не пожелала выйти. Вот так-то! А ты говоришь, поехали…
– Ну и ну! Эта Анита – еще та штучка! И что он в ней такого нашел? – удивилась Светлана. – Оливье явно не везет с женщинами. Постой, а где же он ее откопал? А Грегори куда подевался?
– Понятия не имею, еще не хватало мне его расспрашивать. А потом и неинтересно мне это! – категорически отрезала Флоранс. – Гостиницу в Париже надо поискать поближе к центру. И сейчас уже заказывать, а то под Рождество всегда все забито, – закончила она уже деловым тоном.
Ледяной человек Отци
В этом отеле Элизабет, Шарлотта и я оказались случайно. В начале декабря мы втроем отправились в двухнедельную поездку на машине по городам Италии. Элизабет и Шарлотта, более опытные туристки, заявили, что в это время в Италии не так много народа и можно будет спокойно гулять по улицам городов, а не пробиваться сквозь толпу. Мы сможем любоваться в галереях картинами любимых художников, а не пытаться разглядеть хоть что-то через головы. Впереди конец года – вот тогда-то все ринутся или на традиционную встречу с родными на Рождество, или в туристическую поездку на Новый год. А сейчас люди должны сидеть дома и копить деньги на предстоящие праздники. Но, видимо, не одни они рассуждали подобным образом. Или же в Италии теперь вообще никогда не бывает туристического межсезонья. Повсюду было много людей, жаждущих, как мы, осмотреть, обойти, на худой конец, хотя бы обежать все эти колизеи, триумфальные арки, палаццо и запечатлеть для потомков себя на их фоне. После десяти дней путешествия мы устали от бесконечного человеческого потока. Интересно, от чего больше утомляешься в такой поездке: от мелькания достопримечательностей или людских лиц?
Посовещавшись, решили несколько изменить первоначальный план и отказаться от посещения еще нескольких запланированных городов, а вместо этого немного отдохнуть на природе. Тем более что мы находились в Вероне, и не так далеко от нее, если ехать на север, начинались горы. Там можно будет отдохнуть от толпы, от промозглой декабрьской слякоти и подышать чистым горным воздухом. Даже Шарлотта, не большая любительница природы, на сей раз проголосовала за этот вариант. Она поставила единственное условие: раз уж мы едем на север, то посетим старинные крепости и замки, которыми славится район Южного Тироля.
Мы выехали из Вероны, проехали озеро Гарда, и пейзаж начал меняться. Итальянский Тироль оказался совсем иным, чем австрийский. Не таким уютным, а скорее величественным. Ночь мы провели в Тренто, а потом отправились дальше на север. Все чаще стали попадаться названия, включавшие в себя слово val20, а горы, окружавшие эти долины, становились все выше.
На следующий день к обеду мы были уже в Больцано. Наскоро перекусив и посетив, судя по путеводителю, самые интересные места, поехали по направлению к Мерано, как нам и посоветовал хозяин кафе, где мы обедали. Мерано оказался удивительно симпатичным курортным городком, из которого не хотелось уезжать. К тому же была суббота, и мы попали в разгар рождественского базара – красочного и изобиловавшего интересными изделиями местных умельцев. Я предложила заночевать в Мерано, но Элизабет настояла на том, чтобы отправиться дальше. Если сначала она весьма скептически отнеслась к предложению Шарлотты посетить крепости Южного Тироля, то очень быстро вошла во вкус и с английской методичностью отслеживала по путеводителю все основные замки и крепости, которые стоило осмотреть. И теперь она непременно хотела посетить знаменитый замок «Тироло», построенный в двенадцатом веке и служивший много веков резиденцией графов Тирольских.
Отправившись в путь, мы сбились с дороги. Начинало темнеть. В это время машину вела я и, на правах водителя, заявила, что подниматься в гору к замку ночью отказываюсь, надо поискать гостиницу, чтобы не пришлось спать в машине. К тому же замков мы уже повидали предостаточно, надо отдохнуть, как мы и хотели, пару дней в какой-нибудь симпатичной гостинице.
При виде очередного указателя Элизабет вдруг безапелляционно заявила: «Сворачивай!» Я повиновалась. И не пожалела. Мы въехали в долину Сенале. Через час езды по живописным горным дорогам мы оказались в городишке, который показался нам идеальным местом для того, чтобы провести здесь оставшиеся дни. Он назывался Вернаго и находился на берегу довольно большого озера, в котором отражались горы, подступавшие к нему с противоположной стороны. Мы зашли в небольшую симпатичную гостиницу, носившую такое же название, как и город. В вестибюле Элизабет, оглядевшись по сторонам, сказала:
– Слушай, я поняла, почему я предложила тебе сворачивать на долину Сенале. Мне показалось, что я о ней слышала. Конечно. Посмотри, – и она указала на стоявшую при входе устрашающую фигуру мужчины неандертальского вида с дубиной в руке.
– Ну и что это такое? – спросила я.
