работа затянулась, и я скучал ужасно. После Парижа Женева – это ведь деревня. А особенно грустно там у вас во время рождественских праздников. Париж даже в те годы неплохо украшали, а в Женеве – будто и не праздник вовсе.
– Что ты хочешь, это же город Кальвина. Здесь до сих пор считают, что украшать – это выбрасывать деньги на ветер, а расточительство – преступление, – вставила Флоранс.
– Друзей у меня тогда там не было, – продолжал Оливье. – И вот как-то вечером, от нечего делать, отправился я в Дивон. Играть я не играю, но решил там поужинать. Да и праздник там больше чувствуется. Все-таки Франция. Из любопытства заглянул в казино. Я уже собирался уходить, когда мое внимание привлекла молодая женщина, стоявшая около стола, где играли в рулетку. Из толпы ее выделяли не только и не столько красивая внешность и элегантный вечерний наряд, но и то, с какой уверенностью, несмотря на свою молодость, она держалась. В ней чувствовалась восточная кровь: очень темные блестящие волосы, красивого разреза глаза, казавшиеся черными от прикрывавших их длинных ресниц, смуглая кожа. И при этом точеные, изящные черты лица. Восточная красота чаще всего яркая и, на мой вкус, несколько вульгарная. В этой молодой женщине не было ни грамма вульгарности. Я подошел поближе и встал напротив нее. Она, вероятно, почувствовав мой взгляд, оторвалась от игры, посмотрела на меня и улыбнулась. Потом не спеша собрала фишки, лежавшие на столе, встала и пошла к кассе. Я не решился идти за ней и, выйдя из игорного зала, перешел по крытому коридору из казино в отель. Сначала я зашел в бар, чтобы выпить бокал вина и решить, что мне делать дальше: идти ужинать или вернуться в казино в надежде еще раз увидеть женщину, так заинтересовавшую меня. И тут она тоже вошла в бар. Увидев меня, она подошла ко мне и опять улыбнулась.
– Там душно, не правда ли? – ее французский был очень плох, она с трудом подбирала слова.
– Не хотите ли выпить бокал вина? – я встал и жестом предложил ей сесть в кресло за мой столик.
– Спасибо, – она села напротив.
– Давайте познакомимся, – предложил я. – Меня зовут Оливье, а вас?
– Анита, очень приятно.
– Вам, наверное, легче говорить по-английски?
– Да, было бы проще…
Я перешел на английский.
– Вы из Индии?
– Нет, я американка! Но я была недавно в Дели. А откуда вы?
– Из Парижа.
– А вот там я еще не была, но обязательно поеду. Как красиво! – Анита смотрела куда-то мимо меня.
– Да, Париж красивый город.
– Нет, вот это очень красиво, – Анита подняла руку и изящным движением указала на стену позади меня.
Я обернулся и только сейчас увидел, что на стене бара, где мы сидели, висели чудесные гравюры букетов цветов, расписанные акварелью.
– Английские гравюры, – Анита встала и начала обходить гравюры одну за другой, внимательно рассматривая букеты. – Здесь столько всего красивого! И эта гостиница!
– Внутренний декор гостиницы выполнен в стиле модерн, – произнес я с ученым видом.
– Да? А что это такое?
Я принялся с видом знатока объяснять, как возник и чем примечателен этот стиль, надеясь произвести впечатление на девушку. Анита слушала меня, кивала, но я видел, что на самом деле ей это не очень интересно.
– Так хочется есть! – вдруг заявила она. – Здесь прилично готовят?
– Говорят, при казино хороший ресторан, – я колебался, не зная, удобно ли мне сделать следующий шаг.
– Давайте поужинаем! – опередила меня Анита.
– Позвольте мне пригласить вас, – я вскочил с кресла.
– Но я первая предложила, – возразила Анита. – К тому же сегодня я в выигрыше.
– Нет, это невозможно, у нас не принято, чтобы женщины приглашали мужчин на ужин. Я думаю, и в Индии такое вряд ли возможно.
– Везде эти условности. А потом еще говорят о каком-то равноправии, – Анита тоже встала. – Хорошо, я согласна, раз уж вы настаиваете.
Мы отправились в ресторан отеля. Дорогущий, но я этого не знал. Хотя догадался, когда увидел, что он практически пуст. Нам принесли меню, и мы принялись изучать его.
– Извините, пожалуйста, я не понимаю, что это? Здесь что волков едят? – спросила вдруг Анита.
Я поперхнулся хлебом, который перед этим откусил.
– Каких волков? – переспросил, откашлявшись.
– Ну как же? Вот здесь так и написано: loup. Да еще под каким-то соусом, – она протянула мне меню.
– Так это же loup de mer, – улыбнулся я. – Вы по-английски говорите? Так это seabass19. Очень вкусная рыба.
Анита расхохоталась так заразительно, что я не выдержал и тоже засмеялся.
Во время ужина говорил в основном я. Анита лишь коротко и довольно уклончиво отвечала на мои вопросы, когда я осмеливался расспрашивать ее. Я узнал лишь, что ее мать была индианкой, а отец американцем, что она жила в Бостоне и иногда ездила в Индию к родственникам матери.
