Генерал сделал паузу. Фуражка, плащ, сапоги — все на нем было покрыто дорожной пылью: с рассвета он успел снова побывать в полках и на фронтовом артиллерийском складе. Дважды побывал и в штабе фронта. Он не спал уже несколько ночей подряд. Заканчивая, генерал пошутил:
— Надо еще найти время, чтобы после залпов выпить чарку за успех пехоты…
Все рассмеялись.
— За дело, товарищи!
Командиры полков поспешили к своим машинам.
Генерал задержал лишь подполковника Якушева.
— Все распоряжения в свой полк передайте через начальника штаба, — сказал он Якушеву. — А вы поедете со мной в штаб 50-й армии.
— Слушаюсь…
Заняв места в автомобиле, генерал и подполковник заговорили о том, что всегда неизменно приходит на память, когда встречаются старые друзья: есть ли письма от родных и боевых друзей, какие новости… Вскоре, однако, генерал отвлек своего спутника от этих тем. Он сказал, обращаясь к Якушеву:
— Полковник Рутковский передает вам привет.
Якушев понял шутку:
— Он сидит еще в штабе?
— Сидит, не поднимаясь.
— Представляю, как он теперь там себя чувствует… «Что такое?» — и протер пенсне. — «Опять эта артиллерия или нарочно?» — Это он так наши части называет: «Артиллерия или нарочно»… Странная поговорка. Кстати, как случилось, что план разработан без его участия?
— Решение исходило от Военного Совета фронта… Впрочем, пакостить можно и на нижних ступенях лестницы, — зло добавил генерал. — Рутковский еще пишет бумаги.
— Но в данном случае от него ничего теперь не зависит? — поинтересовался Якушев.
— Ничего. Но если будет неудача, этот «спец» выльет на нас всю свою желчь, а ее у него много.
Помолчали.
— Нам следует хорошо продумать план ведения огня, — сказал генерал, выражая вслух беспокоившую его мысль. — Надо обеспечить хорошую плотность огня…
…Встреча с генералом Болдиным состоялась в густой березовой роще. Командарм стоял, прислонившись к бронеавтомобилю, и по карте что-то объяснял полковнику-авиатору.
Назаренко и Якушев представились командарму.
— Очень хорошо, что уже прибыли, — отозвался генерал Болдин. — Времени у нас в обрез…
Закончив разговор с полковником, командарм пригласил Назаренко и Якушева в палатку, где располагалось полевое управление штаба армии.
На большом складном столе лежало множество карт и схем. Это были разведывательные данные о противнике. Их передала дивизия, которая раньше брала Дубровку и продвинулась на юго-запад. Донесения поступили и от разведчиков, высланных еще вчера.
На картах и схемах были обозначены линии проволочных заграждений, минные поля и огневые средства противника — его артиллерийские и минометные батареи. «Адреса» нахождения этих огневых средств были найдены не только визуальным наблюдением, но и подтверждены данными артиллерийской инструментальной разведки. Несколько часов назад над немецкими позициями пролетали наши самолеты-разведчики. Полковник-авиатор только что доложил командующему о результатах этих наблюдений: противник продолжает подтягивать резервы в район южнее Кирова, а здесь усиливает минные поля, роет новые траншеи, ставит спирали Бруно (гигантские ловушки из колючей проволоки).
Командарм сообщил Назаренко, что прорыв немецкой обороны решено осуществить на участке Мокрое — Крайчики. В первом эшелоне действуют 369-я и 324-я стрелковые дивизии, во втором — 108-я и 413-я стрелковые дивизии. Как только обозначится успех, в прорыв войдет 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Его поддерживает танковая бригада. В дальнейшем сюда будут подтянуты основные силы 50-й армии.
— Таков план, — заключил командарм. — Исходя из этого и надо строить артиллерийскую подготовку.
В течение двух часов генерал Назаренко и Якушев вместе с командующим артиллерией армии изучали данные разведки. Нужно было определить, какие участки на переднем крае немецкой обороны наиболее насыщены инженерными сооружениями и огневыми средствами, где расположены немецкие артиллерийские батареи и командные пункты, в каких районах следует ожидать сосредоточения ближайших резервов противника.
— Полагаю, длительность артиллерийской подготовки следует определить в 20 минут, — предложил генерал Назаренко. — Мы должны нанести удар не только внезапный, но и кратковременный. Семь полков БМ-13 смогут одновременно поразить цели, расположенные на всей площади, где намечается прорыв обороны. При этом на площади наилучшего поражения можно создать плотность огня, достаточную для подавления и уничтожения живой силы, а также для разрушения значительной части оборонительных сооружений противника.
Командующий армией утвердил это предложение. Была согласована и схема построения артиллерийской подготовки.
Теперь предстояло назначить конкретные цели каждому полку и дивизиону, отработать множество боевых документов. Генерал Назаренко вызвал в район Дубровки группу офицеров и приказал к 19 часам закончить эту работу.
Вечером Назаренко выехал в Большие Савки. Навстречу по лесным дорогам спешили стрелковые части. Они заканчивали марш в район Мокрое — Крайчики. Вскоре генерал свернул влево и поехал другой дорогой — по маршруту, где должны были пройти гвардейские минометные полки. Здесь еще было пустынно. Лишь на перекрестках дежурили офицеры, ждавшие подхода своих частей.
