Остались позади последние домики деревушки, проводившей спутников лаем собак. Дорога, повторявшая извивы горной реки, превратилась в узкую тропу. На ней не разойтись и двум мулам. С Киферона свирепо задул борей. Недаром еще с утра небо было затянуто свинцовыми тучами. В такую погоду охотники прячутся в какой-нибудь из пещер. Эти же люди шли и шли. Скрипел песок под подошвами. Ветер надувал плащи и хлопал ими, как парусами. Внезапно Пелопид остановился и сбросил с плеча сеть. Его примеру последовали другие.
– Ну и погодка! – сказал Андроклид, с тревогой взглянув на громаду горы, сливавшуюся с чернотою неба.
– Ее ниспослали сами боги для нашего дела, – молвил Мелон.
– Это первое испытание, – сказал Пелопид. – Если ночь принесет удачу, будут и другие походы. Нам придется идти много дней и ночей без отдыха, пока женщины Спарты не увидят дыма наших костров.
– Ого! Вот о чем ты мечтаешь, – сказал Ференик. – Нам достаточно и того, что мы изгоним спартанцев из Кадмеи[241].
– Нет, этого мало, – твердо произнес Пелопид. – Пока мы не разрушим змеиного гнезда, Эллада не будет знать мира и счастья.
И они снова двинулись в путь навстречу ледяному ветру и мраку.
Если бы кто мог взглянуть в лицо Пелопида, он прочел бы на нем тревогу и озабоченность. Может быть, Пелопид опасается, что он не отыщет во мраке дороги через перевал. Или его пугают будущие схватки со спартанцами, считавшимися непобедимыми воинами. Нет! Пелопид вспомнил о восьмом. Восьмым был Клитий, сын Феокла. К литий, как и эти семеро, был изгнанником и вместе со всеми дал клятву освободить Фивы от олигархов – этих жалких прихвостней спартанцев. Он был посвящен в планы заговорщиков и знал о часе выступления, но не явился в назначенное место. Мелон, которому Пелопид поручил отыскать Клития, не застал его дома. Не оказалось и раба Клития – Сира. Может быть, Клитий стал жертвой наемного убийцы? Но куда исчез раб? А не убил ли он своего господина и скрылся, как это делают афинские рабы? Пелопид терялся в догадках, но он не мог и предположить, что Клитий струсил. Трус не покинул бы Фив и не ушел в изгнание. Он покорился бы олигархам.
Ветер, зажатый в скалах, набрал силу горной реки. Он мог столкнуть в пропасть и быка. Семеро шли, время от времени припадая к скалам, пережидая, когда стихнет порыв ветра. Тьма, окружавшая их, двигалась и бурлила. Может быть, это вырвались злые духи из киферонских пещер или Артемида[242], разгневанная тем, что смертные вошли в ее царство, мечет в них свои свистящие стрелы? Где-то здесь ее увидел Актеон, и богиня превратила охотника в оленя. Несчастного разорвали собственные собаки.
– Друзья! – вдруг послышался голос Дамоклида. – Вы слышите, там кто-то стонет?..
Все остановились и прислушались.
– Идемте, – сказал Мелон. – Это гудит ветер в меловых скалах. Идемте, нам надо прийти до рассвета.
– Нет, я слышу, кто-то стонет! – крикнул Пелопид. – Это человек. Он где-то близко. Здесь, внизу. Дайте мне конец веревки, я спущусь.
– Не делай этого, Пелопид, – молвил Андроклид. – Ты погибнешь. А мы без тебя не найдем дорогу в Фивы.
– Дайте веревку, быстро! Там человек. Он нуждается в помощи, – взволнованно проговорил Пелопид.
И ему дали конец веревки. За другой ее конец взялись Мназипп и Десмот. Край веревки терся об острые камни. Но не прошло и двух мгновений, как она ослабла. Видимо, Пелопид спустился на ровную площадку.
– Я его нашел, – послышалось снизу. – Он упал с тропы.
В это время на мгновение в разрыве туч показалась луна. Пелопид внизу вскрикнул, как обожженный.
– Что с тобой, Пелопид? Отвечай! – забеспокоились друзья.
Пелопид молчал.
– Где ты, Пелопид? Отзовись!
– Я привяжу его. Тяните веревку. Только осторожно, – послышался наконец голос Пелопида… – Хватайте, когда я крикну «раз!»… Раз!
Мназипп, Десмот и пришедший им на помощь Ференик стали вытягивать пострадавшего.
– Поосторожнее! Тут острые камни! – кричал снизу Пелопид.
Видимо, он сам поднимался рядом с человеком, привязанным к веревке, и поддерживал его тело.
– Погодите! – крикнул Пелопид. – Сейчас я поднимусь сам, потом вытащим его.
Пелопид подтянул свое тело и перевалил его на тропу. Он тяжело дышал.
– Тяните! – сказал он, хватаясь за веревку, чтобы помочь друзьям.
Голова человека показалась на краю обрыва. Глаза у него были закрыты. Губы сведены в мучительной гримасе.
– Клитий! – в один голос вскрикнули Мназипп и Десмот.
Да, это был Клитий. Но как он здесь оказался? Почему он не явился в назначенное место? Почему он решил идти в Фивы один, не дожидаясь друзей?
– У меня больна мать, – быстро проговорил Клитий, словно боясь этих вопросов. – Вчера мне снился дурной сон. Я видел ее на коне. А конь – к смерти.
– Почему ты нас не предупредил? – сурово спросил Пелопид. – Из-за тебя мы задержались.
– Как – не предупредил! – воскликнул Клитий, открывая глаза. – Я послал к вам своего раба Сира.
