***
Агнешка Цуканова почти никогда видела сны. Она относилась к тем счастливым людям, которые не переживают по ночам дневные заботы и высыпаются за несколько часов.
Лишь изредка сновидения все же посещали ее, и вместе с ними что-то щемящее, беспокойное. Однажды она поняла: это отец хочет ей присниться, но не может. Агнешка никогда не видела его, только фото в мамином альбоме: мама под руку с большим красивым мужчиной. Мама не рассказывала, почему они расстались, а на вопросы неизменно закатывала истерику, из чего Агнешка заключила, что мать сама бросила его под каким-то надуманным предлогом. Уж что-что, а это мама умеет лучше всех. Такая артистка.
Из-за этих снов Агнешка становилась сентиментальной. Она чувствовала, что отец ждет ее, что она ему нужна, что он ее любит. Но она не представляла, с чего начать поиски, и у нее не было достаточно денег, чтобы к кому-то обратиться за помощью. Но ничего, она найдет его. Наверное, он болеет, мало ест.
В этом сне папа тоже пытался пробиться к ней, но сон был иным, не таким, какие она видела раньше. Она шла по кварталу пятиэтажек, и вокруг не было ни единой живой души. Куда же все подевались? Неужели это тот самый расселенный район Опольцево? Нет, он уже обратно населенный. Здесь живет та тетка, которая на диспансеризации в обморок хлопнулась - Анжелка.
Девушка сворачивает в узкий проход между пятнадцатым и семнадцатым домами. За ними - сад, в котором недавно кто-то погиб. "Аня, не иди дальше!", слышит она голос, и это говорит папа.
- Пап, всё нормально, - отвечает девушка. - Не беспокойся.
Пройдя через сад, она видит перед собой пустырь - огромное, заросшее бурьяном и сорняками пространство, перегороженное в полукилометре от квартала насыпью узкоколейки. Когда-то по этой линии доставляли грузы для возведения жилых домов на Опольцево. Дальше, если перебраться через насыпь, будет овраг. Овраг глубокий и опасный, лучше к нему не приближаться.
- Не ходи туда, дочка, - шепчет отец.
- Пап, я не пойду к оврагу. Видишь, что-то дымится? Я только залезу на насыпь и посмотрю. Вдруг это сухая трава горит, вдруг будет пожар?
Насыпь крута и ненадежна, того и гляди свалишься. Но отец, хотя физически он где-то в другом месте, так хочет ей помочь, что Агнешка, сделав несколько шагов, достигает верха. Рельсы и шпалы убраны. Ветер трепет черные волосы девушки. Агнешка встает на цыпочки и видит по ту сторону насыпи заглубление в земле, метра два на два. Это чье-то укрытие. В заглублении стоит грубо сколоченный деревянный ящик - очевидно, вместо стула; рядом брошена куртка - не мужская, не женская, такие называются "унисекс". Ей вроде бы полагается быть болотного цвета, но материя насквозь пропитана красными пятнами, словно в нее заворачивали сырое мясо. Догорают три небольших костерка, и вот от них-то поднимается к небу странный мутный дым, какой-то дурманящий, ядовитый - сразу хочется замахать руками, чтобы он тебя не коснулся.
Над кострами развешаны походные котелки - древние, закопченные. В них закипает густая багровая жидкость. В землю подле ящика-стула воткнут нож, весь в крови по самую рукоятку. Нож не охотничий и не военный - обычный кухонный.
- Дочка, уходи оттуда! - умоляет ее отец, но Агнешка и сама понимает: чёт типа пора сматываться. Обернувшись на тихий шорох, она видит, как сквозняк несет по насыпи обрывок бумаги. Наклонившись, девушка поднимает его. Это пожелтевший, хрупкий лист, вырванный когда-то очень давно из школьной тетради в клеточку. Агнешка читает слова, нацарапанные детским почерком:
У туч косматые горбы
А по реке плывут гробы
Куда сплавляются они?
Туда, где синие огни
Куда сплавляешься и ты?
Туда, где стон из темноты
Скорей пройди ее насквозь
И дух и тело будут врозь
Несется ветер, он силён
И неспокоен вечный сон
Твой жребий страшен и суров
Лежи в земле, вставай на зов…
Не надо было читать это вслух! Агнешка комкает листок и, размахнувшись, кидает его подальше. И тут внизу - прямо из воздуха - появляется человек, и это не папа! Человек в надвинутой на лицо кепке, кряжистый, с огромными сильными руками. На нем клетчатая рубашка с закатанными рукавами, широкие штаны и сандалии.
- Аня, проснись! - кричит отец. - Проснись скорее, а то он тебя увидит!!! А если увидит, то запомнит!!!
____
***
…Открыв глаза, Агнешка услышала, как в ушах тонко-претонко поет. Тонкая комариная песенка означала, что кому-то опасно. Она схватила мобильник и позвонила Анжеле.
"Телефон абонента выключен", прозвучал голос автоответчика. "Твою мать, только не сейчас!", прикрикнула Агнешка, и тут же в линии пошли длинные гудки.
- А сколько времени? - заспанным голосом ответила Анжела. - А что случилось, Ань?
- Четверть третьего, - ответила Агнешка, поглядев на будильник. - Твой муж дома?
