— Ну и сильно же Якова расщепило. Совсем в технику перемахнул.
— Я же говорил тебе, что Пчелкин разносторонний талант, — ничуть не смутившись, ответил Кира.
— Вот поди ж ты, какой он, оказывается, необыкновенный человек, — посмотрев на Яшу, с удивлением сказал я. — А так, снаружи, ничего особенного в нем нет. Видно, правильно говорят: мал золотник, да дорог, а…
— Знаю, знаю, — перебил меня Кира.
Он был не по годам длинный, и вторая половина этой пословицы ему не нравилась.
…А немного спустя все мы, бывшие артисты, снова собрались на школьной сцене. Но уже не на репетицию, а для того, чтобы прочитать Яшины книжки об устройстве электрического трактора. Кружок юных техников начал свою работу…
К.М.Я
На большой перемене подошел ко мне Миша Яблочкин и сказал:
— Хочешь в К.М.Я. записаться?
— А что это за штука? — удивился я.
— Скажи, хочешь? Тогда объясню.
— Как же я скажу, когда не знаю. Может, это какая-нибудь ерунда?
— Сам ты ерунда, — обиделся Миша. — К.М.Я. — это Команда Миши Яблочкина, то есть моя команда.
— А что мы в ней будем делать?
— Что да чего!.. — передразнил Миша. — Записывайся, не пожалеешь.
Я задумался. А вдруг мне опять попадет от мамы, как на прошлой неделе. Тогда по предложению Миши мы организовали шумовой ансамбль. Все ребята вышли во двор с кастрюлями и, рассевшись под окнами, дали первый концерт. Второе выступление ансамбля, которое мы хотели провести в красном уголке, не состоялось. У нас отобрали инструменты, и наши мамы ходили в домоуправление за своими кастрюлями. Но Миша не унывал.
— Еще что-нибудь придумаем, — пообещал он и, как видите, сдержал свое слово.
— Ладно, — согласился я. — Так и быть. Записывай меня в команду.
Миша крепко пожал мне руку и таинственно произнес:
— После уроков приходи во двор к трем соснам.
— К каким трем соснам? Разве у нас во дворе есть сосны?
— Это я так сказал, для эффекта, — пояснил Миша. — А ты просто выходи во двор, вот и все. Ясно?
После уроков пришел я во двор, а там никого нет. Ждал, ждал, хотел было уже домой уходить, как прибегает Миша и говорит:
— С К.М.Я. ничего не получилось. Кроме тебя, никто не записался. А какая же это команда, если в ней всегда два человека!
— Это верно! — вздохнул я и спросил: — Ну и что ты придумал?
Миша обломил у ближнего деревца ветку и, размахивая ею, принялся объяснять свой план:
— Сегодня на уроке географии мне пришла в голову удивительная мысль. Что, если я, ты и еще человек пять или десять будем ходить по нашему переулку и следить за порядком? А то что получается? Возьмем хотя бы наш двор. Вот сделали взрослые для малышей горку…
Миша залез на горку и, стоя на ней, продолжал:
— Затратили время, потрудились, и вдруг какие-нибудь ребята испортят ее. А горка для малышей — одно удовольствие. Да и нам с нее покататься приятно.
Миша взмахнул руками и, присев на корточки, съехал с горки.
— А ты чего не катаешься? — крикнул он и съехал еще раз.
Потом мы нашли фанеру и, усевшись на ней, хотели прокатиться вдвоем, но горка вдруг развалилась.
— Безобразие! — отряхиваясь, возмущался Миша. — Взрослые, а не сознательные. Такого пустяка сделать как следует не могли. Вот и ребята у нас такие же. Я к ним с серьезным предложением, а они, знаешь, что мне ответили? — Миша извлек из кармана груду записок и продолжал: — «Чем писать на уроках записки, решай лучше задачку». Или вот еще от Феди Осипова: «Поговорим обо всем после школы, а сейчас некогда». Французский урок шел, а ему некогда! Да мне после этого с ним и говорить расхотелось. — Миша скомкал записки и сказал: — Давай выясним, кто из нас самый меткий.
Он слепил снежок, прицелился и попал в дощечку с номером дома.
Я тоже прицелился и тоже попал в дощечку.
— Оба меткие! — удовлетворенно отметил Миша и предложил: — Пошли побродим по улице. Может, увидим какое-нибудь безобразие и пресечем.
Но нам не повезло. Нигде никакого безобразия не было. Даже во дворе, в котором жил отчаянный озорник Сева Тюкин, все было спокойно. Сева катался вместе с ребятами на санках.
— Что ж это ты сегодня, а?.. — разочарованно протянул Миша.
— А чего? — не понял Сева.
Миша махнул рукой, и мы ушли со двора.
В переулке нам повстречался Федя Осипов, и я уговорил его вступить в нашу команду. Немного погодя мы вернулись к нам во двор.
— Зря мы сюда сразу не пришли, — сказал Федя. — Посмотрите, что здесь творится. Ветка у липы обломана, горка развалена, табличка с номером дома…
— Да тут прямо варвары какие-то были!.. — возмутился Миша, но вдруг осекся и замолчал.
— Давайте приведем все в порядок! — предложил Федя.
Мы принесли лопаты и принялись восстанавливать разваленную горку.
