— Боже мой! — прошептал он, разговаривая скорее с самим собой, чем со мной — иногда это с ним случалось. — Она прекрасна! Небесное существо! Такую девушку я мечтал найти всю жизнь. Чтобы встретиться с ней, я отдал бы… Отдал бы почти все на свете…
— Боюсь, для этого придется отправиться в Эль Дорадо, — предложил я в шутку, и Гарри вздрогнул.
— В самом деле! Я действительно готов пойти на это. Слушай! Марки свидетельствуют, что Эль Дорадо удивительная страна. Что, если нам вместе нанести туда визит? Нас обоих здесь ничто не держит, и…
— Хорошо. Мы отправимся первым же кораблем. Но когда мы туда прибудем, как мы найдем девушку?
— С помощью логики, — парировал Гарри. — Исключительно с помощью логики. Девушка позировала художнику, так? И главный почтмейстер Эль Дорадо должен знать, кто художник, так? Мы отправимся прямо к нему. Он поможет нам разыскать художника. Художник скажет нам имя и адрес девушки. Что может быть проще? И знаешь что, — тут его осенила новая мысль, — я отправлюсь в Эль Дорадо почтой!
Я был несколько ошарашен, пока до меня не дошло, насколько это гениально и просто. Гарри тут же заметил, что Томас перенес путешествие и вернулся без вреда для себя, а если кот выжил, то и человек сможет.
Единственное, что нам оставалось, это выбрать адрес. Было, бы довольно глупо отправиться туда только для того, чтобы нас бесславно вернули обратно из-за неправильно указанного адреса.
— Это я тоже понимаю, — сказал Гарри, когда я поделился с ним своими сомнениями. — Первым, кого я собираюсь там повидать, будет главный почтмейстер. Уж он-то точно существует. Почту, адресованную ему, будет доставить легче всего. Так почему бы не убить одним выстрелом двух зайцев и не отправить себя прямо ему? Теперь к делу. У нас осталось три марки в сумме на девять долларов. Этого должно хватить. Я чуть легче, а ты, я смотрю, за последнее время набрал вес. Мне хватит четырех долларов — один и три. Пять остаются тебе. А адрес мы напишем на бирках и привяжем их к запястью. У тебя есть багажные бирки?.. Ага, вот нашел пару в столе. Давай ручку и чернила. Пожалуй, это подойдет…
Он надписал бирки и протянул их мне. На обеих был совершенно одинаковый текст: «Главному почтмейстеру. Нирвана. Эль Дорадо. Обращаться осторожно!»
— А теперь, — сказал он, — мы привяжем ее на руку… Но тут я струсил. Не смог справиться с собой. Несмотря на восхитительные перспективы, обрисованные моим другом, идея отправки самого себя почтой в полную неизвестность подобно тому, как я отправил Томаса, насторожила меня. Я сказал, что присоединюсь к нему позже. Первым же самолетом или пароходом. И встречусь с ним в главном отеле города. Гарри был разочарован, но нетерпение помешало ему уговорить меня.
— Ну хорошо, — сказал он. — Если по каким-то причинам ты не сможешь добраться пароходом или самолетом, ты воспользуешься последней маркой?
Я твердо пообещал. Он протянул правую руку, и я привязал к ней бирку. Затем он взял долларовую марку, облизал ее и прилепил к бирке. Взял трехдолларовую, и в этот момент зазвонил дверной звонок.
— Через минуту, — сказал Гарри, — или меньше я окажусь в самой прекрасной стране, которую только может вообразить себе человек.
— Подожди секунду, — крикнул я, бросившись открывать дверь. Не знаю, услышал он меня или нет. Когда я отвернулся, он как раз подносил к губам вторую марку, и больше я его не видел.
Когда я вернулся в комнату с пакетом в руках — приходил посыльный из книжного магазина с заказанным атласом, — Гарри уже не было.
Томас сидел, приподняв голову, и смотрел в сторону окна. Занавески все еще колыхались. Я подбежал к подоконнику, но Гарри исчез из вида.
Я решил, что он наклеил вторую марку, не заметив, как я вышел из комнаты. Мне представлялось, как в этот самый момент он опускается на пол перед ошарашенным главным почтмейстером.
Потом я подумал, что не мешает все-таки узнать, где находится это Эль Дорадо. Сняв с присланного тома оберточную бумагу, я принялся листать страницы атласа. Пролистав до конца, я долго сидел молча, поглядывая на стол, где лежали бирка с адресом и непогашенная марка. И наконец решился.
Я встал, принес саквояж Гарри. К счастью, было лето, и он захватил в основном легкую одежду. К ней я добавил из своих вещей то, что, решил, может ему понадобиться. Затем расстегнул ремни, прицепил к саквояжу бирку, добавив над адресом имя: «Гарри Моррис», и наклеил на нее последнюю эльдорадовскую марку.
Через мгновение саквояж поднялся в воздух, подплыл к окну и, набирая скорость, скрылся вдали.
Я надеялся, что он окажется на месте еще до того, как Гарри покинет кабинет главного почтмейстера, и, может быть, Гарри пришлет мне открытку или письмо с сообщением о получении. Но он не прислал. Очевидно, не смог…
Моркс замолчал, словно закончил свой рассказ. Никем не замеченный Малькольм отошел от группы слушателей за несколько минут до этого и теперь вернулся с огромным атласом в руках.
