– Не очень, – ответил я.
– У нас в горах усталости не чувствуешь, – сказал старик. – Воздух такой. Ну, пошли дальше. Дойдем до той горы, – старик показал вдаль, – обогнем ее, и мы на месте.
Когда мы наконец обогнули гору, то такое яркое солнце ударило нам в глаза, что я зажмурился и остановился. Потом я открыл глаза: прямо перед нами раскинулось большое село в садах. И солнце, везде было солнце. Трудно было представить себе, что где-то там лежит летчик, что он неживой.
– Пришли. Это Салым. – Старик снял папаху и снова стал таким стареньким, как на могиле летчика. – Хороший был человек, никогда его не забуду.
– Забудем или не забудем, – сказал папа, – это не самое главное. Побольше бы таких людей.
– А я не забуду, – повторил старик. – Мне мало осталось жить, я не забуду. И ты, мальчик, не забывай.
А прямо в глаза нам било солнце. Оно грело наши лица, руки, и от него кругом все становилось красивым.
Длинные и короткие ночи
Елка стояла у окна и ждала папу. Он должен был вернуться в час, а сейчас было два. Уже несколько раз звонила мама и спрашивала Елку про папу.
Наконец Елка увидала его. Федор Иванович ходил не как все слепые. Они почему-то поднимают голову к небу, а он смотрел себе под ноги. И если бы Федор Иванович шел быстрее, то никто бы не догадался, что он слепой.
Елка посмотрела, как папа пересек улицу, и побежала открывать дверь.
– Здравствуй, – сказал Федор Иванович. – Мама дома?
– Нет, – ответила Елка. – Скоро придет, она звонила. Ты раздевайся, мой руки. Как прошла лекция?
– Хорошо. – Федор Иванович снял пальто и стал нащупывать крючок на вешалке.
Елка заглянула ему в лицо. Она видела за темными стеклами очков закрытые глаза. Сколько раз она смотрела ему п глаза и думала: вдруг они начнут видеть.
Отец повесил пальто и спросил:
– Что ты на меня смотришь?
– Так просто, – сказала Елка. – Посмотрела так просто.
В это время пришла Майя Михайловна. У нее был обеденный перерыв. Все сели к столу.
– Ну, как лекция? – спросила она.
Елка увидала, что папа нахмурился, и подумала: «Ну, зачем мама спрашивает про лекцию? Сначала я, потом она».
– Мне надоело даже вспоминать про эти лекции, – ответил Федор Иванович. – Санитарная гигиена. Занимаюсь этим, потому что больше ничего не могу.
– Ты врач, – сказала Майя Михайловна. – Это твоя специальность.
– Моя специальность хирургия. Я сделал тысячу операций. А теперь не хочу ничего знать о медицине. Мне надоело читать лекции. – Он встал из-за стола.
Когда папа волновался – Елка заметила, – он терял уверенность в движениях. Вот и сейчас – прежде чем дойти до двери в другую комнату, Федор Иванович зацепился за ножку кресла и ударился о книжный шкаф.
– Соседи говорят, что тебе с ним мучение. Это правда? – спросила Елка.
– Да, Елка, – ответила Майя Михайловна, – мучение. Тогда он был веселый. Мне не трудно, что он не видит, трудно, что он невеселый. Пойди позови его. Надо же пообедать.
Но Федор Иванович вернулся сам.
Прости, – сказал он жене. – Я погорячился.
– Ничего. Действительно, ты устал. Зато это была последняя лекция. Через неделю я получу отпуск, и мы поедем в твою деревню.
– Наконец-то, – сказал Федор Иванович. – Надоело ь городе. Будем, Елка, ходить с тобой на рыбалку.
– На рыбалку, – ответила Елка, – И в лес за грибами. – Елка замолчала. Она вспомнила, что грибы собирать папа не сможет.
Но Федор Иванович сказал:
– Правильно. Будем ходить за грибами. Насушим маме грибов па зиму.
В деревню от станции ехали грузовиком. Федор Иванович и Елка сидели в кузове, а Майя Михайловна – в кабине с шофером.
– Мы въехали в деревню, – сказала Елка.
– Ну? – спросил Федор Иванович. – Почему ты замолчала?
– Мы едем по главной улице, – снова заговорила Елка. Она пыльная. В окне дома стоит кукла, а рядом сидит кот. Он…
– Елка, – перебил ее Федор Иванович. – Опять не по существу…
Елка вздохнула:
– Сейчас будет по существу. На улице строится деревянный дом, а рядом много мусора.
Машина резко затормозила и остановилась.
– Кажется, приехали. – Елка осмотрелась. – Стоим у старого дома с заколоченными окнами.
– Это и есть афанасьевский, – шофер с любопытством посмотрел на Федора Ивановича. – Пять лет никто в нем не живет.
Федор Иванович взялся за борт кузова, чтобы прыгнуть на землю.
– Осторожнее, – предупредил шофер и хотел помочь Федору Ивановичу.
– Не надо, – сказала Майя Михайловна. – Он сам.
Елка посмотрела, как папа, спотыкаясь, торопился к дому.
Он уперся в стену и по стене пошел к дверям. На дверях Федор Иванович нащупал доски, набитые крест-накрест, и спросил:
– Нет у вас топора, что ли?
– Есть ломик, – ответил шофер.
Елка взяла ломик у шофера и отнесла отцу.
Федор Иванович подсунул ломик под доски, сильно рванул. Доски отлетели и упали Федору Ивановичу под ноги, ржавыми гвоздями кверху. Елка убрала доски, чтобы пана не наступил на них.