Генерал Назаренко прибыл в 310-й полк. Боевые машины все еще стояли на огневых позициях. Но связисты уже снимали телефонные линии, водители опробовали двигатели, заправляли машины горючим…
Выслушав рапорт командира полка гвардии подполковника Ковчур, генерал вместе с ним отправился в подразделения, чтобы побеседовать с командирами боевых машин.
Ответ держал молодой сержант. Он доложил бойко и кратко:
— Наша машина снимается с огневых в девятнадцать ноль пять. На опушке леса ждем подхода других машин. В девятнадцать двадцать наша батарея выходит на большак…
Генерал беседовал и с офицерами. Он убедился, что командиры батарей и дивизионов сделали все, чтобы марш прошел быстро и скрытно.
Маршрут движения полков лежал через ряд населенных пунктов. Командирам частей было указано, в какое время их полки должны пройти каждый из этих населенных пунктов. Это позволило всем частям продвигаться одновременно, но рассредоточенно, не мешая друг другу.
Ночь была темная. Но боевые машины и автомобили шли с потушенными фарами. Были выключены даже подфарники. Водители зорко всматривались в темноту. Как правило, шли небольшими колоннами, по четыре машины. На замыкающей машине в каждой колонне сигнальщик периодически включал и выключал электрический фонарь с зеленым светом. Это помогало ориентироваться колонне, идущей позади. На поворотах дороги также были выставлены сигнальщики.
График продвижения полков был точно выдержан. Дежурные офицеры, выставленные на контрольных постах, в назначенное время, пользуясь позывными частей, докладывали в штаб: «Девяностый прошел…», «Сороковой прошел…»
К пяти часам утра марш закончился, и полки стали занимать огневые позиции. Там уже были готовы аппарели для боевых машин, ровики для боеприпасов, укрытия для личного состава. Все это сделали гвардейцы, прибывшие в район огневых позиций еще вечером. Офицеры заранее произвели топографическую привязку боевых порядков. Радисты и телефонисты установили связь между полками и командным пунктом командующего армией, связались со штабами стрелковых дивизий, в подчинение которых полки переходили после артиллерийской подготовки.
Это была трудная ночь! Солдаты рыли землю, сбросив с себя пояса, пилотки и даже гимнастерки. Телефонисты, пробираясь в темноте по густым лесам и кустарникам, до крови исцарапали руки и лицо, но точно в назначенный час связь подготовили! А сколько тонн груза пришлось перетаскать в эту ночь! Нужно было снять с грузовиков более четырех тысяч тяжелых ящиков, часть разложить по погребкам, часть раскрыть, извлечь из них снаряды и подвесить к направляющим боевых машин. Нужно было разгрузить сотни автомобилей, перебазировавших фронтовой артиллерийский склад. Но и эта работа была закончена в срок.
Началось!
Стрелковые дивизии, сосредоточившиеся на участке Мокрое — Крайчики, были готовы к наступлению лишь около десяти часов утра. Командующий фронтом приказал начать артиллерийскую подготовку. Но не в этом районе, а на прежнем участке — у Больших Савок!.. Да, первыми открыли огонь наши батареи, остававшиеся южнее Кирова. Артиллерия всех калибров повела стрельбу по многим целям, но ограниченным числом снарядов. Это была ложная артиллерийская подготовка… Тем не менее гитлеровцы всполошились. Они привели в действие всю свою артиллерию, стали подтягивать резервы… Они были уверены, что упрямые русские не отказались от своего плана начать именно здесь большое наступление.
Наши стрелковые батальоны, поднявшись в атаку, вскоре залегли, но и после этого продолжали демонстрировать активные действия. Артиллерия тоже наращивала темп и силу огня. Вражеские батареи отвечали тем же. Как показали потом пленные, немецкие связисты уже докладывали в свои штабы: «Русские начали наступление у Больших Савок… Первые атаки отбиты…»
Тем большей неожиданностью для противника оказался наш удар из района Мокрое — Крайчики.
Стояло на редкость тихое солнечное утро, была пора «бабьего лета». В воздухе носились белые паутинки. Березы роняли первые листья… Трудно было предугадать, что всего лишь через несколько минут эта тишина будет нарушена, что именно здесь произойдут решающие события.
Стрелки часов подползли к одиннадцати. Радиостанция 90-го гвардейского минометного полка приняла условный сигнал «Приготовиться». На левый фланг боевого порядка полка вышел гвардии подполковник М. А. Якушев. Он стал несколько впереди фронта боевых машин и, подняв правую руку, скомандовал:
— Внимание!
Эту же команду продублировал телефонист, стоявший рядом с подполковником. — «Внимание!» — прозвучало на огневых позициях всех полков: там командиры частей тоже встали перед фронтом «катюш». Гвардейцы быстро ушли в укрытия. Командиры машин, оставшиеся в кабинах, включили рубильники, вставили и повернули ключи приборов управления. Сто семьдесят шесть «катюш», сосредоточенные в лесу, на участке радиусом 2—3 километра, были приведены в боевую готовность.