— Вот, значит, что случилось с твоей редкой серией! — произнес он с плохо скрываемым сарказмом. — Очень интересно и увлекательно. Однако я бы хотел прояснить один момент. Ты говорил, марки выпущены в Эль Дорадо? Так вот я только что посмотрел атлас, и такого государства на свете нет!
Моркс взглянул на него совершенно спокойно.
— Я знаю, — сказал он. — Именно поэтому, просмотрев в тот день свой атлас, я не сдержал обещания, данного Гарри Моррису, и не воспользовался маркой, чтобы присоединиться к нему. Теперь жалею. Однако, наверно, нет смысла сожалеть о том, что я сделал или не сделал. Я просто не мог. По правде говоря, у меня сдали нервы, когда я убедился, что Эль Дорадо нет. На Земле, я имею в виду.
Он умолк и покачал головой.
— Как бы мне хотелось узнать, где мой отец взял эти марки, — пробормотал он едва слышно, словно разговаривая с самим собой, и снова погрузился в задумчивость.
Перевод: Александр Корженевский
Индульгенция от Негу Ма
Robert Arthur. "The Indulgence of Negu Mah", 1941
Негу Ма, торговец ураном, сидел в своем саду на Каллисто, попивая молкайл из платинового бокала в компании венерианца Слисса. Накрывавший сад стеклянный купол из чистого витрита создавал иллюзию, что они находятся на открытом воздухе. Нанло, жена Негу, прикатила тележку с полными графинами.
Негу Ма развалился в кресле. Восходящий Юпитер, край которого уже начинал заслонять собой небо, отбрасывал алую тень на широкое улыбчивое лицо этого добродушного человека восточной наружности. Напротив торговца плескался в своем портативном бассейне Слисс — разумная амфибия. Слисс брал с собой бассейн каждый раз, когда ему приходилось покидать родные болота Венеры.
Взгляд амфибии обратился к вошедшей Нанло, жабоподобное лицо растянулось в подобии благодарной улыбки. Женщина ловко наполнила их бокалы и удалилась. Но перед тем как скрыться за дверью дома, она не удержалась и бросила взгляд на восходящий Юпитер и на тонкий силуэт космического корабля, который явственно высвечивался на его фоне.
Это была грузовая ракета «Вулкан» — самый современный и самый быстрый представитель торгового флота Негу Ма. Утром ракета стартует с полными запасами топлива и мороженых продуктов, которые при необходимости могли бы пролежать десятилетиями, ничуть не испортившись; долетит до спутников Юпитера, затем продолжит путь к системе Сатурна и затем вернется на Каллисто с полным грузом урана для заводов Негу Ма.
«Вулкан» был совершенен. Хотя по нормам в экипаже было семеро членов, с ним мог управиться даже один человек. Он обошелся в целое состояние, но Негу Ма мог позволить себе такое.
Красивое лицо Нанло помрачнело. Ее муж и впрямь был очень богат. Ведь он купил и ее, и она обошлась ему намного, намного дороже «Вулкана», не так ли?..
Впрочем, говорить, что он именно купил ее, было не вполне правильно. Однако с незапамятных времен красивых дочерей если не «продавали», то вынуждали выходить замуж за богатых мужчин ради блага их бедных семей. Несмотря на потрясающий технический прогресс, на покорение обозримых в телескоп просторов космоса, на изучение микроскопического измерения, на создание лекарств от почти любых болезней, один недуг наука пока не сумела победить, а именно: бедность.
Отец Нанло работал оператором в грузовом космопорту. Когда-то он был пилотом, но после катастрофы остался инвалидом. Зарплаты оказалось недостаточно, чтобы содержать шестерых детей — даже при том, что жене тоже пришлось зарабатывать на жизнь тяжелым трудом.
Однако юная Нанло выросла в девушку, способную соперничать по красоте с экзотичными красавицами Ио. И возвращавшийся после делового визита на Землю Негу Ма, совершив в этом порту вынужденную посадку из-за сильных ураганов, заметил ее.
А потом… Но это история древняя, как мир.
По правде говоря, Нанло не противилась свадьбе. Да, она пошла на сделку: погашение долгов отца и выплата ему солидной суммы (чтобы родители могли не прозябать в бедности, а братья и сестры — получить образование), плюс отдельный свадебный домик и счет в банке на Земле (на случай, если она будет вынуждена подать на развод) для нее лично. Но все это — меры чисто практического характера. Она вышла бы за него и в том случае, если б он отказалась платить ее семье. Потому что ее восхищало его богатство и перспектива стать почти королевой, пусть даже на далекой колонии вроде Каллисто.
И она знала, что почти не рискует, окажись замужество неудачным: весьма мягкие по отношению к женщинам законы были бы на ее стороне. Все, что требовалось, чтобы освободиться от нежелательного партнера, — явное доказательство дурного обращения. Нанло была уверена, что спустя год-два она сумеет выпутаться из привязывающих ее к Негу свадебных оков и в одиночку отправиться в большой мир, где ее ждет собственный дом.
Однако она жила замужней жизнью на Каллисто уже почти пять лет, и ее терпение давно переросло в искреннюю ненависть к Негу Ма. Нет, не потому, что он был плохим мужем — напротив, слишком хорошим! Несмотря на лояльность законов, для получения желанной свободы требовались конкретные доказательства, которых не было. Негу Ма неизменно вел себя как образцовый учтивый джентльмен. Он исполнял все ее желания в разумных пределах и порой даже в неразумных — правда, когда он говорил «нет», то стоял на своем столь же твердо, как скала.