ол везде цементный. Стены в два кирпича. Этой женщины в доме не было. Не было даже и признаков, что она когда-то тут появлялась. Не было следов борьбы или пятен крови.
Мы вышли из дома. Вокруг него не было никаких следов. Терраса с северной стороны расчищена, но ветром на неё уже нанесло тонкий слой снега. И на нём не было видно ни одного следа. Но это ещё ничего не значило, потому что ветер, довольно сильно дувший снизу, со стороны небольшого ущелья в четверти мили отсюда, мог быстро нанести на террасу слой снега и засыпать все следы.
Дэнни попытался пройти по снегу, но при первом же шаге провалился. Значит, никто не мог выйти из дома через заднюю дверь, не оставив следов. Марк Хильер со своим больным сердцем и подавно не отважился бы на это.
Мы осмотрели гараж, машину в нём, в особенности, конечно, багажник, но ничего не нашли. Я вынужден был заявить мистеру Хильеру, что похоже на то, будто мисс Монроз действительно ушла.
— Меня радует, что вы, Редман, убедились — я её здесь не спрятал, — хихикнул он. — Значит, несмотря на ту историю, которую она рассказала Дэнни; несмотря на следы, которые ведут вверх и не ведут обратно; несмотря на то, что её машина ещё стоит внизу, — безупречно доказано: я не мог убить её и где-то спрятать труп. Для этого мне пришлось бы отправить её по стеклянному мосту.
Я сказал, что не понял его.
— Ну, Редман, — произнёс он, — да вы, похоже, не следите за детективной литературой. Есть такой классический рассказ — о человеке, который был убит стеклянным кинжалом. Затем убийца спрятал оружие в кружке с водой — оно стало невидимым, и никто его не нашёл. Как знать, может, я всё-таки убил Марианну Монроз и отправил её отсюда по стеклянному мосту, — по мосту, который сейчас невидим? Впрочем, у меня есть ещё одна рабочая версия для вас: может быть, приземлилась летающая тарелка и забрала её с собой. Да, чем больше я размышляю об этом, тем больше убеждаюсь, что именно так оно и было.
— Вы, кажется, не принимаете всерьёз всю историю, мистер Хильер, — сказал я, — но я отношусь к ней серьёзно, а потому должен поставить в известность федеральную полицию.
Что я и сделал. Надо же было выяснить, куда делась эта женщина! Пусть они этим и займутся, а у меня и без того полно забот».
Конец показаний полицейского Харви Редмана.
От чтения у меня пересохло в горле. Я налил себе пива. Де Хирш открыл глаза.
— В высшей степени удивительно, — проговорил он. — Вы — прирождённый писатель детективного жанра, хотя вам недостаёт фантазии.
Он повернулся к Бейнзу.
— Полагаю, этим делом занимались вы, лейтенант?
— Да, — усмехнулся Бейнз и посмотрел на него. — Но занялся им уже после того, как Рейнольд и Ривкин из конной полиции по вызову Редмана ещё раз основательно обыскали дом — и, разумеется, безрезультатно. После этого дело повесили мне на шею. Мне всегда достаются самые головоломные дела. На следующий же день я приехал туда. Но допрашивать Хильера было всё равно, что спрашивать у кошки, что она сделала с канарейкой.
Впрочем, о шантаже он говорил совершенно откровенно. Несколько лет назад он впутался в одно скользкое дело, а Монроз об этом пронюхала. С тех пор она каждый год сдирала с него тысячу долларов. Раз в год, оказываясь поблизости, она давала о себе знать. Тогда он готовил для неё деньги наличными. Я выяснил это в Нью-Йорке по телефону. Она действительно занималась шантажом. История, значит, смахивала на правду. Я наводил справки и в его банке. Банк выслал ему почтой за три дня до этого десять сотенных ассигнаций.
Я ещё раз обследовал окрестности дома самым тщательным образом. Снег был покрыт настом, но не настолько твёрдым, чтобы человек мог пройти по нему, не проваливаясь. Даже лыжи оставляли следы. Может быть, не оставляли следов сани. Но проблема была в том, что у Хильера никогда не было санок для катания и никаких других тоже. И лыж не было. Миссис Хофф только утром убирала весь дом. Она даже заходила в гараж, чтобы взять свои тряпки и веники. И нигде она не видела ничего, что напоминало бы сани — даже по размерам. Она клялась и божилась, что никаких саней не было и в помине. Он не мог заказать санки после её ухода по телефону — ведь тогда пришлось бы доставлять их из магазина. Но никто на протяжении многих недель не привозил ему ничего, кроме продуктов и почты. Это я проверил.
Не было также и ничего такого, что можно было бы приспособить под санки. Но ведь девушка куда-то делась! Я отправил четырёх полицейских на лыжах прочесать все окрестности дома. Они обследовали каждый фут в радиусе четверти мили, осмотрели все трещины и ущелья. Но не нашли ни малейшего её следа, и вообще не нашли ни одного следа вокруг. Потом снова пошёл — снег, и мне пришлось оставить дальнейшие попытки. Однако было ясно, что девушка не спрятана нигде поблизости.
Хильер наслаждался каждой минутой. Он наслаждался, раздавая интервью и позируя фотографам. Он презентовал подписанные экземпляры своих книг газетным репортёрам. Он даже стал выглядеть лет на десять моложе. Всё происходящее доставляло ему колоссальное удовольствие.
