Старший лейтенант Солодков и разведчик Богданов находились на наблюдательном пункте в каменном здании на окраине Орловки (пригород Сталинграда). Гвардейцы корректировали по радио огонь своих батарей. В разгар боя шесть фашистских танков с автоматчиками на броне прорвались к Орловке и подошли к наблюдательному пункту корректировщиков. Гвардии старший лейтенант Солодков решил вызвать огонь на себя: так можно было наверняка уничтожить атакующего противника. Богданов по радио передал на батарею координаты для стрельбы. Оттуда спросили:
— А вы успеете уйти?
В ответ старший лейтенант Солодков приказал Богданову повторить координаты и попросить ускорить открытие огня.
Залп последовал в тот момент, когда немецкие автоматчики уже начали штурмовать здание. Атака врага захлебнулась. Под огнем «катюш» погибло более 30 вражеских солдат, загорелись два немецких танка, а остальные отошли.
Старший лейтенант Солодков был ранен. Но, воспользовавшись замешательством противника, он вместе со своим разведчиком выбрался с наблюдательного пункта и возвратился в свою батарею.
Разведчик сержант Андреев был окружен немецкими автоматчиками. К его наблюдательному пункту приблизились вражеские танки. Андреев также вызвал огонь на себя. Разведчик рисковал погибнуть, но он видел перед собой немецкие танки, гитлеровцев. Цель была разведана, разве можно было упустить врага?.. Грянул залп гвардейской минометной батареи. На поле боя осталось много трупов гитлеровских солдат и офицеров.
В числе частей, оборонявших ближние подступы к Сталинграду, в начале сентября действовал 18-й гвардейский минометный полк. К этому времени все пути подвоза боеприпасов через Волгу уже находились под огнем врага. В наших пушечных и гаубичных полках иной раз оставалось на орудие по 2—3 снаряда. Зная об этом, противник осмеливался предпринимать «психические» атаки. Так было и на рассвете 5 сентября. В одной из балок южнее Сталинграда сосредоточились значительные силы противника: до полка румынской пехоты, три артиллерийских дивизиона, два кавалерийских эскадрона и свыше двадцати немецких танков. После огневого налета по нашим позициям противник, построившись в колонны, двинулся по дороге на Чепурники. Заиграл оркестр, конница подняла штандарты, танки открыли огонь из пушек и пулеметов…
Гвардейцы быстро пристреляли цель (двумя — тремя снарядами), а затем шестью батареями дали залп. В колоннах противника поднялась невообразимая паника. Пехота, кавалерия, артиллерийские расчеты понесли огромные потери. Уцелевшие бросились бежать. Танкисты-гитлеровцы, чтобы остановить румынскую пехоту, открыли огонь по своим «союзникам».
С 13 сентября начались бои в центральной и южной частях Сталинграда; вскоре началась борьба за заводские поселки Красный Октябрь и Баррикада. Наши воины отстаивали каждую улицу, каждый дом, каждый этаж.
17 сентября был днем решающих боев на подступах к вокзалу «Сталинград-1». Немцы наступали здесь крупными силами пехоты и танков. Наши войска дрались стойко. Рядом с пехотинцами прославленной 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева сражались с врагом гвардейцы подполковника Дорофеева. Боевые машины вели огонь почти беспрерывно. В течение суток вокзал четыре раза переходил из рук в руки, четыре раза гвардейцы Дорофеева помогали отбивать его у врага. Были моменты, когда гвардейцы из-за близости к противнику не могли вести огонь из боевых машин. Тогда они занимали оборону в траншеях и в рукопашном бою помогали отражать натиск противника.
Уличные бои, начавшиеся в Сталинграде, до предела ограничили свободу маневра для «катюш». И здесь-то особенно пригодилось умение стрелять прямой наводкой; этот способ стрельбы стали широко применять все полки и дивизионы, действовавшие в городе.
Утром 19 сентября батареи 376-го отдельного гвардейского минометного дивизиона занимали огневые позиции в районе Крытого рынка. Боевые машины находились в аппарелях, личный состав — в подвалах и щелях. На рассвете в район Крытого рынка прорвались два немецких танка и до взвода автоматчиков. Вражеские солдаты заняли дом, с верхних этажей которого просматривались и простреливались огневые позиции 376-го дивизиона. Положение стало критическим. Но гвардейцы не растерялись. Они быстро вывели на прямую наводку две боевые машины и дали залп по дому, где засели гитлеровцы. В доме возник пожар, стены обрушились, вражеские автоматчики отступили. А тем временем наша противотанковая артиллерия вступила в бой с прорвавшимися танками.
Гвардейцы вели огонь из района Крытого рынка.
Крытый рынок в Сталинграде стал одним из тех рубежей, где враг не прошел. Гвардейцы 376-го дивизиона сумели так оборудовать свои огневые позиции, так четко поставить службу боевых расчетов, что на каждую вылазку врага они отвечали двойным ударом.
В уличных боях расчеты боевых машин часто вынуждены были действовать разрозненно. Командиры боевых машин должны были нередко самостоятельно принимать решения на открытие огня. Сержанты-гвардейцы оказались на высоте положения.
