Возможно, ты скажешь, что я не права. Конечно, есть некоторые неувязки. Помнится, поначалу ты мне говорил, что я пробудила тебя к жизни. Даже как-то сказал, что до встречи со мной был не человеком, а живым трупом. Более того, не вяжется это и с тем, как ты все это время цеплялся за меня, не давал мне возможности уйти.
Но я предпочитаю объяснить ситуацию так, а не думать о тебе, что ты «ТТТ». Если забыл, то напомню. Это означает: «трус, тряпка, трепло». В твоем случае трус, так как ты боишься кардинальных изменений в жизни, боишься причинить боль. Тряпка, поскольку не можешь противостоять шантажу жены. Ну и трепло – а как иначе в данной ситуации трактовать все эти «солнышко», «ангел», «я люблю тебя, как никого не любил», «самый близкий и дорогой человек на земле» и прочая, и прочая.
Предпочитаю расстаться с тобой сейчас, пока я еще люблю тебя. Боюсь, что пройдет еще несколько месяцев, и я уже буду не столько любить, сколько презирать. А я этого очень и очень не хочу. Пусть и у меня, и у тебя останутся теплые и нежные воспоминания».
Только прочитал письмо, стук в дверь. Вошла секретарша с пакетом и сказала, что вахтеру внизу для меня передали посылку. Открыл пакет, там коробка, а в ней небольшой такой металлический колокольчик на красивом ремешке. Уменьшенная версия колоколов, которые коровам подвешивают, когда их на пастбища выгоняют. Швейцарский сувенир. Даже если бы я не знал, что это такое, то открытка, которая была приложена к сувениру, не оставляла сомнений на этот счет. На ней был изображен красивый горный пейзаж, а на переднем плане паслись ухоженные коровы. У каждой на шее красовалось по большому колоколу. На открытке была всего лишь одна фраза: «Будь счастлив, дорогой пастушок!»
2 января
Самый безрадостный Новый год в моей жизни. Отправил Вере поздравительную открытку по обычной почте и письмо по электронной. Звонил все эти дни регулярно. На работе, как идиот, боялся в коридор выйти, а вдруг позвонит. Вытаскивал постоянно мобильный – проверял, нет ли послания? Включал компьютер – не пришло ли письмо туда? Думал, хоть на Новый год позвонит, поздравит. Нет. Это уж слишком… Хочет, чтобы я почувствовал себя виноватым и прибежал просить прощения? Хватит, набегался. Пусть поймет, что я тоже не железный и не могу больше сносить ее выходки. Все равно, никуда она не денется. Сколько раз уже вот так взбрыкивала, как норовистая лошадка, а потом все равно возвращалась. Подождем. Вернется и на этот раз. Хочет дуться – ее дело. Прекращаю звонить и сам.
8 января
Вот уже две недели, как я не только не видел Веры, но и не слышал. Я живу у телефона. Дома, на работе, в машине постоянно набираю ее номер. Молчание. Пару раз ездил к ней на дачу – никого. Караулил около работы – не встретил ее. Странно. Последний раз осенью она исчезла на месяц. Уехала на юг… Как я тогда месяц протянул без нее – даже страшно вспомнить. Неужели опять месяц не увижу? А может, это вообще конец? Не верю. Мы не можем друг без друга. И она это знает не хуже меня. А вдруг? Внутри какая-то пустота. Как точнее передать мои ощущения? Боль? Нет. Как будто мне постепенно пережимают рецепторы, которые передают сигналы, поступающие из внешнего мира. Каждый день ощущаю меньше запахов, слышу меньше звуков, вижу меньше оттенков цветов. Впечатление, наверное, такое, как будто после цветного звукового кино надо смотреть немое черно-белое. Тоска. Она не постоянна, а накатывает вал за валом, с каждым разом становясь все сильнее. Сегодня уже девятый вал. А что же дальше? Надеюсь, волны пойдут на спад. Как на море. Не может же это продолжаться долго.
12 января
Все началось ровно год назад. Да, чуть-чуть не дотянули до года. Хотя почему не дотянули? Смотря что брать за точку отсчета. Ту ночь 12 января – нашу первую ночь вместе. Или ее первый поцелуй? А может, нашу встречу на том факультетском юбилее? Или все уже было предопределено еще раньше – при первой встрече, когда начали учиться в институте? Кто знает? Да и какое все это имеет значение теперь? А что имеет? То, что я был счастлив целый год. Но это тоже неправда. Разве были счастливыми последние месяцы? Запомнились только часы счастья, даже минуты. Но, наверное, это уже много – минуты счастья, сложившиеся в часы, в дни. За год их столько набежало! Боже мой, я же повторяю то, что она когда-то говорила! Ну что же, она права, надо быть благодарным судьбе за этот год, за встречу с ней… Но почему-то от этих правильных мыслей становится еще тоскливее.
Опять звонил ей по всем телефонам, послал уж не знаю какое письмо на электронную почту. Молчит. А мобильный она или отключила, или поменяла. Все время отвечают, что абонент недоступен. Да, видимо, на сей раз побег ей удался.
