Погибшая была для всех тварью, стервой и врагом. Но Царьков помнил, как она, еще девчонка, закрыла его собой, не дала добить, разогнала беснующуюся шоблу. Он молчал ради нее, по ее просьбе. Должен ли он заговорить теперь, когда ее не стало?
Шелест веток милосердно заглушил другой звук, донесшийся с закрытого участка: скрипение ржавых железных петель.
Тот, кто пришел в низину, носящую кодовое название Н.Н.Н., не видел разнорабочего Царькова, а, может быть, видел его. Уверенно отыскав нужное надгробье, он взялся за прутья калитки, толкнул ее от себя и вступил на могилу. Начертанные на надгробье буквы имени сбиты зубилом, но сохранилось фото и даты жизни-смерти. Ветер затих, залёг, солидарный с пришедшим в его скорби.
К подножью надгробья упала охапка свежих цветов.
***
Ночью Олег Аклевцов вышел на лестничную клетку покурить. Открыл дверь, и волосы на голове зашевелились. На лестнице его ждали.
- Зря ты так со мной, братуха, - произнес ночной гость. - Грех на душу взял.
- А как с тобой еще-то… - еле ворочая языком, просипел Олег.
- Баба твоя одобрила? - в полумраке подъезда на лице гостя появилась усмешка. - Да нет, братуха, зря. За полицейских я бы по закону ответил. А ты - не полицейский и не закон. Ты никто.
Олег попятился. Перед ним стоит убитый, у которого в спине два входных от девятого калибра, а сам он похоронен в безвестной могиле на Лосиной Роще. И лицо у него будто слеплено из белого пластилина.
- Слышь, черт! - Олег старается говорить твердым голосом. - Ты чуть парня не прирезал, так что сам виноват. И поджидал ты в кустах кого - не мою ли жену?
Труп коротко, незаметно подшагнул вперед. От него тошнотворно пахло червями.
- Я же профессиональный военный, братуха. Хотел бы зарезать - сразу бы и зарезал. А я оглушить его хотел, чтобы не мешался. И бабу твою я бы не тронул. Так что, получается, ты меня за просто так угробил.
Олег молчит. А что тут скажешь? Он - убийца, и ему нет никаких оправданий.
- Ты с меня амулет запретительный взял, - произносит мертвец. - Верни. Его вот тут надо носить, - палец с синевой под ногтем касается места, где находится пробитое пулей сердце, - а не держать в ящике с трусами. Отдашь, а я никому не скажу, что ты меня убил.
Олег вскрикнул и открыл глаза.
____
…Машина остановилась. Фары освещали заваленный разнообразным хламом двор блочной девятиэтажки советских времен.
- Куда заехали-то? - спросил Олег Коляна Махова, сидевшего за рулем.
- Куда навигатор привел, - известил его Махов. - Ну чего ты проснулся-то, спи дальше! Сейчас отвиснет этот хай-тек злогребучий, и поедем. До Москвы верст двести еще.
Олег распахнул дверь со своей стороны.
- Хоть ноги разомну.
В одном из окон первого этажа зажегся свет, запищала панель домофона. На крыльцо подъезда вышел мужчина с лохматыми седыми волосами, в старом свитере. Он громко замычал, адресуясь не то к Олегу, не то просто в ночной воздух.
- Извините, мы сейчас уедем! - отозвался Олег. Мужчина замолчал. Следом вышла полная женщина в халате.
- Юрьич, ну что ты опять орешь? - сказала она. - Что ж ты орешь-то на всех, как потерпевший? - И увела мужчину в дом. - Побьют тебя когда-нибудь, - услышал Олег, прежде чем дверь подъезда закрылась.
- Чего там? - спросил Колян из кабины.
- Ничего! Навигатор отвис?
- Да, садись давай.
Олег пристегнулся и достал сигарету. Спать ему больше не хотелось. Точнее, хотелось, но он боялся, что с ним опять заговорит убитый разведчик. Дома, под теплым боком у жены, он сможет нормально, без сновидений, выспаться. Если Колянов навигатор не заведет их куда-нибудь вообще с концами.
Они заехали в круглосуточный магазин - оба здорово оголодали, не поужинав на дорогу. Съели безвкусную шаурму, выпили по стакану кофе.
- А что от тебя тот тип хотел? - спросил Колян, когда они свернули на трассу. Стрелка спидометра перевалила за цифру "100" и поползла к "110". - Ну, там, во дворе.
- Не знаю… - Олег нашарил в бардачке салфетки и вытер руки. - Он просто какую-то лажу орал. Нарушение речи, наверное.
Сзади замигали дальним светом.
- Развелось королей дороги, хрен ты у меня проскочишь, - набычился Колян.
Дальний свет продолжал яростно мигать.
- Да пропусти, видно же, что торопится человек, - велел Аклевцов. Колян принял правее, и мимо пронесся кроссовер, внутри которого колотила бас-бочка. Мелькнул знак "Нерегулируемый перекресток", и Махов, чертыхнувшись, сбросил скорость. Габариты обогнавшего их "астероида" почти растворились в темноте.
А затем раздался грохот, и местность прямо по курсу осветило зарево взрыва.
***
…Три часа спустя, оказав посильную помощь и сообщив для протокола свои адреса и телефоны, они оставили аварию на попечение экипажа ГИБДД и продолжили свой путь.
