- Он не собирался! - крикнул Олег. - Он хотел оглушить, ударить!
- С чего ты это взял?
- Он сам мне сказал! Кондрик у него под ногами путался… Он сказал: хотел бы зарезать - зарезал бы сразу.
- Кто сказал? Шабайский? Перед тем, как умереть?
- После… - пробубнил Олег. - Он ко мне по ночам приходит.
- Всё понятно, - кивнула Анжела. - У тебя сильное чувство вины. Так и должно быть, ты же нормальный человек. Но…
Раздался стук в дверь. Не звонок - стук. Резкий, оглушительный, словно у кого-то закончилось терпение.
Олег вскочил, толкнул Анжелу к окну.
- Здесь стой!
Пошатнувшись, он кинулся в прихожую, открыл дверь.
За дверью никого не было. Только сильный запах червей.
Заперев оба замка, Олег вернулся на кухню. Его мотало от стены к стене.
- Мне же это не померещилось? - спросил он побледневшую Анжелу.
- Нет… - шепнула она. - У меня чуть сердце не выпрыгнуло… И что? Никого?
- Да, пусто. Но он слышал, что мы говорили. Этой ночью он опять ко мне придет.
- Пусть только попробует, - возразила Анжела. - Убийца не ты, убийца - он. На нем двое полицейских и Светка Полякевич, какая бы она ни была.
- Его семья погибла из-за Светки…
Анжела выключила музыку, придвинула себе табуретку, присела.
- Ты способен сейчас понимать, или подождем до завтра? - спросила она.
- Сы… пособен. - Усилием воли Олег подавил коматозную сонливость.
- Я перечитала все сто тыщ тетрадок. О самом интересном Карлыч пишет очень коротко, недомолвками, чисто для себя. Но они - наверное, с Савияком этим - покопались в родословной Ксении Коваленко. И - напрямую он ничего не говорит, но между строк я догадалась. Олеж? Слушаешь?
- Да.
- У них всё сходится к тому, что Ксения Коваленко - мать Мясорубщика.
И, пока Олег, которому и так тяжко соображалось, впитывал эту сенсацию, Анжела поспешила ответить на звонок по телефону.
- Да, Ань, приветик. У тебя все нормально? Ладно, потом. Мой муж? Он здесь, но только он… Что, что? - глаза у Анжелы сделались большие и изумленные. - Передать, чтобы не спускался завтра в овраг и ничего там не делал? Ну, хорошо, я передам. - Она воззрилась на мужа и спросила его: - В какой, нафиг, овраг ты завтра собрался, любимый?
____
-4-
Был понедельник, день третий.
Олега терзало жесточайшее похмелье, поэтому Анжела сжалилась над ним и не стала высказывать всё, что собиралась. Она лишь коротко и доходчиво объяснила, что собой представляют козлы, готовые лезть в овраг с набитым взрывчаткой рюкзаком. И что на жену им наплевать, и вообще дебилы. Олег не смог даже кивнуть в знак раскаяния - башка раскалывалась.
Он отправился не в овраг, а в другое место.
Ехал он медленно, потому что тошнило. Анжела отпоила его крепким чаем и дала каких-то пилюль, но бутылка водки на пустой желудок в его возрасте - это фронт-кик по своему же организму. Правда, ночью его не донимал убитый им Шабайский, но он ведь уже постучал прямо в дверь! И не исключено, что следующим шагом он заявится в реальности. Что ему отвечать? Олегу не полагалось браться за пистолет, тем более открывать огонь на поражение. Да, Анжела на его стороне, Колян на его стороне… но где им понять, каково ему.
Яд непрощенности и самоуничтожения необратимо отравлял его душу.
***
Ограда кладбища шла с севера на юго-запад вдоль Петли, напоминая линию границы. Стальные брусья, когда-то выкрашенные в строгий серый цвет, поржавели, но были прочны и надежны, словно от их прочности зависело что-то неимоверно важное. Могильные камни неподвижны и мрачны, как бдительные стражи, готовые остановить и вторжение, и побег. Вдалеке за Антенным Полем, контрастируя с почти идеально чистым небом, рваной штриховкой чернел лес.
Директора Лосиной Рощи Олег нашел в сборном домике администрации, напротив главных ворот, за мощеной булыжником площадкой. Возле домика курили хмурые мужики в спецовках.
- Как там у Василия дела? - спросил Олег, пожав вялую ладонь господина Дерябина, четверть века властвовавшего над безмолвием и бессрочным покоем.
- Держится пока, - кисло ответил Дерябин. - Стабильный, тяжелый.
- А есть соображения, кто, за что?
Директор кладбища вытянул из кармана жилетки платок и промокнул свою огромную плешь. Они с Олегом вышли на площадку и встали в тень под навесом гранитной мастерской. При их появлении работяги куда-то рассосались.
- Да какие соображения… Голову ему проломили его же топором. Работал он очень далеко, во-он в той стороне, - директор показал рукой, - туда еще дорогу не сыщешь. По разнарядке, стриг кусты, подравнивал, прибирался.
- Но кто-то сыскал дорогу. Или уже находился т а м .