14 января
13 января ездили к Володе на дачу. Мне очень не хотелось, но он всех созывал, кто был в прошлом году в Италии. Согласился еще и потому, что надеялся увидеть там Веру. Но ее не было. Володя сказал, что она сразу после Нового года уволилась и уехала в Грузию, к подруге, которая давно там живет. Но за точность информации он не ручается. По его словам, никто ничего понять не может, всех удивила…
20 января
Мама очень хотела, чтобы я тоже стал музыкантом. Много лет она со мной занималась, но я оказался бесталанным. Сейчас никогда не сажусь за пианино. Но любовь к музыке мама мне все-таки привила. И раньше музыка мне очень помогала. Успокаивала в самых тяжелых ситуациях. А сейчас нет. Даже моя любимая «Stabat Mater» Перголезе, которая всегда так захватывала, что не оставляла места ни для каких посторонних мыслей, не помогает. Слушаю и все равно думаю о Вере…
Решил, что надо вместо классики слушать что-нибудь современное, песни, например. Незатейливые мелодии и еще более незатейливые слова – это то, что мне нужно. Пошел, попросил молодого продавца подобрать что-нибудь с хорошей мелодией и текстом. Он мне посоветовал диск какой-то совершенно неизвестной мне группы «Белый орел».
Начал слушать, и что же? Хотел отвлечься, забыться, а результат оказался прямо противоположным тому, которого добивался. А каким он мог быть, если что ни песня, то сплошные страдания. Поет парень с неплохим голосом, но манера немного вульгарна. Вот образчик слов одной из них: «Я знаю. Я тебя теряю. Я знаю, что это навсегда». Поставил другой диск. А там: «А я тебя помню. А я тебя помню. Хоть ты не звонишь и не пишешь давно мне». Слушаю третью. Опять двадцать пять: «Самой нежной любви наступает конец. Бесконечной тоски обрывается пряжа. Что мне делать с тобой и с собой, наконец? Как тебя позабыть дорогая пропажа?» Странно. Почему-то именно расставания так вдохновляют поэтов-песенников и поэтов вообще. Расставания и встречи. Впрочем, это естественно. Ведь в такие моменты человек переживает наиболее сильные эмоции.
Последняя песня на диске – «Дорогая пропажа».
По-моему, ее написал Вертинский. Музыка точно его, и поет он ее, конечно, не в пример лучше. Надо будет найти Вертинского, послушать. Хотя нет, от него еще в большую тоску впадешь в моем нынешнем состоянии. Вот и теперь, пишу, а в голове все первый куплет звучит вновь и вновь, как на заезженной пластинке:
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа…
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
20 февраля
Все реже беру дневник в руки. Да и о чем писать? Рутина. Сижу на работе целыми днями. Домой стараюсь приходить как можно позже. Здесь ко мне жена пристает все время: «Что тебе приготовить?», «Пойдем погуляем!», «А не хочешь ли в театр сходить?» Осточертело! А недавно мы сидели на диване рядом, а напротив – зеркало на стене. Я посмотрел и увидел в нем отражение двух очень похожих лиц – безжизненных. От нас веет холодом, как от восковых фигур в музее мадам Тюссо.
Порой я Надю просто ненавижу. В такие моменты стараюсь на нее даже не смотреть. Мне кажется, она может увидеть ненависть в моих глазах. Боже мой, ведь Вера это знала! Она же как-то сказала: если ты ко мне уйдешь, то, возможно, меня потом возненавидишь. А если останешься с женой, то – ее.
15 марта
Вчера первый раз выехали на дачу. Поздно вечером вышел подышать в сад и увидел удивительную картину. Все небо затянуто облаками. И только в центре образовалась проплешина. И в ней виднелась луна в три четверти, и четко виден профиль человека. Странно, я всегда этот профиль вижу, даже когда луна полная. Помню, Вера долго не могла разглядеть, а потом увидела и говорит: «На луне человек поселился». Фантазерка…
Так вот, профиль этого лунного человека был повернут налево. И, казалось, он смотрел на единственную маленькую звездочку, находившуюся недалеко от него. Вокруг все темно и серо, и только звездочка вносила в эту картину диссонанс: она мерцала теплым красноватым светом.
Я долго стоял и смотрел на то, как темные тучи все наступают и наступают на луну, а звездочка все дальше и дальше уходит туда, где все еще был свет, где кучерявились белые облака И мне казалось, что это не лунный человек, а я сам с грустью смотрю на ее неизбежный уход.
Такой ли уж неизбежный? Ведь я знаю, что я могу еще все изменить. Уйти от жены. Найти Веру. И все будет, как мы хотели. Хотели… А теперь я уже все меньше и меньше этого хочу. Я все больше укутываюсь этими черными облаками. Они холодные, но мне почему-то тепло в них. А может, это я становлюсь все холоднее и холоднее.
А главное, мне уже и не хочется предпринимать никаких усилий. Иногда даже думаю, а нужно ли мне еще видеть Веру? Порой чувствую, что да, особенно, когда вспоминаю ее заразительный смех, так завораживавший меня.
Но я знаю, надо потерпеть еще немного и это тоже пройдет. Как в той же песне Вертинского.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи…