Эвелина долго еще стояла у окна. Потом вернулась в спальню, выпила таблетку нембутала и заснула.
— Она не любит своих собак, — сказала Эвелина Эду несколько дней спустя.
— Ей ни к чему их любить. Это сторожевые собаки, а не салонные питомцы.
— Она их целыми днями выгуливает. Отвязывает и уводит с собой. Возвращается очень уставшая, собаки тоже уставшие. Потом, когда наступает ночь, она дает им обильную еду.
Эвелина думала о них, об этих зверях, весь день к чему-то принуждаемых, об их свисающих языках, об утомленной походке женщины, о ее лице, не выражающем ничего кроме усталости, о том, как она привязывает животных к столбу, делая узлы, еще узлы, опять узлы, в то время как псы ложатся, закрывая глаза, изнемогающие, пресытившиеся.
— Что говорит она о муже? Мне кажется, заключение этого договора тянется удивительно долго.
— Она ничего не говорит. Она выгуливает собак. Она их выгуливает и кормит.
Он отложил газету.
— Эви, ты что же, больше с ней не разговариваешь?
Эвелина смотрела на него, прижав спицы к груди.
— Я не разговариваю с ней потому, что ее не вижу. Она выгуливает собак и все. Она не развешивает белье на веревке. Она ничего больше не делает во дворе, только отвязывает и привязывает собак.
— Жаль. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь составлял тебе компанию. Может, и тебе прогуляться?..
— Нет, я не хочу прогуливаться ни с ней, ни с собаками.
Эвелина уронила вязанье на стул и отправилась спать…
Отяжелевшие собаки были теперь спокойными. Они стали жирными и ленивыми. Пройдя медленным шагом до конца привязи, они возвращались чуть ли не ползком и засыпали.
Эвелина спокойно вязала. Свитер был почти готов, тусклый, блеклый, но с ярко-алым орнаментом, которым она его разнообразила.
— Соседка увезла собак на машине, — сказала она Эду в пятницу вечером.
Он посмотрел на нее поверх очков.
— Правда?
— А вернулась одна. Вошла в дом, взяла два чемодана и снова вышла. Положила багаж в машину и уехала.
— Может, поэтому она и отвезла собак, что, вероятно, собралась в путешествие.
— Да, она отправилась в путешествие, без всякого сомнения.
— Или, может, собаки ей обходились чересчур дорого, — зевнул Эд, протер очки и опять разместил их на носу. — Не надо было заставлять их делать такие моционы. Это возбуждало их аппетит.
Он раскрыл газету и положил ее на колени.
Эвелина воткнула спицы в клубок и свернула свитер. Поднялась и долго стояла неподвижно.
— Не думаю, — сказала она. — Не думаю, чтобы это ей обошлось хотя бы в один цент.
Перевод: Иван Логинов
Смерть — это сон
Robert Arthur. "Death Is a Dream", 1952
Теперь ты спишь, Дэвид.
— Да, сплю.
— Отдохни минутку, пока я поговорю с твоей женой.
— Хорошо, доктор.
— Сейчас ваш муж под легким гипнозом, миссис Карпентер. Мы можем разговаривать, не беспокоя его.
— Понимаю, доктор Мэнсон.
— Расскажите-ка мне о его ночных кошмарах. Они начались в первую ночь после вашей свадьбы?
— Да, неделю назад. Сразу после церемонии мы приехали сюда, в наш новый дом. Потом у нас был маленький свадебный ужин, и мы не ложились до полуночи. А на рассвете Дэвид разбудил меня — он кричал во сне. Я растолкала его, бледного и дрожащего, — он сказал, что ему приснился кошмар.
— Но не припомнил какие-либо подробности?
— Нет, ничего. Он принял секонал и снова заснул. Но на следующую ночь произошло то же самое, и через одну тоже. И так — каждую ночь.
— Возвратный кошмар, понимаю. Но вам не следует тревожиться. Я знаю Дэвида с детства и полагаю, мы без труда сможем избавить его от этого.
— О, я очень надеюсь!
— Наверное, Ричард снова пытается пробиться в его сознание.
— Ричард? Что за Ричард?
— Это второе «я» Дэвида, его вторая личность.
— Не поняла…
— Когда Дэвиду было двенадцать, он попал в автомобильную катастрофу. Вследствие сильного нервного шока началась особая форма шизофрении, при которой он как бы разделился на две личности. Одна из них — обычное «я» Дэвида. Другая — бесшабашная и несдержанная натура. Эту личность Дэвид назвал Ричардом. Он утверждал, что это его брат-близнец, живущий у него в голове.
— Как странно!
— Подобных случаев в медицине не счесть. Когда Дэвид уставал или огорчался, Ричард мог брать контроль над его поступками, например заставлял Дэвида ходить во сне или поджигать постельное белье. При этом Дэвид ничего не мог поделать, иногда он даже не помнил, что именно с ним происходило. И считал все это кошмарными снами.
— Какая жалость!
— Я занимался случаем Дэвида и полагал, что мы полностью вылечили его и убрали Ричарда навсегда. Но возможно, что… впрочем, я расспрошу Дэвида об этом возвращающемся сне. Пожалуй, подробности помогут разъяснить все, что нам нужно… Дэвид!
— Да, доктор?
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о сне, который тебя беспокоит. Ты сможешь вспомнить его прямо сейчас?
— Этот сон? Да, да, я помню!
— Только не волнуйся. Будь совершенно спокоен и просто расскажи о нем.
— Хорошо, я уже спокоен. Вполне спокоен.