- Нет… - растеряно отозвалась Анжела. - Они с ребятами уехали и вернутся только завтра. А почему ты спрашиваешь?
Агнешка набрала побольше воздуха и сказала, стараясь быть очень, очень убедительной, чтобы Анжела поверила ей с первого раза и не вздумала ничего переспрашивать:
- Запри дверь на все замки. Никому не открывай. Если будут стучать или звонить - не подходи к двери. И не смотри в глазок. Не подходи к окнам до утра. И постарайся не засыпать, пока не рассветет. - И добавила четко и раздельно: - К вам кто-то пришел из оврага!
________________
3. ТУЧИ НАД РАЙОНОМ
-1-
В кафе так хорошо сиделось, что хоть и не уходи. Уютный заповедник мягкого света, нейтральной музыки и полного спокойствия. Там, снаружи, улицы, люди, машины, век бы их не видеть. Посетителей всего ничего, и те уже расплачиваются по счету. Лишь блондинка за угловым столиком никуда не торопилась. Ее десерт стоял пока еще не тронутым и беспорочным.
Оля Оленик записывала голосовое сообщение:
- Ты представляешь, я прям чувствую, что могу! Мне разрешили. Прикинь, да? Вообще всё могу.
Она широко повела в воздухе руками:
- Всё хорошо, у всех всё будет хорошо!
Парень и девчонка за стойкой удивленно воззрились на странную тётку.
- Это я сама с собой, - объяснила она. - Не обращайте внимания. - И продолжала диктовать послание: - Самый великий день в моей жизни. Только знаешь, что обидно? Я всё могу, а никому ничего не нужно. Все такие тусят и хоть бы кто откликнулся.
Она подвинула к себе мороженное и взяла ложечку.
Ответ от подруги был предсказуемым; впрочем, Ольга давно научилась читать ее мысли - еще со школы. Но, конечно, ничем себя не выдавала.
"Оля, ты же мне клялась, что завязала с наркотиками!!!"
- Понятненько, - констатировала блондинка и выбрала следующий чат в вацапе.
- Ты только представь, мне такое разрешили, ну такое, ты даже не представляешь!
____
***
Анжела встретила Агнешку на остановке автобуса. Та приехала еще до восьми утра и ждала в павильоне, листая роман Ричарда Баха.
- Как ты вообще сюда добралась? - спросила Анжела и зевнула. - Я в первый раз аж в Калужскую область учесала.
- Не удивлена, - усмехнулась Агнешка, вставая со скамейки и закидывая рюкзак на плечо. - Хорошо что только в Калужскую.
- Давай сначала к нам зайдем, покормлю тебя. После твоего звонка я так и не прикорнула ни на минутку, - и она опять зевнула. - Что тебе привиделось на ночь глядя?
Агнешка огляделась по сторонам.
- Не время завтракать, когда Родина в опасности, - непонятно ответила она. - Нам нужно найти… найти одно место. Я тебе его покажу. Ты, естественно, ничего не поймешь, но не важно. Главное - сфоткаешь и покажешь тем, кто лучше тебя соображает. А потом пусть думают, как жить дальше. Идешь или так и будешь зевать?
Анжела вздохнула и потащилась за слишком уж подвижной для такого раннего часа малознакомой девушкой. Будь бы ее воля, она бы тут стоя и заснула. Вообще без проблем.
***
Низина протяженностью в полтора километра и шириной в километр, обозначалась на карте кладбища аббревиатурой Н.Н.Н. Участок не использовался много лет и формально считался закрытым. Причина закрытия - вероятность критического уседания почвы. Возможно, имелись и другие причины, но никто о них не спрашивал, и никто не отвечал.
До прекращения эксплуатации здесь появилось с полсотни холмиков, увенчанных крестами или мраморными плитами, но, кому бы они не принадлежали, посетителей тут не бывало. Н.Н.Н. давно вычеркнули из графика парко-хозяйственных работ. Существовала устная рекомендация сотрудникам кладбища не совершать в низине праздных прогулок.
Василий Царьков трудился на Лосиной Роще с давних пор, когда бесплодные гектары близ новостройки Антенное Поле отвели под кладбище. И он усвоил это негласное правило как надо. Сейчас он расположился под безопасным углом, на взгорке, с которого закрытый участок просматривался хорошо, но с уважительного расстояния. Здесь Василий поглощал нехитрый завтрак, принесенный в рюкзаке, стараясь не бросать лишних взглядов вниз.
Предоставленный самому себе, участок медленно зарастал сорной травой и дикими кустами репейника. Несколько вековых дубов шелестели ветвями, будто с претензией к людям; но иногда интонация менялась, и в ней слышалось предостережение. Допивая чай из крышки термоса, Василий различил что-то и з в н е ш н е е в речах деревьев. Однажды, двадцать лет назад, ему довелось услыхать подобное, и напоминание о той жуткой ночи осталось с ним на всю жизнь.
Убрав в рюкзак термос и фольгу от бутербродов, Василий нацепил "рибоны", чтобы защитить от солнца свой единственный глаз, и без энтузиазма принялся сгружать инвентарь с тележки, складывая инструменты подле могилки полицейской собаки. Он никак не мог решиться, и это раздражало его, не давая спокойно работать.