– Жалеешь, что не стала?
– Нет. Просто представляю.
– А кем стала?
– Будешь смеяться, но я работаю в психиатрической клинике.
– Да, смешно-смешно, – сказал Саша кисло. Я осознала, что мы уже оба давно сползли на пол и перешли на «ты». – Это твоя работа тебя располагает ко всякой мистике.
– Ты считаешь? – Я достала из кармана мятную пастилку, засунула себе в рот сразу две и предложила ему. Саша угостился одной, как взял бы сигарету. Тем же движением. Если он курит, то, наверное, ему уже и от этого тяжко. – Ты куришь? – спросила я.
– Не-а, – сказал он самодовольно, – уже полгода как бросил.
– Молодец, – одобрила я. – Интересно, когда мы отсюда вытащимся?
– Помолись об этом.
Я это сказал с издевкой. Вообще весь наш разговор у меня оставил неприятный осадок, мне хотелось одновременно продолжить его и чтобы его никогда не было. Полина мне очень нравилась. С каждой минутой все больше. От нее как будто шел свет и покой. Я позавидовал психам в клинике, где она работает. Интересно, сколько ей лет? На вид лет двадцать, а то и меньше. Но ведь работает уже, а не учится. Она сидела так близко, и мне невыносимо захотелось ее поцеловать. Но тут она не слишком громко, но отчетливо начала… молиться. Она не шутила, нет. А мне сделалось как-то, что ли, не по себе. Не люблю я все-таки вот это вот все. Я расстроилься.
Она сказала: «Господи, прошу Тебя, сделай, пожалуйста, так, чтобы лифт доехал до одиннадцатого этажа и открылся». – Она помолчала, потом посмотрела на меня: «Тебе же на одиннадцатый?» Я кивнул. «Ну вот».
Когда Полина начала молиться, я вдруг поняла, что не то чтобы она обращается ко мне, нет, но я, как незримо витающий над ней дух всевидящего автора, могу не только наблюдать, но и вмешаться. И я просто представила, что лифт проснулся и как ни в чем не бывало двинулся вверх.
Саша с Полиной охнули и переглянулись. Я продолжала представлять, как лифт едет, как он проезжает шестой, седьмой, восьмой, девятый этажи, как его пассажиры поднимаются на немного затекшие ноги, как Саша только сейчас снова вспоминает, что ему хочется в туалет, десятый, одиннадцатый. Лифт останавливается, я открываю двери. Они оба, слегка обалдевшие, по очереди выходят.
– Вот тут вот я живу, – говорит Саша. – Могу пригласить в гости. Правда, у меня, наверное, там некоторый кавардак.
– Спасибо, – улыбается Полина, – мне надо бежать на пятнадцатый этаж, у меня срочное просроченное задание. Рада была познакомиться.
– И я очень рад. Правда. Очень. Можно я дам тебе мою визитку?
– Да, конечно.
Саша достает визитницу, визитка долго не выуживается. Наконец он ее побеждает.
– Спасибо, – говорит Полина. – Я побегу. – И она очень медленно начинает подниматься по лестнице. – Пока!
– Пока! – говорит Саша. – Позвони, ладно?
– Хорошо, – говорит уже немного незнакомый, отдаляющийся голос.
– Хорошо, – повторяет Саша и грустно отпирает дверь, а потом, не разуваясь, бросается в туалет.
Я решила спускаться с пятнадцатого этажа пешком, ну их, эти лифты. На одиннадцатом я немного постояла, прислушиваясь, но ничего особенного не услышала, нащупала в кармане визитку, переложила ее в рюкзак и пошла вниз. Все-таки я совсем не умею ходить на каблуках. Особенно спускаться по лестнице. Особенно с пятнадцатого этажа. Где-то между пятым и четвертым этажами, в проклятом месте, я зацепилась каблуком за покидаемую ступеньку и начала замедленно падать.
Всю историю моего падения мне казалось, что я сейчас что-нибудь предприму и не упаду окончательно, но почему-то все равно упала.
Было больно. Я подвернула правую ногу и ударила всю левую сторону тела. А головой стукнулась о батарею. От огорчения я заплакала, медленно села – и в этот момент увидела над собой женщину. Когда я спускалась и падала, никого не было рядом. Откуда она взялась? Незаметно успела выйти из квартиры под грохот? Наверное, я просто потеряла на какое-то время сознание, поэтому не заметила, как она открывала дверь и подходила ко мне. Женщина была в длинной белой ночной рубашке. Она наклонилась надо мной, дотронулась ладонью до моей головы. Рука у нее была легкая и горячая. Голова сразу прошла. Женщина аккуратно, не дотрагиваясь, провела ладонью вдоль моего тела, остановилась над правой ногой.
Я следила за ее руками. В какой-то момент мне показалось, что все звуки исчезли, и я совсем перестала дышать, а в руках у женщины пульсирует яркий белый шар. Я не испугалась, но через усилие вдохнула, шар сразу исчез, и я услышала улицу.
– Спасибо, – сказала я непослушным ртом, – вы мне очень помогли. Почти не больно уже.
– Попробуй-ка встать, – сказала женщина домашним голосом. – Нет-нет, сама, – улыбнулась она на то, что я попыталась взять ее за руку.
Я встала, в ушах немного звенело, но в остальном все было в порядке.
– Здорово, – сказала я. – Спасибо огромное!
– Можно попросить тебя об одном одолжении? – спросила женщина.