— Чудесно. Теперь расскажи мне о самом первом сне.
— В первый раз — это было ночью, когда мы с Энн поженились. Нет, нет — не то. Это было в предыдущую ночь.
— Ты уверен?
— Да, я целый день приводил в порядок свои адвокатские дела, чтобы взять несколько выходных. А вечером выехал сюда, в новый дом, убедиться, что все готово, потому что хотел, чтобы для Энн все было в лучшем виде. Когда я вернулся в город, в свою квартиру, было около одиннадцати. Я ужасно устал.
— Как это началось, Дэвид?
— Мне приснилось, будто зазвенел телефон. Он находится на столике, рядом с кроватью. Я сел на постели и ответил. В ту минуту я думал, что все это происходит на самом деле, я решил, что и впрямь отвечаю по телефону. Затем понял, что сплю.
— Почему ты это понял, Дэвид?
— Потому что со мной говорила Луиза, а я и во сне знал, что она умерла.
— Когда умерла Луиза, Дэвид?
— Год назад. Она ехала в горах, в западной Виргинии, хотела навестить родителей — и машина сошла с дороги. Луиза сгорела.
— И поэтому, услышав ее голос, ты догадался, что спишь.
— Ну конечно. Она сказал: «Дэвид, это Луиза… В чем дело, почему ты не отвечаешь?» С минуту я молчал, затем во сне ответил:
— Этого не может быть. Луиза мертва.
— Знаю, Дэвид.
В ее голосе послышались насмешливые нотки, хорошо знакомые мне.
— Это лишь сон, и через минуту я собираюсь проснуться.
— Ну еще бы, дорогой, — ответила Луиза. — Я хочу, чтобы ты бодрствовал, когда я приду. Сейчас я покидаю кладбище и скоро буду у тебя.
Кажется, она повесила трубку, точно не помню. Вдруг все изменилось, как это происходит во сне. Я, уже одетый, сидел и курил в ожидании. То есть ждал, пока Луиза с кладбища доберется до моей квартиры. Я выкурил две сигареты, услышал звонок, встал, прошел по комнате как робот, и открыл дверь. Но вместо Луизы там стоял Ричард.
— Твой брат-близнец?
— Да, брат-близнец, но выше ростом, сильней, красивей. Он молча глядел на меня и улыбался, все такой же самоуверенный и с озорством в глазах.
— Ты не хочешь пригласить меня войти, Дэвид? И это после того, как мы не виделись уже пятнадцать лет? — спросил он.
— Нет, Ричард! — закричал я. — Тебе нельзя возвращаться!
— Но я вернулся, — возразил он и, оттолкнув меня, прошел в комнату. — Я давно хотел навестить тебя, и сегодняшняя ночь как раз показалась мне подходящей.
— Зачем ты пришел? — настаивал я. — Ты умер. Мы с мистером Мэнсоном убили тебя.
— Луиза тоже мертва, — ответил он. — Но сегодня она вернется. Почему бы и мне не поступить так же?
— Чего ты хочешь?
— Всего лишь помочь тебе, Дэвид. Кто-то должен быть рядом с тобой и именно сегодня. Из-за того, что тебе надо встретить покойную жену, ты слишком нервничаешь…
— Уходи, Ричард, — упрашивал я.
— Кто-то остановился у дверей. Должно быть, Луиза. Сейчас я оставлю тебя, поговори с ней. Но помни — я здесь и могу понадобиться…
Он вышел в соседнюю комнату. Снова зазвенел звонок, и я открыл дверь. Там стояла Луиза, во всем белом, как на похоронах. Вуаль, скрывающая обожженное лицо, чуть колыхнулась, когда она молча прошла мимо меня в комнату и уселась на стул.
— Пожалуй, Дэвид, ты совсем лишился дара речи, — произнесла она после долгого молчания. — Закрой же дверь. Я не привыкла к сквознякам, ты же знаешь. Почти год я пробыла в запертом, тесном гробу.
Я закрыл дверь, и слова сорвались с моих губ:
— Что тебе понадобилось? Зачем пришла? Ведь ты же мертва.
Она рассмеялась:
— Неужели, Дэвид, ты действительно этому веришь? Я не умерла. Просто немножко пошутила.
— Немножко пошутила? — повторил я, а она принялась хохотать, и мне показалось, что у нее начинается истерика.
— Да, Дэвид, — она постаралась меня уколоть. — Ты всегда не умел сохранять равновесие в моменты кризиса, поэтому я и не смогла удержаться от того, чтобы сыграть роль призрака. Хотела посмотреть на твою реакцию.
— Лжешь! — закричал я. — Ты мертва. Я видел, как тебя хоронили.
— Ради бога, Дэвид, — казалось, ее задели мои слова. — Разве я похожа на покойницу?
Она откинула вуаль с лица. Щеки ее горели, глаза блестели, а хищная улыбка показывала безукоризненной белизны зубы.
— Похоронена была девушка, которую я посадила в машину, чтобы подвезти. После аварии я поняла, что она мертва, и что-то заставило меня надеть ей на пальцы свои кольца и подложить под тело свою сумочку. Затем я подожгла остатки автомобиля. Вот и все.
— Но зачем? — простонал я, падая на другой стул. — Для чего ты это сделала?
— Потому что это меня позабавило. В те дни ты надоел мне еще больше, чем я тебе, и мне понравилась идея пожить в роли другого лица. Кроме того, я знала, что если и это мне надоест, я всегда смогу вернуться к тебе. А теперь у меня кончились деньги — вот почему я здесь.