– Из-за этой чудовищной фигуры я бы даже предпочла сменить отель. Она удивительно смахивает на мумию. Чудная идея поставить здесь это страшилище, – вмешалась Шарлотта.
– Да вы посмотрите на имя. Оно написано внизу на табличке на нескольких языках.
– Iceman Otzi21, – прочитала я. – Ну и что?
– Да, действительно, что это такое? – с таким же недоумением спросила Шарлотта.
– Вам это действительно ни о чем не говорит?
– Нет.
– Ах да, вы, русские, в это время были заняты своей перестройкой. Вернее, нет, как раз приступили к завершающему этапу – разваливанию Советского Союза. Удивительное дело! Сначала надо было развалить, а потом перестраивать. У вас все не как у людей, – не без язвительности констатировала Элизабет.
Что делать. Дружите с англичанкой – будьте готовы постоянно терпеть ее насмешки.
– А вот то, что ты, француженка, не знаешь об этом, уже более удивительно, – обратилась Элизабет к Шарлотте. – Хотя, впрочем, чего удивляться? Во французских газетах просто нет места для того, чтобы писать о чем-нибудь ином, кроме как о ваших же бесконечных забастовках.
– Ты лучше скажи, что же это за Отци, – попыталась я вернуть разговор в прежнее русло.
– Ладно, за ужином расскажу, – ответила Элизабет, увидев, что за стойкой регистрации наконец появилась женщина.
На сей раз мое вмешательство было своевременным: удалось предотвратить всплеск эмоций Шарлотты, который грозил перейти в очередную стычку между моими столь не похожими подругами. Единственное, что их объединяло – это профессия. Обе были преподавательницами русского языка. Шарлотта обучала студентов в Сорбонне, а Элизабет – в престижном университете в Англии. И обе еще увлекались изучением современной русской литературы. Что и привело их несколько лет назад в Москву на семинар, который был организован филологическим факультетом Московского университета. Я также участвовала в работе этого семинара, там и познакомилась с ними обеими. Потом мы еще несколько раз встречались – то на конференции в Париже, куда приезжали по приглашению Шарлотты, то в Лондоне, где бывали, естественно, по приглашению Элизабет. Сотрудничество постепенно перешло в дружбу. Шарлотта и Элизабет стали наезжать ко мне в Москву просто так, в гости, а в этом году мы приняли решение впервые провести отпуск втроем, путешествуя по Италии. Правда, уже через несколько дней все трое, как мне кажется, пожалели об этом. Уж очень разными характерами и темпераментами обладали мои подруги.
Элизабет – сверхсерьезная, медлительная, я бы сказала, чересчур правильная и самокритичная. Она отличалась въедливостью и стремлением во всем разобраться досконально. Что прекрасно уживалось в ней с большим чувством юмора, правда, чисто английского, с примесью сарказма.
Описать Шарлотту было гораздо сложнее. Пожалуй, точнее всего ее определяют прилагательные «своенравная» и «необычная». Начать с имени: оно давно стало очень редким во Франции. Я даже предположила, не сыграла ли определенную роль в непопулярности этого имени Шарлотта Корде, убившая «друга народа» Марата в надежде тем самым остановить поток террора, захлестнувший Францию. Во всяком случае, подруга ассоциировалась у меня отнюдь не с ее знаменитой тезкой, а с другой знаменитой соотечественницей. Думая о ней, я почему-то всегда представляла картину Делакруа «Свобода, ведущая народ», которую чаще называют просто: «Свобода на баррикадах». Шарлотта походила на женщину с картины не столько внешностью, сколько тем, что та олицетворяла: порыв, действие, бунт.
И вкусы у моих подруг, за исключением любви к книгам, были очень разные. Элизабет обожала природу, прогулки на свежем воздухе, а Шарлотта была истой горожанкой, предпочитавшей любоваться природой на картинах. Элизабет могла на час застрять в букинистическом магазине. Шарлотта же требовала изменить маршрут, как только видела объявление, извещавшее о том, что здесь состоится brocante – нечто среднее между блошиным рынком и выставкой антиквариата. Так что для меня, инициатора этой поездки, она превратилась в довольно серьезное испытание. Приходилось проявлять максимум выдумки и изворотливости, чтобы примирять столь разные характеры и вкусы.
Нам повезло: постояльцев в это время в отеле было немного, и мы получили три отдельных номера. Когда я подала свой паспорт для регистрации, хозяйка с интересом взглянула на меня.
– А, вы русская. То-то я не могла понять, что за странный акцент у вас. Редко к нам русские заглядывают. Больше все австрийцы или немцы. Приедут и ходят с постными лицами. Спрашивается, чего тогда отдыхать приехали. У них отдых как работа. Ходят по горам и ходят. Да, последний раз русские у нас были больше года назад. Они на Рождество весь отель закупили. Ну и веселились же… Мне это нравится. Итальянцы тоже любят веселье, не то что эти австрийцы. Ой, постойте-ка… Раз вы русская, посмотрите, здесь по-русски написано? – и хозяйка, порывшись в столе, протянула мне красиво переплетенную общую тетрадь.
– Да, по-русски.