Они стараются ограничить людей в их выборе и одновременно с этим, мимоходом, возложить на них заботу об экономике. Ловко. И никто не может возразить. Вернее, кто-то мог бы, но только не Феликс. Ведь если бы он мог, то давным-давно покинул это место. А угодил он сюда как раз из-за Конвенции.
Если бы он мог чувствовать, то сказал бы, что здесь очень неуютно и холодно. Он сказал бы, что бело-голубой шар Земли отсюда выглядит так маняще, однако этот прекрасный вид, словно воздушный поцелуй красавицы, — очаровывает, дразнит, но ничего не обещает взамен.
Он уже ничего не ощущал внутри. Ни тревог, ни забот, ни радости. Не осталось ничего, кроме безжалостной логики и кристальной незамутненности мыслей. Лишь факты, которые говорят, что это будет продолжаться еще очень долго. Он не скоро сможет вернуться домой.
***
Феликс почесал ухо и отшатнулся при касании холодного металла. Натренированные рефлексы сработали на незнакомый предмет, который оказался в опасной близости от головы. Но это всего лишь его новая рука. Крепкая, сильная, быстрая. Биомеханическая рука. Он снова взял камешек и растер его пальцами в пыль. Великолепная рука. Так, по крайней мере, он пытался себя убедить, что принятое решение — верное, что он не последний идиот на планете, а разумный человек. Он нарушил правило пятидесяти процентов. Больше никаких ошибок.
Хорошо, что он молодой, проблем со здоровьем быть не должно, а как только подзаработает деньжат — то опустится до безопасных тридцати. Если дело выгорит — то это будет очень скоро. А остаток денег… Он пока не решил, но точно знал, что больше не придется жить случайными подработками. Когда шумиха утихнет, может рванет на материк, куда-нибудь на средиземноморское побережье. Да, пожалуй, так и поступит.
В туманных переулках и улицах пригородов Лондона XXII века пышным цветом распускалась преступность. Крупная и не очень. Рыбы всех мастей и сортов сновали на разных глубинах дозволенного. Полиция предпочитала закрывать на это глаза, тщательно контролируя только центральные районы — место жительства респектабельных граждан.
Феликс не считал себя нарушителем, он просто-напросто имел собственные убеждения. Среди них первым значилось — отсутствие принадлежности к крупным структурам, подмявшим под себя мировую экономику. Сильнее национальных корпораций он ненавидел только транснациональные. А тем, кто не с ними — дорога на другие, незаконные рынки.
Ну, или частично незаконные. Феликсу от дяди осталось кой-какое оборудование, и он ремонтировал старые автомобили в одном укромном местечке на заброшенной промбазе. Беда в том, что у него не было лицензии, а чтобы получить ее, нужно продолбить монолит бюрократических преград, который отлит под чутким лобби заинтересованных корпораций. Да, небольшой частный бизнес в его век — чрезвычайно редкое удовольствие. Феликс вел свои дела под сенью звезд и старался не жадничать, это и позволяло ему оставаться на плаву, не привлекая лишнего внимания. Так и было до некоторого момента.
Однажды вечером прибыл седан двадцать третьего года на водородной тяге. Двигатель гудел на низких оборотах, из выхлопной трубы то и дело вырывались языки пламени. Его хозяин беспечно потягивал синтетическое пиво и курил сигару. Он выглянул в окно и отсалютовал шляпой:
— Ленни.
— Феликс.
— А я знаю, — шляпа вернулась на законное место. — Я здесь всех знаю.
Этот парень действительно знал многих в этих местах, если вообще не каждого. А вот Феликс встретил его впервые, хотя и слыхал о нем. Ароматный дым уносился прочь, оставляя после себя едва заметный шлейф. Порыв ветра налетел с востока, вынудив Ленни прижать руки к голове.
— Сейчас я не смогу заплатить. Предлагаю бартер — ты мне поможешь сейчас, а я тебе позже. Я буду очень полезен, могу это гарантировать.
Феликс пожал плечами: особых дел он все равно не планировал, а лежать на диване и смотреть фильм с полным погружением он всегда успеет. Да и работы там было всего на десять минут. Или даже меньше, с новыми-то руками!
— И сколько ты берешь обычно за такое? — Ленни не успел докурить и теперь задумчиво глядел на биомеханические конечности нового знакомого.
— Штуку фунтов.
— Вот за это? Ты что там вообще сделал? Постучал где-то?
— Удар — фунт, а знание куда ударить — все остальное.
— Я тоже знаю эту байку, — погрозил кулаком Ленни. — Я все…
— Знаю.
— Именно. Ну, давай, пока.
Так началась их странная дружба, если это слово может быть применимо к такого рода отношениям. Ленни иногда появлялся в мастерской, обычно без умолку болтая, но порой просто стоял, уставившись в стену или наблюдая за работающим Феликсом, и молчал. Потом мог просто уйти. Но если парень был склонен к беседе, то начинал ее всегда сам, любые попытки разговорить ни к чему не приводили.
Тем августовским вечером, в самый разгар звездопада, Ленни был серьезен. Сначала он смотрел, как друг ковыряется в чудовище, собранном из двух автомобилей, а потом вдруг сказал:
— Вот послушай, вроде бы знаком с тьмой народа, а положиться не на кого.