– Майя, Елка! – позвал Федор Иванович. – Пошли. – Он открыл дверь, и они скрылись в доме.
Шофер влез в кузов, снял чемодан, отнес к дому и уехал.
– Темно, – сказала Елка. – И пахнет плесенью.
– Здесь никто не жил пять лет, – ответил Федор Иванович.
– Откроем окна, вымоем полы – и сразу станет веселее, – сказала Майя Михайловна.
Федор Иванович вытянул руку и прошел вперед.
– Печь. В пей мама пекла хлебы. Они пахли тмином. Стол. Ого, даже сохранились вырезки. Майя, посмотри, здесь вырезано слово «мужайся»!
– Да. Мужайся.
– Мы так здоровались с Антоном. Перочинным ножом вырезал. А мама мне за это надавала подзатыльников. – Федор Иванович продвинулся дальше. – Кровать, мамина кровать… – Он протянул руку к стене. – Фотографии пыльные…
Елка посмотрела на маму и поняла, что та сейчас заплачет. Тогда она сказала:
– Не знаю, как вы, а я хочу есть.
– Хорошо вернуться в родной дом. – сказал Федор Иванович. – Даже если он забит.
– Я хочу есть, – повторила Елка.
– Правильно, – сказал Федор Иванович. – Устроим завтрак по-походному. Пошли к машине, а то шофер заждался.
– Он уехал, вытащил вещи и уехал, – сказала Елка.
– Черт возьми! А я даже не слышал, как он уехал.
– Действительно, уехал. – Майя Михайловна выглянула в окно. – И я не слышала.
Весь день Елка с мамой и папой приводили дом в порядок. Вечером пришли гости. Все больше женщины, и все пожилые. Они знали Федора Ивановича с детства и звали Федей.
Елке надоели разговоры и расспросы про городскую жизнь, и она вышла во двор. Когда гости проходили мимо нее, то одна женщина сказала:
– Лучше был бы он без руки или без ноги. А слепой, ровно маленькое дитя. Ничего сам не может: ни дров наколоть, ни воды принести.
«Все время напоминают, – подумала Елка. – Все время».
Он не может наколоть дров, он не может принести воды. Он не видит звезд, которые стоят сейчас над Елкиной головой. Он не видит маминого лица и никогда не узнает, какой станет Елка, когда вырастет.
Однажды Елка и Федор Иванович возвращались с рыбалки. У них было отличное настроение, и Елка в такт шагам позвякивала колокольчиком от папиной удочки.
– У правления колхоза стоят несколько человек, – сказала Елка. – Среди них какой-то приезжий. По-моему, городской. Они смотрят на нас.
И вдруг Елка увидела, что городской мужчина пошел к ним навстречу. Он остановился и посмотрел Федору Ивановичу в лицо.
– Кто это? – спросил Федор Иванович.
– Федор, – сказал мужчина. – Здравствуй, Федор.
– Антон? Неужели это ты?
Елка видела, как у папы задрожали губы.
– Ну, здравствуй. – Антон обнял Федора Ивановича и крепко поцеловал. – Хорошо, что ты приехал. Я знаешь как рад, что ты приехал!
– Идем сейчас же ко мне, – сказал Федор Иванович, – Ты мне расскажешь про себя.
Они быстро пошли вперед и даже забыли про Елку. Антон держал Федора Ивановича за локоть, и Елка еле поспевала за ними. Во дворе Федор Иванович так громко крикнул, что соседский петух испугался и взлетел в воздух.
– Майя! Майя! – закричал Федор Иванович. – Посмотри, кого я привел!
– Ты привел Антона Соловьева.
– Молодец! – сказал Федор Иванович и рассмеялся. – Антон, это моя жена. Елка, иди сюда.
Елка подошла.
– А это Елена, или просто Елка. Между прочим, Антон, что ты здесь делаешь?
– Работаю в райкоме партии, – ответил Соловьев. – Приехал посмотреть ваш колхоз.
– Начальник, – сказал Федор Иванович.
Пока отец разговаривал с Соловьевым в доме, Елка сидела во дворе, а когда они вышли, потихоньку побрела за ними.
– Елка! – окликнула ее мама. – Ты им не мешай.
– Я не мешаю, – ответила Елка.
Они дошли до озера и сели у воды.
– Ну, а ты что делаешь, Федор? Расскажи, теперь твой черед.
– Читаю лекции о пользе санитарной гигиены. Говорю, как чистота помогает человеку бороться с болезнями.
– Скучно? – спросил Соловьев.
– Скучно. А главное, обидно, что занимаюсь этим, потому что больше ничего не могу.
– А ты подыскал бы себе другую работу, – посоветовал Соловьев.
– Нет, Антон. Мое дело конченное. Отработал. Я теперь только все время стараюсь быть веселым, чтобы жене и Елке со мной было хорошо.
– Так скучно, – сказал Соловьев.
– Ничего. У меня режим дня. Спортом занимаюсь. Лекции… Музыку слушаю. А что ты, собственно, ко мне пристал, – скучно да скучно?
– Хочу тебе предложить настоящую работу.
– Какую?
Елка сидела невдалеке и видела, что отец повернул голову к Соловьеву.
– Заведующим больницей. Мы здесь заложили большую больницу. Межколхозную.
– Заведующим больницей? – удивился Федор Иванович. – Заведующий больницей слепой.
– Ты же опытный врач. Все забыл? Придут к тебе молодые врачи, девчонки и мальчишки, только после института. Разве ты не сможе