и разведчика-то не нашли, а этого подавно не сыщешь, пока сам тебя не найдет.
- Но разведчик мог видеть этого, д р у г о г о ?
- Мог или не мог, теперь уж не скажет.
- Как же это у нее так вышло-то? - Савияк оправил тельняшку: внезапно он почувствовал себя, как тридцать лет назад, на ходовом мостике, перед строгим, всезнающим, насквозь видящим старшим помощником капитана.
- А это Коваленку иди спрашивай, чему она ее там научила, - буркнул Старпом. - Да только Коваленко, хоть из забухатора не выползала, всё продумывала наперед, а эта даже жопой не думала. - И произнес, понизив голос до шипения: - Это ее, Ксении, привет нам из прошлого.
- Что мне на район передать?
Карлыч недобро прищурился.
- Ничего не передавай. Знаешь, какая у них новая политика? Мол, мы с тобой всё врём, для отвода глаз, типа дымовая завеса. На Опольцево - это они так говорят - до фига спецобъектов неизвестно чьих, а мы репутацию блюдем, чтобы любопытные не объекты искали, а Мясорубщика. С Аклевцовым говорить вообще как со стенкой - упертый придурок. Ну объяснишь ему на пальцах, что и как, а он только поржет с тебя, потому что с его версией не совпадает.
- То есть, оставить всё как есть?
- Да. Пока на своей шкуре не прочувствуют - ни во что не поверят.
- Однако… - пробурчал Савияк. - А не слишком круто, Ян Карлович?
- Спать иди, - велел Карлыч, давая понять, что разговор окончен. - Завтра дел у нас - конь не валялся.