Незадолго до начала наступления разразилась снежная пурга. Она продолжалась трое суток подряд, не стихая ни на минуту. Прекратилось всякое движение. Пурга была настолько сильной, что в двух — трех метрах нельзя было ничего различить. Ветер сбивал с ног; боевые машины, грузовики с боеприпасами так засыпало снегом, что их потом пришлось откапывать…
Разразилась снежная пурга…
Подобные же трудности преодолели и другие гвардейские минометные части, сосредоточившиеся на Крымском полуострове.
На высотах под Севастополем
Немецкие и румынские войска, запертые в Крыму, в течение пяти месяцев строили и совершенствовали свою оборону. Они надеялись сделать ее неприступной. Но тщательно и скрытно подготовленное наступление наших войск было успешным.
Утром 8 апреля началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Наши войска развернули активные действия одновременно с Сивашского плацдарма (в районе Чигары, Уржан) и на Перекопском перешейке.
На Сивашском плацдарме реактивная артиллерия вела огонь по немецкой обороне в районе Томашевского межозерного дефиле. Эта полоса протяжением 1200 метров подверглась сильнейшему удару со стороны всей нашей артиллерии.
Мощная артиллерийская подготовка в малодоступном для сосредоточения артиллерии районе оказалась для противника неожиданностью.
Под ударами советской пехоты, танков и артиллерии оборонительная система немецких войск на севере Крыма рухнула, противник стал быстро отходить к югу. В ночь с 10 на 11 апреля началось наступление наших войск из-под Керчи. Согласованными ударами двух наступающих группировок войска противника были расчленены, изолированы друг от друга, а остатки их прижаты к морю в юго-западном районе Крыма.
Для окончательной ликвидации крымской группировки противника советским войскам оставалось овладеть Севастопольским укрепленным районом.
С момента прорыва на Сиваше до подхода к внешнему Севастопольскому обводу гвардейские минометные части следовали в боевых порядках пехоты и непрерывно оказывали им огневую поддержку.
Подступы к Севастополю с суши закрыты цепью гор, которые охватывают город полукольцом: с севера — Инкерманские высоты и Мекензиевы горы, с юго-востока — Федюхины высоты и Балаклавские горы, а за ними, ближе к Севастополю, — Сапун-гора. На этих горных кряжах и высотах противник восстановил систему обороны, созданную еще советскими войсками в дни героической обороны Севастополя в 1941—42 гг. Теперь он дополнил ее новыми укреплениями, расположив по всему кольцу окружения свыше двух тысяч орудий и минометов.
Штурм Севастопольской крепости был назначен одновременно с трех сторон: с севера, востока и юго-востока. Он начался утром 7 мая при участии нескольких тысяч ствольных орудий и большого числа боевых машин реактивной артиллерии. Кроме упоминавшихся гвардейских минометных полков под командованием гвардии подполковников Власенко, Ерохина и Холощенко, для участия в Севастопольской операции были привлечены и другие полки, а также бригады тяжелой реактивной артиллерии. При этом некоторым из них пришлось в короткий срок совершить дальние стремительные марши. Так, часть гвардии подполковника Китовчева, направляясь к Севастополю, за один суточный переход преодолела путь в 280 километров, а гвардейцы под командованием гвардии подполковника Снытина за тридцать часов совершили марш в 300 километров.
Общему наступлению под Севастополем предшествовали разведывательные действия.
Вот что произошло, например, в полосе 16-го стрелкового корпуса Отдельной Приморской армии, которая наступала с юго-востока.
7 мая в 5 часов 30 минут артиллерия (ствольная и реактивная) провела трехминутный огневой налет по опорным пунктам противника на балаклавских высотах. После этого началась разведка боем силами небольшого числа стрелковых рот. Противник всполошился; он открыл огонь из всех видов оружия. Но этого и добивалось наше командование: еще раз уточнить систему огня противника, проверить, какие изменения произошли в расположении его артиллерийских и минометных батарей.
Пройдя 100—150 метров, разведчики залегли. В 9 часов 35 минут началась артиллерийская и авиационная подготовка. Наступил момент, когда вся наша артиллерия, сосредоточенная под Севастополем, вступила в бой на всем огромном полукольце фронта — от Северной стороны до Балаклавы.
«Гроза» прошла на рассвете.
Наиболее сильный огонь был направлен по высотам Сапун-горы. Реактивная артиллерия взяла под обстрел высоту 282,0 — ключевую позицию в обороне немцев. Один за другим последовали три залпа. Свидетели этих событий рассказывали:
— Когда грянули залпы «катюш», нам показалось, будто мы находимся под сплошным металлическим сводом, перекинутым от наших огневых позиций к переднему краю немцев. А там, на гребне знакомой высоты, над вражескими дотами и траншеями, уже поднимались огромные столбы из земли и дыма, которые быстро разрастались и сливались в сплошную пелену.
Тот, кто прошел затем по высоте 282,0, видел следы прошумевшей здесь грозы. Все три километра склона, находившиеся под обстрелом «катюш», были изрыты и сплошь покрыты огромными ямами. Вокруг было множество трупов вражеских солдат. Из-под груд камней торчали стволы орудий, из желтых ям выглядывали прутья арматуры дотов.