Расчет гвардии сержанта Кизлякова поддерживал стрелковую роту, которая занималась оборудованием позиции. Было это в центральной части города. В момент смены боевой машиной огневой позиции с боковой улицы неожиданно прорвался фашистский танк. Кизляков не растерялся. Он развернул боевую машину и открыл огонь прямой наводкой. Несколькими снарядами танк был подбит.
Может ли вести огонь боевая машина, если в расчете остался только один человек? Это кажется невероятным. Но гвардейцы-сталинградцы показали, что и один человек в поле воин, особенно если воин — коммунист.
Боевая машина, в расчете которой наводчиком служил коммунист Золотарев, выезжала на огневую позицию для стрельбы прямой наводкой. В это время вражеские самолеты обрушили на наших гвардейцев десятки бомб. В боевом расчете все, кроме наводчика Золотарева, выбыли из строя. Но приказ должен быть выполнен! Коммунист Золотарев сел за руль боевой машины и под огнем врага довел ее до огневой позиции… Приближалась колонна вражеской пехоты. Золотарев точным залпом накрыл цель, уничтожив до сотни гитлеровцев. После этого наводчик благополучно возвратил боевую машину в укрытие.
2875 залпов, 270 000 снарядов
Двадцать пять километров по фронту, два с половиной — три километра в глубину — вот и вся полоса обороны, которая к октябрю 1942 года осталась в руках наших войск, сражавшихся в самом Сталинграде. Фашистские войска расположились вокруг города тесной подковой и по-прежнему бросали на штурм волжской крепости сотни танков и самолетов, вели огонь из тысяч орудий и минометов.
Солдат может так окопаться, что его не увидишь даже в тридцати — пятидесяти метрах. Полковую или дивизионную пушку тоже можно укрыть в окопе от наблюдения противника. Но как замаскировать огромную «катюшу», да еще если учесть, что при стрельбе она себя демаскирует трассами летящих снарядов?
Когда у наших войск остался только небольшой клочок сталинградской земли, возникло сомнение: возможно ли в этих условиях применять «катюши»? И какую помощь они могут оказать, если при первых же залпах противник засечет расположение боевых машин и постарается уничтожить их?
Но гвардейцы остались в Сталинграде, остались в боевых порядках стрелковых полков и батальонов рядом со славными героями-пехотинцами.
Огневые позиции для «катюш» гвардейцы оборудовали в отвесных берегах Волги; они отрыли глубокие аппарели для боевых машин. Выбирали огневые позиции также среди развалин зданий, в подвальных помещениях разрушенных домов — словом, всюду, где можно было создать защиту из земли, камня и железобетона. Вот почему даже в самые критические дни Сталинградской обороны залпы «катюш» не смолкали ни на один день!
В октябре на улицах Сталинграда героически сражались гвардейцы подполковника Ерохина. Они стреляли здесь только прямой наводкой. При этом их огневые позиции были так искусно оборудованы и замаскированы, что в течение 20 суток оказалось возможным вести огонь без смены боевых порядков.
А бои были жаркие! Второй дивизион этого полка в отдельные дни производил до 30 залпов (одной — двумя боевыми машинами). Первый дивизион в течение трех дней участвовал в отражении 24 атак противника! Результаты были отличными. По подсчетам разведчиков гвардейцы Ерохина за время октябрьских и ноябрьских боев сожгли и подбили более 50 танков, уничтожили 160 автомобилей и 14 минометных батарей противника.
В районе заводских поселков рядом с пехотинцами и артиллеристами оборону держали воины гвардейского минометного полка под командованием подполковника Вожжова.
Вожжов, невысокий, худой, смуглый человек, с воспаленными от бессонницы глазами, молчаливый и с виду совсем незаметный, в бою был бесстрашен.
Однажды в квартал, где находились огневые позиции гвардейцев, прорвалось до двух рот вражеских автоматчиков. Боевые машины уже не могли вести огонь: противник оказался слишком близко. Подполковник Вожжов собрал своих связистов, разведчиков, зенитчиков и предпринял контратаку. В тяжелом бою они выбили гитлеровцев с трех улиц. Боевые машины вновь получили возможность открыть огонь.
В течение трех последующих дней фашистская пехота при поддержке танков вновь пыталась прорваться в этом районе. Гвардейцы Вожжова, отражая атаки врага, сожгли три танка и пять автомобилей, уничтожили до двухсот солдат и офицеров противника.
Сталинград! Это слово было на устах миллионов. Сводки Советского Информбюро разносили по всему миру вести о мужестве воинов, отстаивавших город на Волге. И почти ежедневно в этих сводках упоминались героические дела частей и подразделений реактивной артиллерии.
2 октября. «На северо-западной окраине Сталинграда, — сообщалось в сводке Совинформбюро, — гвардейскими минометными подразделениями сожжено и подбито 13 танков, уничтожен шестиствольный миномет противника, убито и ранено до 500 вражеских солдат и офицеров. Боевые машины из подразделения старшего лейтенанта Кабирова разрушили вражеский дзот. Батарея, которой командует тов. Мишаткин, уничтожила два немецких танка…»