Передалось ли Алёне что-нибудь из бабушкиных способностей? Могла ли Алёна чувствовать ее планы?...
В Костроме автобус остановили для паспортного контроля. Четверо росгвардейцев двигались по салону, сличая документы, и еще человек пятнадцать караулили снаружи. Устрашающе мигали красно-синие спецсигналы. Ольга не стала будить Агнешку - с нее станется высказаться так, что в Костроме они застрянут надолго - и, тихонько вытащив из ее рюкзака паспорт, предъявила его насупленному парню со свернутым набок носом.
Нос ему сломали не очень давно, сросся он плохо, уродливо. "У вас что-то дома не так", хотела сказать ему Ольга, но не сказала. У всех дома не так. И что он сделает - сорвется с дежурства и побежит домой?
Проверка закончилась, автобус тронулся. Ольга уселась поудобнее и стала думать дальше. Ну, или кто-то достаточно умный думал за нее.
Ну а если Алёна вовсе не виновата в том, что жила на свете, не вписываясь в правила, продиктованные древним обрядом? Если вина лежит на самой Лилии?
Сумарокова злоупотребила дарованной ей нечестивой властью. Она усадила за руль пьяную Халиду. Она пересекла линию судьбы несчастной женщины с ребенком и путь машины, которую вела Халида. Наверняка она поспособствовала тому, чтобы Халида понесла жуткое и жестокое наказание. И, когда Фазекова искупила грехи и с петлей на шее ушла из мира, не оставила ее в покое, а использовала для своих целей. Ничей, даже вечный сон, не крепок достаточно. Ветер над могилой заговорил, и от произнесенных им слов содрогнулось Небытие. Повинуясь приказу, покойница с замотанным в платок лицом ступила обратно за порог смерти, поднялась из могилы и отправилась через кладбище к шоссе. Разглядев в свете фар собственную, недавно похороненную дочь, Фазеков-старший крутанул руль, машина потеряла управление и воткнулась в кювет.
Дальнейшая участь Халиды кошмарна. Мироздание пишет законы, и нарушать их нельзя даже слепому демону Вымраку, а если всё же они нарушаются, демон принимает меры, чтобы никто ничего не узнал. Сорок лет Халида скиталась, не попавшись никому на глаза, и только запахи порой выдавали ее присутствие. Вымрак по-своему наказал Сумарокову, которая подвела его, лишив ее всех прав и привилегий и назначив в конце свидание с обидчицей.
Когда посреди ночи Халида постучала в дверь и попросила впустить ее, Сумарокова пришла в бешенство. Намек был прям и ясен: это твой плод, получай обратно, хочешь - в землю зарой, хочешь - выкинь на помойку. Демон отступился от нее, но она и сама по себе кое-что еще могла. И у нее был список тех, кому надо раздать на прощание "холодные блюда".
В припадке ярости она вписала туда самого слепого демона!
Но вот здесь у нее отказало сердце.
Где сейчас Халида? Вряд ли она до сих пор в больнице. Она убедилась, что Лилия мертва, и больше она никому и ни зачем не нужна. Ей остается лишь второй раз умереть, ведь никто теперь не потребует ее возвращения. Как же она сделает это? И где она это сделает? И, самое главное - ч т о она сделает, ведь хоронить-то ее некому?... а тело необходимо надежно спрятать, навсегда спрятать, чтобы никто не увидел…
И кому велено прийти за внучкой?
____
Междугородний автобус въезжал в Москву, когда возле дома хозяйки кафе "Ручеек" собрались полицейские. Растерзанное тело пришлось по кускам складывать в пластиковый мешок, чтобы отправить в морг судебной экспертизы.
Погибшая принимала активное участие в жизни поселка и регулярно выступала организатором благотворительных акций. Но в тот вечер она не отвечала на звонки и не выходила в соцсети. О последних минутах ее жизни поведали соседи. Алёна Алиева вернулась с работы, когда уже стемнело, припарковала свой кроссовер возле калитки и достала из салона охотничий карабин. Она не очень быстро, но вполне уверенно пристегнула магазин, передернула затвор, и, не ставя на предохранитель, направилась к дому. Карабин она держала так, словно собиралась стрелять в кого-то. Она явно умела им пользоваться.
Откуда у нее взялось оружие, установить не удалось. Правда, Алиева начинала заниматься бизнесом еще в девяностые годы, но и тогда ее "крышевала" милиция, и братки - ни местные, ни залетные - не совались на ее территорию. Карабином она обзавелась, очевидно, гораздо позже. В поселке, как и за его пределами, у Алёны Жунсоевны не было врагов, и никто не слышал, чтобы она опасалась за свою жизнь. Хотя некоторое время назад она предупредила знакомых, что, возможно, кто-то будет разыскивать ее, и в таком случае не следует отвечать на вопросы. Однако, давая эти указания, она не выглядела обеспокоенной - скорее, она стремилась избежать неприятного разговора на глубоко личную тему.
Но всё же она приобрела подержанную "Сайгу-308". По всей видимости, хранился карабин в чулане, где нашли недавно использованную ветошь, смазочное масло и две коробки патронов. Она вооружилась и планировала защищаться. Сотрудница кафе сообщила, что видела в машине хозяйки "что-то, похожее на ружье" - на полу, между сиденьями. Свои тайны Алёна Алиева унесла в иной мир, и ей одной известно, что именно вышло из-под контроля после шести вечера в субботу. Раньше она никогда не шла домой с карабином наперевес.
