Le Chalet D`Adrien.
– Да, но я никогда не играла на скрипке. И не собираюсь. Зачем мне слушать, как кого-то учат играть на этом инструменте? Может быть есть мастер-класс пианиста?
– Дело не в инструменте! – Айлин посмотрела на Татьяну как на несмышленыша. – При чем здесь инструмент? Вы приобщаетесь к тайнам мастерства гения! Вы дышите с ним одним воздухом в момент его творческого процесса! Вот вы не композитор, но если бы вам сказали, что вы можете присутствовать в творческой лаборатории, например, Бетховена, вы же сочли бы это за счастье! Не так ли?
Татьяна вяло кивнула головой. Если уж на то пошло, она бы предпочла дышать одним воздухом с Рахманиновым. В крайнем случае, с Листом. Возможность любоваться их внешностью скрасила бы мучительные часы невразумительного сидения.
Но спорить с Айлин она не решилась. Эта женщина удивляла и привлекала. Внешне она производила очень странное впечатление. Айлин была далеко не молода, но моложава. Худенькая, маленького роста, со всклоченными остатками рыжих волос, он походила на какую-то тропическую птичку. Да и одевалась Айлин весьма экзотично: короткие узенькие брючки, сандалии. Вместо кофты – шелковый платок яркой расцветки, завязанный двумя концами сзади на талии, а другими двумя – на шее так, что грудь была прикрыта, а спина с острыми торчащими ключицами выставлялась на всеобщее обозрение. И к этой несерьезной внешности прилагалась экзальтированность, порыв, неукротимая энергия.
На следующий день они подъехали к отелю Le Chalet D`Adrien – самому роскошному отелю Вербье – за полчаса до начала мастер-класса, но даже на улице, на подступах к небольшому залу, где он должен был проходить, толпился народ, которому не досталось мест внутри. Айлин стала протискиваться сквозь толпу. Татьяна было последовала за ней, но потом раздумала. Задохнуться неизвестно ради чего, нет, это не для нее.
Она отправилась обратно в гостиницу и выполнила свою программу по прогулке в горах. Совесть ее была чиста. Она честно пыталась попасть на этот таинственный мастер-класс, но… не судьба.
Прогулка в горах из-за жары вышла довольно утомительной, и после обеда Татьяна прилегла, решив отдохнуть перед вечерним концертом. Но не тут-то было. Раздался звонок телефона. Это была Айлин. Тоном, не терпящим возражений, она заявила, что в Вербье спать днем так же преступно, как и гулять утром в горах. Два преступления за один день – это уже чересчур. Пришлось Татьяне срочно одеваться. Айлин потащила ее на очередной мастер-класс, заверив, что уж этот пропустить просто непозволительно.
На этот раз занятия проходили в довольно просторном помещении. Публики собралось немало, но места еще имелись. Татьяна послушно шла за Айлин, которая то и дело с кем-то здоровалась, останавливалась обменяться парой фраз. Наконец, она решительно направилась в первый ряд. Татьяна остановилась, ей вовсе не хотелось оказаться в первом ряду: а вдруг не понравится и ей захочется пораньше уйти?
– Добрый день, – кто-то тронул ее за плечо.
Татьяна обернулась. Сзади стоял тот самый мужчина, с которым она оказалась рядом на концерте.
– По-моему, не стоит изменять традиции. Сядем вместе, вон там свободно, – он указал на два кресла в заднем ряду. – Кстати, давайте и познакомимся наконец. Меня зовут Борис.
Мастер-класс вел Дмитрий Башкиров. Айлин была права, когда говорила, что такое нельзя пропустить. Маэстро был неподражаем. Это было не просто занятие музыкой, а одновременно и театр одного актера. Пытаясь объяснить очередному музыканту то, что он хотел бы услышать, Башкиров пел, пританцовывал, декламировал, сам садился за рояль и с блеском исполнял нужный отрывок. От Бориса Татьяна узнала, что музыканту уже перевалило за восемьдесят, но он по-прежнему является одним из лучших педагогов мирового класса. Время пролетело незаметно.
– Вы идете на концерт? – поинтересовался Борис, когда они расставались после мастер-класса.
– Да, конечно.
– Мой приятель сегодня, к сожалению, придет, так что место, где вы сидели вчера, будет занято. Может, встретимся после концерта?
– Давайте лучше до концерта. На площадке перед залом Комбин.
– Прекрасно.
– Пораньше, часов в шесть.
– С удовольствием, – Борис даже не удивился, почему так рано, а Татьяна не стала ничего объяснять. Она еще не была уверена в том, что получится то, что она задумала.
Вернувшись в гостиницу, Татьяна позвонила приятельнице, которая работала в банке-спонсоре фестиваля Вербье. Ольга должна была сегодня приехать на фестиваль и обещала дать ей пригласительный билет на предстоящий гала-концерт в первые ряды партера. Передать его она предложила во время коктейля, который устраивал их банк перед началом концерта.
– Конечно, можно, – ответила Ольга на вопрос Татьяны, удобно ли ей прийти на коктейль не одной, а со знакомым. – Ты помнишь, где там гостевая зона. Ну, что-то вроде белого шатра… В прошлом году я тебя туда приглашала во время антракта. Ты иди туда. У входа распорядитель. Надеюсь, ты не забыла фамилию моего мужа? – Ольга рассмеялась. – Скажи, что ты от него. Там и встретимся. Тебе один билет или два?