Не глядя на Олега, Махов без выражения произнес:
- Это должны были быть мы. По второстепенной на взлет шел, под сто восемьдесят.
- Да, я тоже сосчитал. Опоздали на двадцать секунд. А этот успел… То есть, оба успели.
- Слушай… Помнишь мужика, который на тебя вопил? По ходу, он нас проклял, за то, что разбудили его.
- Не, Колян, он сам с собой разговаривал. - Олег успел забыть про незначительный, на фоне ДТП с двумя погибшими (оба сгорели дотла), инцидент. Он не смог бы вспомнить лицо мужчины, кричавшего с крыльца девятиэтажки, но почему-то запомнил его свитер. Вытянутый, старый-престарый свитер.
У Коляна имелась и другая гипотеза. У него всегда имелось в резерве несколько гипотез.
- А еще говорят, если Мясорубщику помешаешь, ждет тебя беда и горе, - проворчал он.
- Кто ж такое говорит-то?! - изумился Олег. - Кто ему помешал? Ты или я? Да и был ли он вообще, Мясорубщик твой! Рули давай, домой хочется.
____
-2-
Огласив небольшой синопсис, начавшийся со слов "Милый, только не ругайся", Анжела сунула Олегу свой мобильник и отсела в уголок.
Олег хмуро рассматривал фотографии, и Анжела, украдкой наблюдавшая за мужем, видела, что ему это сейчас меньше всего надо. Если он и сдерживается, то не из приличий, а слова подыскивает.
- То есть, - сказал Олег, насмотревшись. - То есть, тебе… Секунду, я все правильно понял? То есть тебе в ночь-полночь звонит некая тетка, которую ты видела раз в жизни, а на рассвете ты с ней же куда-то пошла и наделала фоток? Я ничего не упустил?
- Ага, - кивнула Анжела. - То есть - не, так и было. Олежек, она не простая тетка! Она меня вообще впервые встретила, и всё-всё про меня рассказала…
- Причем у Анжелы Евгеньевны, - Олег уставился в потолок, игноря благоверную и разговаривая как бы с кем-то третьим, - как обычно, сам собой выключился телефон. Она Анжеле на выключенный телефон дозвонилась. Точняк, непростая дамочка.
- Ну… - Анжела развела руками, а потом развела руками еще раз. - Он то потухнет, то погаснет, телефон, ну знаешь.
- А пошли эти две… хм… женщины не просто куда-то, а пошли на пустырь, куда не только дети - взрослые не шляются. И если некой тетке, - тут Олег взглянул на жену, - простительно этого не знать, то тебе я рассказывал тысячу сто девяносто раз. Я иногда сомневаюсь, ты меня слышишь или просто поддакиваешь?
- Олежек, - взмолилась Анжела. Аклевцов обронил пару бессвязных реплик и мысленно плюнул. Ну дитё сорока лет от роду, что с нее возьмешь. Еще не каждый ребенок потащится с незнакомой тетей черт знает куда, а эта запросто.
Олег отправил фотографии себе на вацап.
- Да делай, что хочешь, - с досадой обронил он. - Воруй, убивай, топи гусей.
- А гусей зачем топить?! - ошарашено спросила Анжела.
- Ни зачем, выражение такое. Я пойду до Коляна схожу. Вот он мне обрадуется.
***
…Перебравшись через насыпь одноколейки, Олег и Колян разглядывали натуру, послужившую Анжеле источником вдохновения.
На пустыре было нехарактерно тихо. Жухлая трава не колыхалась, словно кто-то поставил на холостой ход ветер, редкие облака над Калужским шоссе и само течение времени.
- Я знаю этот приямок, - сообщил Колян. - Раньше тут стояла бытовка путейцев. Ее разобрали на доски году в девяностом.
- Ну и что за путейцы здесь еду готовили? - спросил Олег.
Так же, как и на фотографиях, располагались уголья трех небольших костерков. Виднелись отметины треног. Старый ящик из-под стеклотары. Присев на корточки, мужчины отыскали в земле прорезь от ножа с широким клинком.
Посуды, в которой стряпалась пища, не было. И не было окровавленной куртки с капюшоном, запечатленной на фото.
- Всё это, как ты говоришь, приснилось бабе из Ясенево? - уточнил Колян, распрямляясь и делая упражнения для поясницы.
- Это не я говорю, это она говорит, - огрызнулся Олег.
- Угу. А еще во сне она видела какую-то… фигуру?
Олег тоскливо устремил взор в хмурые небеса.
- Вадимыч, сейчас ты мне, конечно же, скажешь, что это был Раскроев, Люберецкий каннибал.
Махов перестал наклоняться в стороны.
- Не, не скажу. Но, Олег, неделю назад вон там, в саду, за пятнадцатым домом, убили Светку Полякевич. Тем днем в квартал приблудился бешеный разведчик Шабайский. Приблудился не просто, а по Светкину душу. Светка послала зомби, который убил его семью. И повесили бы это на самого разведчика, без скидок на боевые заслуги. Правда, у него не могло быть того ножа, которым орудовал зомбак, но кого волнует… За это Шабайский трижды вспорол Светку под ребрами, с такой скоростью, что она даже упасть не успела. Дальше у него сорвало чеку, и он затеял войнушку. Чуть Кондрика нам не угробил…