…На других участках еще продолжалась артиллерийская подготовка, а в полосе 16-го стрелкового корпуса огонь вдруг на время прекратился. Батальоны морской пехоты поднялись в атаку… Впрочем, врагу только показалось, что началась атака. На самом деле поднялись только специально выделенные бойцы, которые вели сильный огонь на ходу, а в это время из наших траншей стали показывать… чучела. Издали это производило впечатление атаки: вот бегут передовые цепи русских солдат, вот из траншей вырастают все новые и новые фигуры бойцов. Артиллерия в это время тоже действовала так, как бывает с началом атаки пехоты: она перенесла огонь в глубину. Вот последовали залпы «катюш» по опорным пунктам на горе-крепости Кая-Баш (к югу от Сапун-горы), вот грянули они по безымянным высотам юго-восточнее Карань… Вот и тяжелая артиллерия открыла огонь.
Ложная атака снова вынудила неприятеля обнаружить себя. Командир корпуса, командиры частей и подразделений, наблюдая за противником, получили возможность определить, какой урон нанесен врагу артиллерийским огнем, где он продолжает оказывать наибольшее сопротивление и куда надо направить новые удары артиллерии.
— Кая-Баш!.. Оттуда всего сильнее ведет огонь противник, там еще сохранились его наиболее боеспособные части — таков был вывод.
И по Кая-Башу вновь открыла огонь наша артиллерия. Командиры реактивных батарей получили приказ: в перерыве между огневыми налетами по Кая-Башу вести методический огонь.
В 10 часов 30 минут артиллерийская подготовка закончилась. В атаку поднялась пехота первого эшелона 16-го стрелкового корпуса, правее пошли в атаку горные стрелки, двинулись танки…
Но и теперь противник сопротивлялся с отчаянием обреченного. Через час вновь пришлось произвести артиллерийский огневой налет. Метр за метром продвигались наши пехотинцы по горным кряжам и скалистым высотам. Немцы неоднократно переходили в контратаки, но встречали отпор и вынуждены были откатываться назад.
В полосе наступления 16-го стрелкового корпуса особенно напряженно трудились воины 8-го гвардейского Краснознаменного минометного полка. Они давали залп за залпом, успевая вовремя прийти на помощь пехоте.
8 мая нашим войскам удалось выйти во фланг, а отчасти и в тыл неприятельским частям, занимавшим оборону на Сапун-горе. Это оказало огромную поддержку нашим частям, которые действовали с востока и не раз уже пытались подняться на высоту, но не имели успеха. Зато теперь можно было начать общий штурм Сапун-горы.
Это был решающий момент боев за Севастополь. И здесь гвардейцы, действуя совместно с другими артиллеристами, снова оказали большую помощь пехоте.
Штурм Сапун-горы продолжался в течение многих часов. Полки реактивной артиллерии под командованием офицеров Ерохина, Власенко, Холощенко мощными залпами уничтожали и подавляли живую силу и огневые средства противника. Гвардейцы расчищали путь пехотинцам, поднимавшимся все выше и выше на крутые гребни высот.
В решающий момент атаки
Во второй половине дня наметился успех на одном из самых ответственных участков штурма: небольшая группа бойцов с развевающимся красным знаменем вырвалась вперед в направлении Сапун-горы. Вслед за смельчаками двинулись остальные подразделения нашей пехоты. Гитлеровцы обнаружили грозящую им опасность. Они сосредоточили по штурмующим частям огонь десятков артиллерийских орудий, сотен минометов; бросили в контратаку танки.
— Кто быстрее поможет смельчакам? — этот вопрос был сейчас вопросом жизни и смерти многих людей… Поддержать смельчаков означало помочь им водрузить над Сапун-горой победное знамя. А взятие Сапун-горы решит исход боев за Севастополь.
Все артиллерийские средства были привлечены для решения этой ответственной задачи. Но первыми пришли на помощь воины 19-го гвардейского минометного полка под командованием полковника А. И. Ерохина. Гвардейцы подняли свои «катюши» на крутые скаты высот и, выбрав удобную позицию, открыли огонь по контратакующим танкам и пехоте, по артиллерийским и минометным батареям противника.
Гвардейцы Ерохина подоспели к самому критическому моменту боя. Их появление усилило упорство и боевой порыв смельчаков. Их огонь, слившийся с огнем ствольной артиллерии, нанес противнику большие потери. Гвардейцы подожгли несколько вражеских танков… Смолкли немецкие орудия, накрытые огнем реактивных снарядов. Залегла и контратакующая пехота противника.
И вот уже красное знамя реет над вершиной Сапун-горы. Его водрузил боец Мелитопольской инженерной бригады Яцуненко.
…Ночь прошла в непрерывных боях за удержание завоеванных позиций. На рассвете гитлеровцы попытались вернуть потерянную высоту. Но теперь на Сапун-горе уже были развернуты мощные силы наших войск: подошла пехота, артиллерия… Подошли на помощь и новые реактивные батареи. Среди них был дивизион гвардии майора Овчукова, особенно отличившийся в отражении вражеских контратак.