Так начала работать наша команда. Вскоре к нам присоединились еще пять одноклассников. А команду мы назвали не К.М.Я., а К.Ф.О. Потому что почти всегда нами руководил Федя Осипов. Миша на это не обиделся и даже сказал, что К.Ф.О. — еще звучнее.
Абажур
Прямо удивительно, какой озорник месяц март: то солнышком засияет, а то вдруг таким липким снегом или холодным дождем хлестнет, что и на улицу выйти не захочется.
А вот мои соседи по квартире — пятиклассник Костя и его семилетний братишка Павлик — этому месяцу всегда радуются. И, знаете, почему? Во-первых, Костя и Павлик родились в марте. А кто не любит отмечать свой день рождения! Во-вторых, есть в марте месяце один праздник. Называется он женским днем, и празднуют его восьмого числа.
Вы, вероятно, удивитесь. При чем же здесь Костя и Павлик? Ведь такой праздник к ним не относится. А весь секрет в том, что в День восьмого марта Костя с Павликом всегда делают маме какой-нибудь подарок. В прошлом году, например, Костя сочинил маме стихи, а Павлик нарисовал большой пароход с тремя трубами и дал обещание никогда не лазить без спроса в буфет за конфетами.
Теперь же Костя предложил Павлику подарить что-нибудь такое, что они могли бы сделать сами.
— Это очень ценный подарок, — авторитетно заявил он.
— А что мы сделаем? — спросил Павлик.
Костя задумался.
— Вот если бы у нас в комнате не было ремонта, — сказал он, — мы с тобой могли бы побелить потолок.
«Как жалко, что мама отнесла сапожнику свои туфли, мы бы сейчас их починили», — подумал Павлик и сказал:
— Давай спросим маму, какой она хочет подарок.
— Спрашивать нельзя, — возразил Костя. — Мама сразу догадается, зачем это нам надо. — Но, подумав, Костя согласился: — Ладно, спросим. Только так, чтобы мама не догадалась.
За вечерним чаем Костя подтолкнул Павлика в бок и как бы между прочим спросил:
— Мама, если мы выиграем на облигацию, что ты купишь?
— Мы пошлем выигрыш бабушке, — ответила мама.
Братья переглянулись, и Костя пожал плечами.
— А если мы еще и на другую выиграем? — спросил Павлик.
— Если еще выиграем, — улыбнулась мама, — тогда положим деньги на книжку, а летом поедем на юг.
Павлик и Костя нахмурились. В другой раз такой ответ мамы им бы очень понравился, но сейчас поездка на юг их совсем не устраивала. Чай допивали молча. После чая мама стала вышивать.
— Дайте мне с комода шкатулку с нитками, — попросила она, — только осторожнее, она вся развалилась.
— Неужели развалилась?! — воскликнул Костя и многозначительно посмотрел на Павлика.
— Вот хорошо-то! — прошептал Павлик.
На следующее утро мальчики раздобыли фанеры, взяли у Костиного товарища Сени Родионова лобзик и принялись за работу. Было решено сделать в подарок маме новую шкатулку для ниток.
На дощечках, которые предназначались для стенок шкатулки, Костя вырезал звездочки, а на фанерке для крышки нарисовал павлина. Павлин получился очень похожим на индюка из книжки-раскраски Павлика, но фанера все равно получилась красивой. Однако Павлик все-таки был недоволен. Все интересные вещи делал Костя. Ему приходилось только держать фанеру, чтобы она не подпрыгивала, когда старший брат выпиливал всякие украшения. Павлик не выдержал и сказал:
— Дай мне что-нибудь выпилить, а то я этот подарок и дарить не буду.
Костя попробовал убедить Павлика, что он тоже делает очень важное дело, потому что без его помощи Костя не выпилил бы ни одной дощечки. На это Павлик заявил:
— И не уговоришь! Все равно я больше держать ничего не буду. Я пилить хочу.
— А я не дам! — сказал Костя.
— А я все равно буду!
Павлик схватил лобзик, забегал по комнате и закричал:
— Буду пилить! Буду, буду!
Костя погнался за братом. Но Павлик убежал в другую комнату и закрылся на крючок.
— Если не дашь что-нибудь выпилить, я твою линейку распилю, — сообщил он и застучал Костиной линейкой.
Костя постоял перед закрытой дверью и решил уступить. Он дал Павлику фанерку, на которой был нарисован павлин, и сказал:
— Отпили вот этот краешек.
Павлик принялся старательно водить лобзиком по фанерной дощечке. От усердия он даже запыхтел и высунул язык. Вдруг пилка неожиданно поехала в сторону, и Павлик стал отпиливать павлину хвост.
— Стой! — закричал Костя. — Что ты пилишь?!
Павлик отдернул лобзик и задел им настольную лампу, которая упала на пол. С минуту братья молча смотрели на зеленые черепки разбитого абажура. Павлик громко заплакал.
— Не реви! — строго сказал Костя и принялся собирать черепки.
Потом он отнес их в кухню и выкинул в мусорное ведро. А когда вернулся, стал снова выпиливать. А Павлику теперь даже смотреть не хотелось на лобзик. Он лег на диван, лицом к стене, и всхлипывал до тех пор, пока Костя не позвал его помогать.
Часа через два шкатулка была почти готова. Оставалось только прибить к ней крышку. Но в это время в передней раздались два коротких звонка.
— Это мама, — сказал Павлик упавшим голосом.
— Мама, — нахмурился Костя и добавил: — Я