– Ты посвятил раба в наши планы? – с угрозой сказал Мелон.
– Твой раб к нам не приходил, – молвил Пелопид.
– Это был верный раб, – сказал Клитий. – Он вырос в доме моего отца. Правда, в последние месяцы я его плохо кормил. У меня не было денег.
– Ты хочешь сказать, что он сбежал? – недоверчиво произнес Ференик.
– Куда он убежит в это время года! – сказал Мелон.
– Друзья! – решительно произнес Пелопид. – У нас нет времени спорить, куда делся раб Клития. Нас ждут в Фивах. И мы не можем оставить здесь Клития одного.
– Не можем! – подтвердил Мелон. – Холод усиливается. Клитий замерзнет.
– Да! Да! – послышались голоса. – Мы не бросим его в беде.
– Обхвати мою шею, Клитий! – сказал Пелопид. – Я понесу тебя на спине.
– А когда ты устанешь, Клития понесу я, – подхватил Мелон.
– И мы тоже! – сказали в один голос Мназипп и Десмот.
И они двинулись в путь. Несмотря на холод, струйки пота стекали по лицу, груди и спине Пелопида. Руки Клития сдавливали горло. Трудно было дышать. С каким наслаждением Пелопид сбросил бы со спины этот груз и распрямил бы окаменевшие плечи! Но он знал, что Клитий должен быть спасен. Пусть он нарушил клятву и не явился, но ведь он сделал это из любви к матери. Пелопид готов был его понять. Он потерял свою мать, когда ему не было двенадцати лет. Но и теперь при воспоминании о ней сердце сжимала боль и он едва сдерживал крик, вырывающийся откуда-то изнутри.
Потом Клития понес Мелон. Клитий начал стонать. Может быть, ему было нестерпимо больно, а может быть, он страдал оттого, что являлся для друзей обузой.
– Потерпи, Клитий… – шептал Мелон. – К рассвету мы будем в Фивах, и асклепиад[243] займется тобою. У тебя, кажется, сломана нога. Это не страшно.
Но Клитий не умолкал. Его вопли сливались с завыванием ветра. Ветер все усиливался. Стал падать мокрый снег. Он бил людям в лицо. Ослеплял их. «Только не остановиться! Только не остановиться! – думал Мелон. – Если остановишься, не хватит сил идти дальше».
На занесенном снегом перевале живой груз принял Мназипп. Начался спуск. И стало еще холоднее. Киферон зимой задерживал теплые южные ветры. Согревала лишь мысль, что они на земле родной Беотии. Еще несколько часов ходьбы, и они будут в городе Кадма. Там их ждут вооруженные друзья. Эта ночь решит судьбу их отчизны, а может быть, и всей Эллады.
Мназиппа сменил Десмот. Затем Клития понесли Ференик, Дамоклид и Андроклид. Вновь наступил черед Пелопида.
– Обхвати меня крепче, Клитий, – сказал Пелопид. – Скоро конец твоим мучениям.
– Опусти меня на землю, Пелопид, – глухо молвил Клитий.
– Потерпи, друг. Осталось еще немного.
– Нет, я хочу объясниться. Опусти меня.
Пелопид остановился и бережно опустил Клития на землю. Остановились и другие.
– Я обманул вас, – сказал Клитий. – Мне не снился конь. Мне снилось золото, которое обещал Архин. Два года я провел в нужде. Я больше не мог ждать. Мы вышли с Сиром на рассвете. Но боги были против меня. Я оступился и упал с тропы. Негодный раб мог меня спасти, но он рассудил, что, если явится один, полемарх даст ему свободу. Раб оставил меня и отправился в Фивы. Не идите дальше. Вас ждет там засада. Сир опередил вас. Он был налегке.
Несколько мгновений друзья молчали, потрясенные тем, что они услышали.
Мелон вынул кинжал и занес его над предателем, но Пелопид отстранил его руку.
– Смерть для него слишком легкая кара, – сказал он. – Пусть его судьбу решит народ. Друзья! – молвил Пелопид. – Два года мы готовились к схватке с врагами. Два года мы ждали этого дня. Можем ли мы отступить, когда цель так близка?
– Ты прав, Пелопид, – сказал Мелон. – Надо идти. Но перед городом мы отправим двух человек в разведку. Я уже немолод, но пойду первым.
– И я с тобою! – крикнул Ференик.
И они снова двинулись в путь, неся по очереди Клития.
Приоткрылась дверь. Пьяные олигархи захлопали в ладоши.
– Танцовщицы идут! Танцовщицы идут!
– Смотрите, – сказал Архин, икая, – я не бросаю слов на ветер. Сказано – и сделано.
Прикрываясь большой еловой веткой, в пиршественный зал вошел Пелопид. За ним следовали Мелон, Мназипп, Десмот, Ференик, Демоклид и Андроклид. Они закрывали лица веерами, словно стыдливые женщины.
Подойдя к самому столу, Пелопид бросил ветвь и обнажил меч. Архин застыл с разинутым ртом.
– Умри, тиран! – сказал Пелопид, вонзая меч в грудь Архина.
Кровь хлынула на стол, залив остатки еды и смешавшись с вином. Гости бросились к двери, но она была закрыта. Олигархи заметались по залу, как крысы в поисках щели. Но всюду их настигали удары. Через несколько мгновений все олигархи были связаны. По одному их выводили наружу, где уже ждали разъяренные фиванцы, собравшиеся на зов заговорщиков.
Пелопид брезгливо переступил через труп Архина и подошел к столу, где валялся измятый клочок папируса.