В конце ужина Анита начала поглядывать на часы. Когда подали десерт, она извинилась и сказала, что вынуждена покинуть меня, ей пора возвращаться. Я встал, собираясь проводить ее и, если нужно, довести до дома. Но Анита объяснила, что за ней приедут и, скорее всего, уже ждут у казино. Она подошла ко мне и неожиданно поцеловала в щеку, обдав запахом духов, в котором явно присутствовала нотка сандала. Несмотря на этот восточный акцент, аромат был не приторным, как это часто бывает с восточными духами, а теплым и влекущим. Сейчас бы, наверняка, сказали, сексуальным.
– Не хочу, чтобы у вас были неприятные объяснения с женой, – Анита опять рассмеялась, провела рукой по моей щеке, вытирая след помады.
– Я не женат, – поспешил сообщить я.
Анита на секунду задумалась, затем открыла сумочку, достала оттуда книжечку, обтянутую золотистой кожей, написала в ней что-то.
– Приходите завтра ко мне на ужин. Должна же я отблагодарить вас. Вот адрес. Жду вас в семь, – она вырвала листок и протянула мне.
Не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к выходу. На пороге обернулась, помахала мне рукой и еще раз повторила: «В семь, не опаздывайте!»
Когда я вернулся в гостиницу, то не мог заснуть, все вспоминал прошедший вечер. Поведение Аниты было очень странным. Нечасто приходилось мне встречать женщин, которые вели бы себя столь свободно, раскованно. А ведь Парижу эмансипированных женщин не занимать.
Что это: открытость, непосредственность или пресловутая американская раскованность? Или же во всем этом какая-то непонятная мне игра… Случайно она оказалась вслед за мной в баре или специально последовала за мной? Почему? Я понравился ей?
Одно я знал твердо: эта женщина поразила мое воображение, и я ни за что не собирался упустить шанс увидеть ее еще раз.
На следующий день в назначенное время я отправился в старый город. Ехал и гадал: одна Анита дома? Замужем она или, может, вдова? Листок бумаги, который она мне дала, ничего не прояснял. Там просто стояло: мадам Грегори Херст, а ниже – женевский адрес. В этом районе Женевы могли себе позволить жить люди лишь очень и очень состоятельные. Судя по дому, в котором находилась квартира, в деньгах мадам Херст действительно не нуждалась. Квартира лишь подтвердила это: большая прихожая, обставленная солидно и со вкусом. Горничная провела меня в гостиную и вскоре туда вышла Анита под руку с немолодым мужчиной, опиравшимся на трость.
– Мой муж, Грегори, – представила Анита мужчину. – А это тот самый человек, который спас меня вчера от голодной смерти.
– Ну, вы преувеличиваете, – смутился я.
– Ничего подобного, – улыбнулась Анита. – То, что женщина одна играет в казино, еще терпят, а вот если вы одна отправитесь в ресторан и усядетесь за столик, все будут пялиться на вас, будто вы совершаете что-то совершенно неприличное. У вас в Европе весьма странные нравы.
За ужином нам прислуживала горничная. Поначалу я чувствовал себя напряженно и неловко, но Грегори и Анита держались непринужденно, и вскоре я тоже расслабился. Выяснилось, что Херст американец. Он часто ездил по делам в Индию, где и встретил Аниту в доме своих знакомых. О том, чем занимался, он не распространялся. Сказал лишь, что отошел от дел и решил попутешествовать. В Женеве они оказались недавно и решили задержаться, поскольку Женева – идеальный город для путешествий по Европе. Куда ни захочешь поехать, несколько часов лета.
Потом Грегори рассказывал об Индии. Анита больше молчала, но ее небольшие ремарки всегда были точны и остроумны. Единственное, что смущало меня – это ее взгляд. В нем чувствовалось не просто внимание радушной хозяйки к гостю, а нечто большее. Любопытство? Интерес?
– А поехали сейчас в Дивон, в казино? Мне там понравилось! – предложила вдруг Анита, когда мы перешли из столовой в гостиную.
Грегори сразу же отверг эту идею. Тогда Анита умоляюще посмотрела на меня. Я смутился, не зная, как вести себя в этой ситуации. И тут ее муж удивил меня.
– А почему бы вам не поехать с Анитой? Я уже не в том возрасте, чтобы развлекаться по ночам, а вы поезжайте, проветритесь.
Я сделал вид, что колеблюсь, больше для приличия. На самом деле идея отправиться в Дивон с Анитой, меня, конечно, обрадовала. Анита поцеловала мужа в щеку, он позволил ей это сделать, не скрывая некоторой снисходительности, и поглядел на меня с выражением, говорившим: ну что не сделаешь для этих чудесных, но избалованных особ!
В казино сначала мы были вместе, переходили от одного стола с рулеткой к другому. Анита дурачилась, смеясь, ставила то на четные, то на нечетные, потом, проиграв, поставила все фишки на ноль и опять проиграла. На сей раз довольно значительную сумму. Я никогда не любил играть. А сейчас мне тем более было не до игры. Хотелось остаться с Анитой наедине, а в залах было полно народа. Я попытался уговорить ее пойти в бар отеля, выпить бокал вина. Но Анита как раз уселась у столика, где играли в блэк-джек. Она заявила, что я явно не игрок, а поэтому не должен мешать ей. Мы договорились, что я покурю и выпью чего-нибудь в баре, а потом вернусь за ней. Но не раньше, чем через час. Я согласился. А что мне оставалось делать?