В своих интервью Хильер говорил множество глупостей о «таинственных сторонах этого дела». Он цитировал Чарльза Форта, который написал книжку о случаях загадочных исчезновений. Он болтал всякий вздор об «импульсивных дезинтеграциях», «искривлениях пространственно-временного континуума», о «похищении маленькими зелёными существами, прибывшими на летающей тарелке». Это была вершина его жизненного успеха.
В конце концов, нам пришлось прекратить поиски. Единственное, что было известно точно, — начало истории. Девушка поднялась по лестнице в дом и исчезла. Нам не оставалось ничего другого как сидеть и ждать новых событий. Затем наступил июнь…
Бейнз сделал паузу, чтобы отхлебнуть пива.
Де Хирш величественно кивнул, продемонстрировав свой римский профиль:
— И в июне нашли её труп.
Бейнз удивлённо посмотрел на него.
— Да, в июне в деле Марианны Монроз стало одной тайной меньше, зато возникла другая. Всё было так… Барон де Хирш жестом прервал его.
— Пусть Боб прочитает об этом вслух, — предложил он. — Он ведь наверняка написал что-то на эту тему в своём замечательном стиле, полном драматизма. Я вхожу во вкус его прозы.
Итак, я стал читать дальше:
Морганс Гейп, 3 июня. На основании показаний Вилли Джонсона, 11 лет, и Фредди Пульвера, 10 лет.
«Оба мальчика пришли на берег маленького пруда едва ли тридцати метров в ширину, с синей водой. Они находились в неглубоком горном ущелье, склоны которого почти отвесно поднимаются метров на пятнадцать. Ущелье примерно триста метров в длину и заканчивается скалистым гребнем. Через этот гребень в ущелье падает небольшой водопад. Вода из пруда, который образовался таким образом, стекает вниз через узкую щель в скалах, пролезть в которую может только мальчишка, но никак не взрослый. Через эту щель мальчики и проникли.
Ветки ивы и ольхи, с листвой по-летнему пышной, повсюду тянулись к свету. Дрозды, как стрелы, шныряли тут и там, а высоко в небе парили вороны. С ветвей на них сердито стрекотала белка.
Мальчики были босиком. Свои ботинки они несли в руках. Они шли по воде, холодной, как лёд, но затерянный мирок ущелья настолько очаровал их, что они едва ощущали холод.
— Здесь просто классно, — сказал Фредди. — Давай приведём сюда нашу банду играть в пиратов, а?
— В пиратов! — презрительно скривился Вилли. — Здесь лучше ловить рыбу. Давай закинем удочки.
Он насадил извивающегося червя на крючок и забросил в воду. Поплавок немного покружил и утонул. Вилли подождал секунд тридцать, не больше, затем нетерпеливо потянул леску.
— Эй, — крикнул он, — я, кажется, что-то поймал… Чёрт, сильно зацепилось.
Он изо всех сил тянул леску. Медленно-медленно она подавалась. На том конце было что-то очень тяжёлое. Фредди не обратил внимания на происходящее. Он уставился вверх, где на краю ущелья на ветвях ивы виднелось что-то белое.
— Что там такое? — спросил он боязливо. — Слушай, Вилли, может, это привидение?
— Нет, чёрт подери. — Вилли даже не посмотрел вверх, он кряхтя тянул леску. — Бог мой, это, наверное, какая-то коряга или ещё что-нибудь.
Что-то красное, покачиваясь, медленно всплывало на поверхность. Вдруг оно перевернулось, и появилось бледное овальное лицо; золотистые волосы, распустившись в воде, колыхались и, казалось, жили собственной жизнью.
— И-и-и! — закричал Вилли. — Это мертвяк! Сматываемся быстрее, Фредди!
Бледное лицо, казалось, подождало, пока их крики затухнут вдали, а затем труп снова медленно погрузился в тёмные тихие глубины, откуда вынырнул».
— Да, а потом, — Бейнз продолжил рассказ, пока де Хирш выливал остатки коньяка из моей бутылки, — родители Вилли вызвали Редмана, а тот дал знать мне. Спустя два часа у дома Хильера было полно полицейских. Спуститься к ущелью можно было только через его участок. Хильер был сама любезность. Когда мы объяснили ему, что случилось, он, казалось, даже заинтересовался.
— Если вы найдёте её, — сказал он, — обыщите, пожалуйста, карманы костюма. Когда она уходила, у неё была тысяча долларов. Они мои.
После довольно опасного крутого спуска мы оказались в ущелье. Туда пришлось сходить, держась за верёвку. Затем мы стали выуживать труп. Через четверть часа нам это удалось. Когда он всплыл, Дэнни Грешем, который был с нами, вскрикнул:
— Это она! Но как она оказалась здесь, так далеко от дома? Она же не могла пролететь по воздуху четверть мили?!
В ледяной воде труп хорошо сохранился. Десять сотенных мы тоже нашли в кармане её лыжного костюма. Под конец мы выудили её шерстяную шапку и одну шерстяную варежку. Я приказал своим людям продолжать поиски в воде, а сам осмотрел ущелье. Однако мы ничего не нашли, кроме нескольких старых консервных банок.
Мы целый день систематически обыскивали пруд. Я всё ещё надеялся найти санки или что-нибудь подобное, но там ничего не было. Вообще ничего. Там был только труп. В четверти мили от дома. И никаких намёков, как он туда попал.