— О, я уж думал, сегодня у тебя день тишины. — Феликс наконец оторвался от созерцания чужой бестолковой работы и поднялся на ноги.
— Нет, сегодня я в печали. Нужно что-то делать.
— А что такое?
Ленни вытащил неизменную сигару и закурил, у его серых глаз собрались темные круги, которые бывают у сильно уставших людей. Феликс впервые обратил внимание на серебристые пряди в волосах своего друга. Сколько же ему на самом деле лет?
— Слушай, а у тебя ЧиП взломан? — Ленни вздохнул и присел на корточки, рисуя пальцем фигуры в бетонной пыли.
— Что?
— Система «Человек и Порядок» у тебя функционирует правильно?
— Э-э-э, ну ты сам понимаешь, если бы она работала… — слегка смутившись, ответил Феликс.
— Тогда бы тебя давно замели. Я понимаю. Вопрос риторический. Я это к тому, что, черт подери, в каком мире мы с тобой живем? Ты только задумайся. Шагу не ступишь без того, чтобы нарушить с десяток каких-то правил. Ты и сам, может, не заметил, а у тебя в ЧиПе настойчиво мигает уведомление о штрафах.
— Ну…
Вдалеке раздался звук прибывающего поезда. Ворона каркнула, взмахнула крыльями и унеслась прочь, сорвав несколько листьев с ветки. Ночной ветерок принес с собой амбре из ближайшей мусорки. Ленни поморщился и продолжил:
— А ведь задумка была неплохая. Если все грамотно реализовать, то можно добиться чего-то. Черт, да можно все так распланировать, что никому и в голову не придет нарушать законы, это будет попросту не-за-чем. Найти каждому работу по призванию, ну трудись себе, занимайся чем нравится. А в итоге имеем, что имеем. Те, кто не работает на крупные корпорации, вынуждены взламывать ЧиПы и крутиться за спиной у ищеек.
— Ты к чему клонишь? — Феликс подозрительно посмотрел на друга. Он уже достаточно его изучил, чтобы знать наверняка — тот что-то замышляет. — Говори как есть, а не ходи вокруг да около.
— Я предлагаю одно дельце. Если выйдет — можно укатить куда-нибудь в Южную Америку, где еще остались островки квазисвободы, и жить в свое удовольствие.
— А если не получится?
— Тогда придется укатить в места не столь приятные. — Ленни достал из кармана платок и со вкусом высморкался. — Ты как хочешь. А у меня выбора нет. Сестра попала в беду.
***
Следующие недели проходили в спешной подготовке, Феликс был занят с утра до поздней ночи. Ленни постоянно его подгонял, а сам при этом куда-то надолго пропадал, отказавшись рассказать, чем именно он занят.
— Тут все знаю только я. А тебе еще рано, — говорил он всякий раз, прочитав вопрос на лице Феликса. Тот в ответ только качал головой и начинал высказывать свои предложения, как же грамотно произвести ограбление крупнейшего в городе банка.
Наконец удалось наварить из кучи металлолома нечто похожее на танк — с ним-то, как полагал Феликс, они и будут организовывать штурм. Они обсуждали план, как этакая махина на дистанционном управлении будет отвлекать полицейских в другом конце города, а они аккуратно проникнут в здание, спокойно заставят работников банка принести им тележку, набитую денежками, и благополучно скроются в лабиринте улочек. Простой план, чрезвычайно простой, но чем в механизме меньше деталей, тем ниже риск того, что он поломается. Правда, есть вероятность, что он с самого начала не заработает…
И Феликс побаивался. Свои опасения он высказал в первый же день.
— А что, если я подхвачу какую-нибудь случайную пулю? Ну мало ли? Я ведь на грани, если заденут сердце или печень, то все. Заработает Конвенция.
— Да не бойся, твоя роль — чисто физическая сила. У кого из нас замененные руки и ноги? Тебе нужно только тащить тяжелое оборудование для взлома да приятную ношу в виде мешков с наличностью. А на мне все остальное. Если дойдет до заварушки, я отвлеку внимание на себя.
— Я все-таки немного переживаю. Может быть, у тебя есть другой план?
— У меня всегда все под контролем. Продолжай работать.
Феликс продолжал. Он таскал металл, резал, варил, отбивал. Обливаясь потом, монтировал все на корпус старого трактора. Только бы не подвел двигатель, порой он нестабильно работал. Разобрать бы его, да времени особо нет.
Вопрос с ЧиПами вроде бы решили. Конечно, полиция могла потом проверить сетку и отследить ЧиПы всех, кто присутствовал в ближайшем радиусе. А если каким-то образом уничтожить свою систему, то сетка сразу же выдаст нарушителей без идентификационных сигналов. Хотя сама мысль об уничтожении ЧиПа смехотворна, это все равно что вырезать часть собственного мозга или снять череп с головы. Какому психу придет на ум такая идея?
Ленни расстарался и устроил так, что их система выдавала распознавательные данные случайных людей в разных уровнях наблюдательной сетки. Конечно, рано или поздно их точку отправки отследят по переходу через разные сегменты сети, но к тому моменту они уже будут очень далеко. Там, куда рука правосудия еще не дотягивается.