— Ну, как? — бросились ему навстречу товарищи из боевого расчета.
— Разве отсюда не видать? — с достоинством вмещался водитель.
— Полно разговаривать! Заряжай! — скомандовал Глинин. Он вновь был готов к делу.
Командир боевой машины решил еще раз выйти на прямую наводку.
— Товарищ старшина, может, теперь кому другому поехать? — спросил кто-то из темноты.
Но Глинин и слушать не хотел:
— Сам пойду, — ответил он тоном, не терпящим возражения.
И снова сел в кабину.
Где-то справа тоже возникло знакомое шипение реактивных снарядов. И вот уже летят они в высоте… Прошло с полминуты, и снаряды появились слева, затем еще справа и дальше по фронту… Это открыли огонь другие «катюши» из дивизиона Москвина.
— Быстрей! — скомандовал Глинин водителю.
Несколько минут спустя Глинин произвел второй залп.
В течение всей этой трудной памятной ночи «катюши» Москвина вели огонь почти непрерывно. Рассредоточившись на широком фронте, все три батареи вступили в борьбу с немецкими танками. Подразделения Павлюка и Сбоева стреляли с закрытых позиций, а гвардейцы Бериашвили, подобно Глинину, в продолжение многих часов до самого рассвета выходили на трудные поединки, встречаясь с врагом лицом к лицу…
Там, где сражались гвардейцы, враг не прошел. Он преодолел противотанковый ров в другом месте, и только тогда Москвин приказал дать сигнал зелеными ракетами. «Катюши» стали отходить, но при этом они то и дело останавливались и в упор расстреливали немецкие танки.
Вражеский снаряд повредил боевую машину, командиром которой был старшина второй статьи Ампилов. Что делать? Ампилов приказал своему расчету занять круговую оборону, а одного матроса послал в тыл, чтобы он привел какую-нибудь машину: возможно, удастся взять установку на буксир. Но этот план не удался. Танки противника приближались. Тогда Ампилов зарядил подбитую боевую машину, пристрелял участок и, когда вражеские танки приблизились, произвел залп… В предрассветной степи вспыхнул еще один факел.
Расчет Ампилова продолжал защищать подбитую машину. Лишь когда был ранен командир и стало ясно, что вывести боевую машину не удастся, ее взорвали.
Благодарность командарма
К рассвету бой не стих, он только переместился ближе к Ростову, а затем и на окраины города.
Утром гвардейцы узнали о судьбе Абызова и его разведчиков. Они настолько хорошо замаскировались и окопались, что остались не замеченными противником. Разведчики уцелели и после залпа, вызванного ими на себя. Ночью, скрытно, Абызов и его товарищи вошли в Ростов и присоединились к дивизиону.
К переправе через Дон батареи Москвина подходили одновременно. Все улицы Ростова были запружены людьми, машинами, повозками, лошадьми. На дорогах, ведущих к реке, образовались «пробки». Они растянулись на полтора — два километра… Город был объят пожарами. Над переправами все еще висели вражеские самолеты.
Гвардейцы с трудом пробились на улицу Энгельса, а затем по переулкам — к реке. По понтонному мосту боевые машины и грузовики переправились сначала на Зеленый остров, возвышающийся посреди Дона, а затем на южный берег реки.
К пяти часам утра переправа дивизиона закончилась.
…Возле Батайска группу гвардейцев-моряков остановил генерал, командующий армией. Он ехал в машине и, увидев на дороге реактивные установки, покрытые чехлами, приказал остановить колонну.
— Какой дивизион? — спросил он.
— Четырнадцатый отдельный гвардейский Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии!
— Моряки? — уточнил командующий.
— Так точно.
— Под Ростовом хорошо дрались. Молодцы! Передайте это всему личному составу.
— Служим Советскому Союзу! — отозвался гвардии лейтенант Бескупский, старший в группе.
Командующий уже хотел ехать дальше. Но Бескупский приложил руку к фуражке:
— Товарищ генерал, разрешите доложить: вы, может быть, прикажете письменно передать вашу благодарность?
Командарм улыбнулся:
— Письменно? Разве так не поверят? — Он раскрыл полевую книжку и крупно, размашисто написал:
«Командиру дивизиона тов. Москвину, комиссару тов. Юровскому. Приветствую весь славный 14-й гвардейский минометный дивизион. Свои задачи вы решили героически. В боях за Ростов дивизион истребил немало фашистской нечисти… Еще раз приветствую славных гвардейцев…»
Закончив, генерал передал записку Бескупскому:
— Теперь вам поверят?
— Так точно, товарищ командующий!
СРОЧНЫЙ ПАКЕТ
Рейд отважных
Летом 1945 года, возвратившись с фронта в Ленинград, я стал разыскивать Александра Петровича Бороданкина. Мне хотелось написать о нем многое. Собственно, многое я уже знал. Можно было довольно подробно рассказать о том, как вел себя молодой офицер в тяжелые дни нашего отступления летом 1942 года… Но в самом важном месте повествования мне волей-неволей пришлось бы поставить многоточие. Именно здесь начиналась удивительная загадка…
…Офицер связи летел со срочным пакетом. Люди видели, как его самолет, объятый пламенем, упал на территории противника. В воздухе от самолета отделилась фигура человека и камнем рухнула на землю. И все же пакет дошел по назначению. Каким образом? Раскрыть эту тайну мог только сам герой… Как его найти? И жив ли он?
