Вернемся в Крым. Там расстреливали не только мужчин-офицеров…
Шестнадцать сестер милосердия, совершенно аполитичных, следовавших сознанию медицинского долга и потому не посчитавших возможным бросить своих больных в санатории Красного Креста в Ливадии и эвакуироваться с армией Врангеля, были безжалостно расстреляны вскоре после занятия Крыма красными – 21 декабря 1920 года, у подножия горы Ай-Петри.
…Большевики вводили совершенно новые правила жизни человечества (равно как и смерти): ну не было ни у одной армии мира, ни в одной войне такого, чтоб расстреливали сестер милосердия!
Среди расстрелянных была тетка писателя Михаила Булгакова Ирина Лукинична Булгакова.
Жена младшего брата отца писателя, она рано осталась вдовой, жила в семье родителей Булгакова. Будучи акушеркой, в 1902 году она принимала младшую сестру Булгакова Елену и затем растила ее.
126. Ленин и церковь
В первые послеоктябрьские годы Ленин прояснял свои отношения с православной церковью.
В годовщину Октября патриарх Тихон направил Совнаркому послание, в котором обвинял большевистскую власть: «…Реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды.
Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания?»
Когда начался голод и власть постановила изъять из церквей драгоценные предметы (декрет от 22 февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей), сначала была достигнута видимость согласия с церковью, вскоре, однако, нарушенная.
Вопреки договоренности власть взялась за изъятие всех ценных предметов, в том числе освященных и употребляемых в богослужении.
Патриарх 28 февраля 1922 года вынужден был обратиться к верующим с воззванием (которое Ленин назвал нелегальным). Он говорил о допустимости пожертвования неосвященных предметов и призывал верующих к этому. «Но Мы не можем, – пояснял патриарх, – одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство – миряне отлучением от Нее, священнослужители – извержением из сана…»
Для Ленина все это было, конечно, пустым звуком. В глубокий смысл сказанного патриархом для любого священника и просто верующего человека он совершенно не верил – видел в этом только хитрый политический ход.
И когда он узнал об эксцессах в связи с неправомерным обдиранием церквей, особенно о сопротивлении верующих в Шуе (еще раз поясняю – вопросов веры для него не существовало, любое сопротивление власти было для Ленина контрреволюцией, и только), составил 19 марта 1922 года секретное письмо членам Политбюро.
127. Призыв Ленина расстреливать как можно больше священников
«Товарищу Молотову для членов Политбюро.
Строго секретно. Просьба ни в коем случае копий не снимать… делать свои заметки на самом документе.
…Совершенно ясно, что черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение именно в данный момент».
При словах «дать сражение», отнесенных Лениным к духовенству, невольно вспоминается заученная в школе басня Крылова «Волк и Ягненок» – слова Волка, обращенные к Ягненку:
…Вы сами, ваши псы и ваши пастухи –
Вы все мне зла хотите
И если можете, то мне всегда вредите…
Ленин писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов (Ленин как никто обладал сноровкой оборачивать гибель тысяч людей, в которой была немалая доля и его вины, себе на пользу… – М. Ч.), мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной (одно из любимых и весьма неприятных словечек Ленина. – М. Ч.) и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления…»
Ленин призывал забрать «гигантские богатства некоторых монастырей и лавр». Сделать это с успехом можно только теперь, поскольку «никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс…».
Он предлагает именно теперь подавить сопротивление духовенства «с такой жестокостью, чтобы они и не забыли этого в течение нескольких десятилетий».
Для начала послать в Шую «одного из самых энергичных, толковых и распорядительных» партийцев. И как употребить его энергию, толковость и распорядительность? А вот как. Ему дадут «словесную (то есть устную. – М. Ч.) инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше чем несколько десятков, представителей местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном (! – М. Ч.) участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей».
После этого толковый и распорядительный человек едет в Москву, делает доклад на политбюро. «На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям (а ведь совсем недавно суд в Российской империи вследствие Судебной реформы 1864 года был независимым от власти! – М. Ч.), тоже устную (!), чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой (почему, собственно, такая спешка, когда речь идет о жизни и смерти?! – М. Ч.) и закончился не иначе как расстрелом очень большого числа (курсив мой. – М. Ч.) самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности (!) также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров». Напомню, черносотенцами, то есть самыми злостными антисемитами, Ленин упорно называет любых представителей российского духовенства, что, конечно, было глубоко неверно – например, киевский священник о. Александр (Глаголев), прототип одного из персонажей «Белой гвардии», спас во время Второй мировой войны множество евреев.
Продолжим чтение Ленина: «…На съезде партии устроить секретное (если они были уверены в своей правоте, то чего же они боялись?! почему все засекречивали?.. – М. Ч.) совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКО и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок.
…Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать» (курсив мой. – М. Ч.).
Эти доподлинные слова Ильича не нуждаются в комментариях. Мне кажется, любой человек девяти-десяти лет (а то и меньше) должен после этого навсегда забыть слова о добром дедушке Ленине, которые он слышал в три-четыре года от взрослых, проходя с ними за ручку мимо памятника Ленину в их городе, городке или поселке.
128. Подробности расстрелов (у кого слабые нервы – не читать!)
Историк Андрей Сорокин 6 февраля 2012 года в одной из своих статей сообщает: «По всей России было проведено до двух тысяч процессов и расстреляно либо иным образом казнено до десяти тысяч человек (курсив мой. – М. Ч.). Только в 1922 году было уничтожено более 8 100 духовных лиц. Зверства, творившиеся изуверами, вызывают сомнения в том, были ли они, эти изуверы, людьми… Священника о. Дмитрия в Харькове вывели на кладбище, раздели донага, когда же он стал осенять себя крестным знамением, то палач отрубил ему правую руку. Тело его не дали хоронить и дали на съедение собакам».
129. «Философский пароход»
В 1922 году Ленину пришла в голову потрясающая идея: чтобы не тратить времени на пустые философские и прочие дискуссии, просто-напросто убрать из России мыслящих людей – мыслящих при этом иначе, чем он.
Осенью 1922 года, через пять лет после Октябрьского переворота, резко изменившего жизнь страны, из России в Европу поплыл пароход (за ним – второй), битком набитый умнейшими людьми России.
Известнейшие философы (разумеется, идеалисты – материалист Ленин их за ученых не признавал) Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев (профессор философии права Московского университета), И. А. Ильин, П. А. Сорокин (он стал одним из основателей социологии, создал социологический факультет в знаменитом Гарвардском университете, стал президентом Американской социологической ассоциации), Ф. А. Степун, С. Л. Франк… Столь же известные профессора: историк А. А. Кизеветтер, метеоролог В. П. Полетика, ректор Казанского университета статистик А. А. Овчинников… Личный секретарь Л. Толстого, заведующий домом-музеем Толстого В. Ф. Булгаков…
Их высылали насильно, под угрозой смертной казни.
Новые хозяева страны во главе с Лениным увидели в мыслителях с дореволюционным образованием опасных врагов – людей, которые могли мыслить свободно, самостоятельно анализировать обстановку, высказывать свои идеи, зачастую и критиковать возникший после Октября режим.
Одно из худших насилий над человеком – принудительное лишение его родины (напомню, что в Конституции Российской Федерации 1993 года высылка граждан в постсоветской России исключена). Но Ленин считал это вполне нормальной мерой наказания непокорных (даже непокорно мыслящих). Он открыто обещал, напоминаю, управлять страной при помощи насилия (диктатуры одного класса над всеми другими) и твердо шел по этому пути.
Высылка получила название «философский пароход». Она стала некоей точкой отсчета – с нее в XX веке начался драматический раскол единой русской культуры.