– Да, конечно, конечно…
– Можешь прийти сегодня-завтра в больницу (она назвала адрес), подняться в отделение (она сказала, в какое) и зайти в палату к Марии (она произнесла фамилию). Я хочу кое-что проверить. Мне просто интересно. Хорошо?
– Да, – сказала я как-то сомнамбулически. – Я приду. – И немного опомнившись, уточнила: – А что мне ей сказать? Может, надо что-то принести?
– Если хочешь, принеси ей маленький букет фиалок, она их очень любит. А сказать… Скажи ей, что это не страшно.
– Хорошо, ладно.
– Ну иди, только не оборачивайся.
– Хорошо.
Я начала спускаться. Я не оборачивалась, но когда дошла до лестничной площадки и стала заворачивать на следующий лестничный пролет, я увидела то, на что меня попросили не оборачиваться. В соляной столб я, конечно, не превратилась, но мне стало очень страшно.
Выйдя из подъезда, я первым делом загуглила больницу. Она оказалась на другом конце города. Мне показалось, что на сегодня уже достаточно приключений. Я вызвала такси и доехала домой. Дома я переоделась, выпила стакан молока и легла спать.
Когда я проснулась, в окно светило утреннее солнце, птицы захлебывались от счастья, а на меня молча и с осуждением смотрела Тюхтя – белая и пушистая. Было ясно, что она презирает меня за то, что я вчера не покормила ее перед тем, как вырубиться. Мне стало стыдно. Я заискивающе сказала ей: «тюх-тюх-тюх» и похлопала по кровати рядом с собой. Тюхтя с отвращением поднялась, смерила меня убийственно холодным взглядом, бесшумно спрыгнула с подоконника и направилась на кухню, чтобы мне, идиотке, наконец, стало понятно, что делать.
Я встала, прислушиваясь к ощущениям в теле. Вроде бы ничего не болело. Посмотрела на часы – 8.00. Сообразила, что сегодня суббота и можно было бы еще подремать. Босиком пришла на кухню, поменяла Тюхте воду и насыпала корм. Тюхтя выждала минуту, медленно подошла к миске, осторожно понюхала и брезгливо захрустела завтраком.
Я отлично помнила весь вчерашний день. Больше всего мне сейчас хотелось позвонить Саше и рассказать ему про мое падение и исцеление. Хотя, конечно, он подумает, что я ку-ку. Но я бы как раз взяла его с собой в больницу. И там выяснится, ку-ку я или не ку-ку. Мне и самой это очень интересно. Я нашла его визитку. Эх, 8.06… Суббота… Но не ждать же, в конце концов, до одиннадцати?! И я набрала номер. Саша сразу взял трубку.
Я не мог заснуть всю ночь. Как я мог просто дать ей визитку?! И не попросить у нее телефон! А если она ее потеряла? А если постесняется мне позвонить? Или просто забудет? В конце концов, кто я ей, чтобы самой мне звонить… Я пытался искать ее по имени в «Фейсбуке», но все Полины, которые мне попадались, были ничем на нее не похожи. А также все Алины, Марины, Ольги, Елены, Анны, Валентины, Евгении, Светланы, Екатерины, Аллы, Татьяны, Зои и Ксении. Потом я гуглил психиатрические клиники. В отчаянии я решил с утра обзванивать их и требовать к телефону Полину. Какую Полину? Хоть какую-нибудь. «Алло, это психиатрическая клиника? Позовите, пожалуйста, Полину». Я бы точно узнал ее по голосу. Я составил список клиник с телефонами, еле дождался восьми часов. Уже собрался звонить по номеру, который стоял первым, как заметил, что мой бедный айфон почти разряжен. Выругавшись, я пошел искать зарядное устройство. Как всегда, его не было на месте. Хотя кого я обманываю? Его место – везде. Придирчиво осмотрев и тем самым исключив кухню и прихожую, я заглянул в ванную, на всякий случай проверил под раковиной, и в этот момент умирающий зазвонил. Я подбежал к нему, номер был незнакомый, сердце радостно забилось, я схватил трубку, приложил к уху и услышал самое прекрасное в мире «але» из всех когда бы то ни было мною слышанных. После чего телефон издох.
Я его слегка придушил, но не стал ничего ему говорить, а скоренько продолжил поиски зарядки. Дрожащими руками я всадил ему в дырочку источник жизни и плавно нажал на кнопочку, делая вид, что мне не срочно, а я так просто его включаю, для порядка. Блеф сработал, телефон включился. Я лихорадочно открыл список последних звонков и позвонил по самому последнему.
– Але, – сказала Полина, – прости, я, наверное, разбудила тебя.
– Нет, нет, нет, что ты, я не спал… правда. Я очень ждал, что ты позвонишь… Я даже придумал план, как тебя разыскать, на тот случай, если ты не позвонишь. Спасибо тебе, что позвонила… – бормотал я белиберду вне себя от радости.
– Саш, – позвала меня Полина, как бы обращаясь к остаткам моего разума, – я хочу тебе кое-что рассказать.
– Давай, – сказал я, нечеловеческим усилием воли взяв себя в руки.
– Это довольно странная история. Немного в продолжение нашего разговора в лифте. – Полина помолчала. – Я когда спускалась, я споткнулась и упала…
Я слушал ее и холодел, представляя то, как она ударилась, остальная часть ее истории до меня доходила хуже. Мне хотелось скорее бежать во все стороны и спасать ее сразу от всего.