Полицейские придерживались мнения, что купить нелегально оружие Алиевой помог один из друзей по походной молодости, однако концов сделки видно не было. Алёна Жунсоевна одинаково ловко нарушала и налоговое законодательство, и уголовный кодекс. Впрочем, никто не сказал о ней ни единого плохого слова - слишком многое она сделала для поселка. Да и купленная из-под полы "Сайга" ничем ей не помогла.
Стая собак появилась словно из ниоткуда, ни одна из них не залаяла и не зарычала. Они окружили Алиеву бесшумно, и она лишь в последний момент заметила угрозу. Она успела один раз нажать на спусковой крючок, бахнул выстрел, и пуля унеслась в небо. Еще она успела закричать.
Наряды полиции и волонтеры несколько дней обыскивали поселок в поисках собачьей стаи, но собаки, наверное, ушли с населенной территории.
Состава преступления в гибели предпринимательницы не нашли и квалифицировали ее гибель как несчастный случай.
***
- Мам, мам, ты дома? - завопил Никита, влетая в квартиру. - Мам?
- Да здесь я, здесь, - ответила Катя. - Что случилось, чего ты орешь?
- Там бабку с седьмого этажа привезли. Просят помочь чего-то… Мам, сходи, а? А то мне на тренировку срочно, отец опять ругаться будет…
Шаркая тапочками, Катя поднималась по лестнице. Когда же всё-таки починят лифт, сколько можно над людьми издеваться? Ладно еще, она молодая, может и пешком, а пожилым каково? Лилия Ивановна, хоть и легкая, а семь этажей ее тащить, небось, веселого мало… Стоп, спохватилась Катя.
Зачем ее привезли обратно? Она же умерла!
Катя не помнила, откуда она об этом знает. Но она знала это точно.
Ее чуть не сбил с ног плотный нисходящий поток запахов. Лес, вода, земля, дым, смола.
Она ошарашено подняла глаза и уперлась взглядом в дверь квартиры старой Лилии Ивановны. Дверь приоткрыта, внутри явно кто-то есть. Но этому "кому-то" не требуется помощь. Там ловушка, спохватилась Катя. Тот самый силуэт из ночи. Подстерегает ее.
Катя гораздо меньше испугалась бы, знай она, что за последние полчаса ее сын Никита успел сделать больше, чем за всю свою не длинную жизнь. Он отмычкой открыл допотопный замок и проник внутрь. Он впервые пробовал себя в таком амплуа, и ему было не по себе, так что он не стал заходить далеко, а просто сунул крохотный пакетик под распадающийся на части половик у входа. Затем он стянул резиновые перчатки, позвонил в полицию и сказал: "Моя мать спрятала наркотики. Приезжайте по адресу…" - и продиктовал адрес. Нужно было уладить только один нюанс - мать должна находиться как минимум рядом с "объектом", а если в самой квартире, то вообще идеально. Но Катя испугалась бы этого гораздо меньше.
Она вновь испытала приступ страха, как позапрошлой ночью, начала задыхаться, мозги отключились. Не понимая, что делает, Катя добежала до восьмого этажа и забилась в угол, сунув в рот большой палец. Она превратилась в девочку-подростка, которую только что отчитали за двойки, запретили косметику и отобрали любимые джинсы. Сунешь в рот палец, и стресс легче проходит. Мимоходом она спросила себя: на какую тренировку собрался Никита, секция по вторникам и пятницам, а сегодня воскресенье…
До нее донеслись шаги нескольких пар ног, обутых в берцы, шипение рации, отрывистые переговоры, клацанье затворов.
Полицейские вошли в квартиру. Никита последовал за ними, хотя его и не звали. Но ему не нравилось, что им пренебрегают.
- Здесь где-то труп, - сказал сержант, втягивая ноздрями воздух.
- И газ вроде утекает, - добавил второй полицейский, заглядывая в комнаты. - Конкретно так течет. Тут никого, тут тоже.
- Кухня! - взвизгнул сержант, срываясь с места. Он успел увидеть на кухне фигуру - предположительно, женскую - но было слишком темно, и он шарил по стене в поисках выключателя. "Лилия?", - услыхал он шепот. Затем чиркнула спичка, и всё вокруг заполнил яркий свет…
Когда стих грохот взрыва и отзвенели битые стекла, Катя на восьмом этаже вынула изо рта большой палец, всхлипнула и снова положила палец в рот. Вот только она ничего не слышит. Ну и хорошо, в тишине спокойнее. Иногда она мечтала оглохнуть, чтобы не слушать мужа, вот и сбылось.
Чужие в квартире
Чужие в квартире
Олег Новгородов
Свернув с дороги, Яна втиснула машину в узкую брешь между «Соболем» и брутальным джипом лохматых годов, обклеенным стикерами рок-групп. Почти единственный, но бесспорный плюс маленького городского авто: чуть-чуть свободного места - и вот тебе стоянка. Яна выключила зажигание и осторожно открыла дверь. С другой стороны выбралась Нинка Липская – приблатненная бизнес-леди. Она была тридцатым по счету риэлтером из тех, кого обзвонил Димка; согласилась без энтузиазма и при условии, что клиенты обеспечат транспорт. Причем поданная дисциплинированной Яной минута в минуту малолитражка в