Узнав, что два, она бросила «Без проблем, до встречи!» и повесила трубку.
Татьяна поймала себя на том, что волнуется, как давно не волновалась. Она надела вечерний наряд и тут же сняла его. Платье, которое еще вчера очень нравилось, показалось вдруг вульгарным. Слишком короткая юбка открывала не очень красивые колени, а низкий вырез выглядел вызывающе. Она взглянул на часы. Времени оставалось в обрез. Татьяна вылетела из гостиницы и бегом направилась в небольшой магазин на другой стороне площади. Она не раз останавливалась перед его витриной, но ни разу не решилась зайти. Одного взгляда на перечень фирм, чьи вещи там продавались, было достаточно, чтобы понять: этот магазин не для ее кошелька. Магазин был пуст. Скучающая продавщица, которая сначала, радостно улыбаясь, двинулась ей навстречу, смерив ее взглядом с головы до ног, тут же потеряла к ней интерес и оставила в покое. Это вполне устраивало Татьяну. Перемерив несколько платьев, остановилась на одном, которое, как ей показалось, смотрелось очень неплохо. А главное, делало ее стройнее и от этого моложе. Правда, когда она взглянула на этикетку, то решила, что там присутствует лишний ноль. Не может же этот туалет, состоящий из двух почти невесомых лоскутков материи, стоить больше тысячи франков. Оказалось, может. «Чего вы хотите? – вздохнула продавщица, томно закатив глаза. – За Версаче это совсем недорого». Татьяна осторожно сняла платье и вернула его продавщице. Сказав твердо: «Non, merci»12 и выйдя из магазина, она вдруг столь же решительно вернулась обратно и заявила: «Je le prends»13. Пришлось платить картой Visa. Татьяна отругала себя за то, что взяла ее с собой. Долг по карточке и до этой покупки был весьма и весьма значительным. Каждый месяц Татьяна собиралась выплатить его, но появлялись какие-то более срочные платежи, а долг все рос и рос. Татьяна дала себе слово пользоваться кредитной карточкой лишь в самых крайних ситуациях. И вот опять. Но ругать себя уже было некогда. Времени оставалось в обрез.
Через полчаса «дыша духами и туманами», чувствуя себя почти невесомой и до невозможности молодой в своем воздушном летящем наряде, Татьяна подходила к площадке перед концертным залом Комбин. Увидев Бориса, она остановилась там, где он не мог ее заметить. Сердце стучало в висках, щеки горели, ей надо было перевести дух. «Что со мной? Когда такое было в последний раз? И не помню… Не могла же я в него влюбиться! Я его толком и не разглядела, видела все больше в профиль. Какое же у него лицо? Радостное… Да, именно так, радостное, улыбчивое. Когда я его вижу, то мне тоже улыбаться хочется».
Немного успокоившись, уже неспешным шагом, сохраняя видимость спокойствия, Татьяна направилась к Борису. Ее неуверенность и нервозность улетучились, как только она подошла к нему. Борис был явно рад ее видеть и не скрывал этого. Перед входом в белый шатер, где разместились помещения для приема гостей, приглашенных на фестиваль спонсорами, стоял распорядитель. Татьяна, как и велела ей Ольга, сказала, что она приглашена господином Блейком. Распорядитель расплылся в улыбке, склонился в полупоклоне и произнес скороговоркой: «Да-да, конечно, проходите. Господин Блейк еще не прибыл. Вы же знаете, он сломал ногу, так что ему трудно передвигаться, но он будет с минуты на минуту. Прошу!»
Он жестом пригласил их следовать за ним. Татьяна ничего не поняла, но постеснялась переспросить, когда это муж Ольги успел сломать ногу и почему об этом уже известно в Вербье. Еще больше она удивилась, когда их повели не к помещению, над входом в которое висела табличка с названием банка, где работал муж Ольги, а туда, где около двери гордо красовалась вывеска VIP. «Может Блейк теперь такой большой начальник, что даже его гости уже проходят по статусу very important person», – решила Татьяна и последовала за распорядителем.
В помещении было много народа. Хотя термин «народ» в данном случае нуждается в уточнении. Там были исключительно элегантно и дорого одетые женщины, которых правильнее будет назвать дамами. И сопровождали их не менее элегантно и дорого одетые господа. Татьяна вздохнула с облегчением. Два лоскутка от дизайнера пришлись здесь более чем кстати. Это на время позволило заглушить голос совести, не перестававшей возмущаться по поводу непомерной цены за них заплаченной.
По залу сновали официанты и разносили шампанское, вина, предлагали закуски. Все было изыскано и смахивало больше на прием в каком-нибудь фешенебельном отеле, чем на скромный коктейль в шатре, разбитом в горах на высоте почти двух тысяч метров. Взяв по бокалу шампанского, Татьяна и Борис прошли на террасу, откуда открывался панорамный вид на Альпы. Публики там было мало, а воздуха упоительно много. К тому же начинавшее заходить солнце обещало устроить дополнительный спектакль, помимо запланированного в программе фестиваля. Татьяне, наконец, удалось не только как следует рассмотреть Бориса, но и немного узнать о том, кто он такой и откуда.