Дерябин выдержал паузу, потом сказал:
- Там могилы Полякевичей. Сын, отец, теперь вот и дочка. Где-то в зарослях - "Ява" Женькина, уже рассыпалась, наверное. Сегодня, до тебя еще, туда зачем-то поперлась завхозиха, Альбина. Что ей надо - в душе не чаю…
- К Светке, - Олег вспомнил, что Куницына обещалась почтить память погибшей. Она одна из всех относилась к Полякевич по-человечески. - Тюльпаны понесла.
- Ну, может и да. У меня к тебе тоже вопрос, Олег. Касаемо товарища, который в квартале споткнулся и упал, или как там у вас вышло… До приезда моих ребят ты его осматривал. Что ты с шеи у него снял?
Олег вздрогнул.
- Денис Маркович, откуда вы знаете?
- Оттуда! След у него на шее, как от цепочки сорванной.
- Заградительный оберег. Военная символика, довольно древняя. Странно, что он его на себе таскал.
- А, - кивнул Дерябин. - Я-то думал, ты в запале крестик у него подрезал… Просто тут такая штука, Олег. Царьков был в той команде, которая разведчика хоронила. И, честно тебе скажу, ребята считают, это разведчик его пристукнул. И еще - что он на этом не остановится.
- Блин, да что за отстой! - взорвался Олег. - Ну взрослые же люди! Еще что сочините? А вы, Денис Маркович, того же мнения, что и ребята ваши?
- Нет, - ответил Дерябин. - У меня нет никакого мнения. Тут, на Лосиной Роще, мнение иметь нельзя, не то рехнешься. По ночам слыхал иной раз, как движок мотоциклетный вдалеке трещит, там, где Полякевичи. Двадцать лет назад Василий без глаза остался, в его дежурство какая-то заваруха была, и…
- Но он же всегда помалкивал про это?
- Помалкивал. Но когда Полякевич погибла, Василий с тобой поговорить о чем-то хотел. Не с ментами, а именно с тобой.
- Что ж вы сразу-то не сказали?!
- А какая разница, сразу или потом? Он без сознания, и к нему не пускают. Очнется - мне позвонят.
- Ясно. Еще такая тема. Где разведчика похоронили, показать можете?
Директор покосился на Аклевцова с подозрением.
- Вообще-то, так не делается. Это ведь криминал в чистейшем виде. По хорошему, даже мне не надо знать, где. Ну да ладно, тебе покажу. Пошли, тут рядом.
Двигаясь по аллее за Дерябиным, Олег сжимал в кармане заградительный амулет. Надо было оставить его на трупе и не трогать. Вот дурак.
***
С наслаждением отхлебнув холодного пива из бутылки, Олег обвел взглядом участников конференции. Таковые были представлены Коляном и Анжелой. Супруга Коляна Дарья в прихожей мерила все подряд тапочки, но пока ничего не выбрала.
- Итак, вопрос дня, - сказал Олег. Похмелье, не отпускавшее его с утра, включило заднюю. - Шляется ли у нас по кварталу какая-то нечисть? И если да, то что она собой представляет? И несет ли кто-то ответственность за ее появление, или она сама по себе?
- Это уже три вопроса, - посчитала Анжела, загибавшая пальцы.
Олег отпил еще холодного светлого. "Старый бузотер" не подводил при самых жестких отходняках. Продавался этот пивас только на Опольцево.
- Наша официальная позиция такая, - продолжил он. - Светлана Полякевич криво прочитала заклинание, воскресила не того усопшего, произошла кровавая бойня, Светка жестоко поплатилась. Это, разумеется, край краёв, но не такое днище, как эпос о Люберецком людоеде. Но, но…
- Куртка? - подсказал Колян, вручая жене бутылку пива. Даша уселась рядом с ним на диване.
- Да. Плащ-куртка Светки, которой не было на трупе, и ее не нашли на месте убийства. Зато ее умудрилась увидеть во сне некая Цуканова. Когда мы с Коляном отправились к насыпи, обстановка в приямке была почти как на фотографиях, но без куртки. Нож и посуда исчезли еще раньше, а вот за курткой кто-то вернулся. И сделал это между утренним фоторепортажем Анжелки и нашей с Вадимычем вылазкой…
- Маркизу надо привязать к батарее, - заявила Дарья. - Чтобы не шарахалась по пустырям. Ой, Маркиза, ты сегодня такая красивая, - с издевкой продолжала она. - Слушай, Анжелк, давай тебя в какой-нибудь гарем продадим? Хоть бабла чуток поднимем…
Колян несильно пихнул жену локтем.
- Так что, Аклевцов? - спросил он. - На пустыре творятся какие-то пляски, кто-то устроил полевую кухню, стащил Светкину куртку и завернул в нее… На кого думать будем? А, и я тут еще спросить хотел…
- Можешь не спрашивать, - перебил его Олег. - Я психанул, взял в арсенале взрывкомплект, собирался разыскать, где в овраге схоронили каннибала, и разнести там всё к хренам собачьим. Но тут звонит Цуканова, и такая говорит: его, мол, в овраге нету. Капец она вездесущая. Ну и вишенка на торте: согласно изысканиям Анжелы Евгеньевны, у Мясорубщика была родная мать - Ксения Коваленко…
- Да лан, Анжелк, ты чёт гонишь! - встряла Даша, как всегда не в кассу, зато искренне.