В Ленинградском адресном столе мне назвали несколько Бороданкиных. Но это были даже не родственники человека, которого я искал.
Прошло тринадцать лет. Как-то вновь просматривая свои фронтовые записи, я вдруг обнаружил, что во всех случаях у меня значится фамилия Бороданкин, а в одном Бороданков.
Я решил проверить себя. Справка адресного стола привела на Садовую.
— Здесь живет Александр Петрович Бороданков? — спросил я пожилую женщину, открывшую мне дверь.
— Жил раньше. А на днях получил квартиру, переехал в Автово. А что у вас к нему? Я его мать.
— Не служил ли ваш сын во время войны в гвардейских минометных частях?
— Служил в «катюшах».
Я поехал к Бороданкову.
Вот что произошло в последних числах июля 1942 года на Южном фронте.
24 июля наши войска оставили Ростов. Создать прочную оборону на левом берегу Дона также не удалось. Немецко-фашистские войска, переправив через Дон крупные силы танков и артиллерии, на рассвете 26 июля начали новое крупное наступление. Враг поставил своей целью окружить и уничтожить войска Южного фронта между Доном и Кубанью и тем открыть себе дорогу в Закавказье… Под давлением превосходящих сил противника наши войска вынуждены были отходить на юг. Вражеские танки железным потоком разлились по Задонским и Сальским степям.
— Маневру вражеских танков можно противопоставить маневр мобильных «катюш»… Мы предлагаем создать подвижную группу в составе всех гвардейских минометных частей, отошедших за Дон, а также стрелковой дивизии, посаженной на автомобили. Для усиления группы целесообразно ввести в ее состав танки и противотанковую артиллерию… Мы сможем упреждать врага, идти ему наперерез, заходить на фланги, сдерживать темп его наступления, наносить удары по его живой силе и технике.
Такое предложение было внесено на рассмотрение командования.
«Катюши» против танков! Опыт боев под Ростовом показывал, что реактивной артиллерии по плечу и такие задачи… Степная местность позволяет совершать маневр в любом направлении… Гвардейские минометные части заблаговременно вывезли за Дон свои склады боеприпасов. Сами части отошли организованно.
Командование Южным фронтом, оценив обстановку и боеспособность гвардейских минометных частей, поддержало предложение гвардейцев. В тот же день, 26 июля, была образована подвижная группа в составе трех полков реактивной артиллерии (8-го — под командованием гвардии подполковника Лобанова, 25-го — под командованием Героя Советского Союза гвардии подполковника Родичева, 49-го — под командованием гвардии подполковника Сухушина), 14-го отдельного гвардейского минометного дивизиона под командованием гвардии капитан-лейтенанта Москвина, 176-й стрелковой дивизии под командованием полковника Рубанюка, одного пушечного артиллерийского полка, батальона танков, звена самолетов-истребителей и звена связных самолетов По-2. Командиром подвижной группы был назначен командующий гвардейскими минометными частями Южного фронта.
Вечером в Мечетинской состоялся сбор командиров частей группы.
— Военный Совет фронта требует от нас смелых и решительных действий. Успех будет зависеть от нашей маневренности и оперативности, — сказал командир подвижной группы. — Действовать будем так. Разведка на автомобилях и бронеавтомобилях дает сведения о противнике. На пути его продвижения выставляется дивизион, полк, вся группа — в зависимости от обстановки. Оседлав дорогу, при поддержке нашей пехоты, танков и ствольных орудий будем сдерживать врага, сжигать его танки, громить его живую силу… Для бесперебойного обеспечения частей боеприпасами создаются передвижные склады на автомобилях.
На рассвете 28 июля подвижная группа вступила в бой. Правда, сложившаяся обстановка не позволила полностью обеспечить ее автомобилями. Кроме того, 176-я стрелковая дивизия смогла выставить только два полка. Пушечный полк также прибыл не в полном составе. Но несмотря на это, группа располагала большими возможностями для выполнения возложенной на нее задачи.
Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский направил гвардейцев к станции Злодейская (юго-восточнее Батайска). Там противник развил успех в направлении железной и шоссейной дорог, ведущих на Кагальницкую и далее на Мечетинскую. Войска нашей 56-й армии, прикрывавшие это направление, обескровленные еще в предыдущих боях, продолжали отходить на юг. Нужно было помочь им оторваться от противника, что позволило бы армии привести себя в порядок и подготовиться к новым боям.
…Разведка, посланная к Батайску, донесла, что танки противника продвигаются несколькими группами. Их колонны следуют на юго-восток по автомагистрали Батайск — Мечети некая и параллельными дорогами, среди станиц, расположенных восточнее, к реке Маныч. Танки уже прошли станцию Мокрый Батай…