«Сделка с дьяволом, – подумал Корсаков, закрывая за собой двери кабинета. – Я заключил сделку с дьяволом».
Полковник прислушался к удаляющимся шагам, а затем встал и подошел к окну. Он проводил взглядом Владимира, без оглядки спешащего прочь от особняка. Вдохнул ароматы теплой летней ночи. Поднял бокал, салютуя невидимому противнику, и тихо произнес:
– Ход за вами, господа! Вы уж меня не разочаруйте…
От автора
Драгоценный читатель!
Спасибо тебе за прочитанный второй том «Тайного архива Корсакова» (или как минимум за желание узнать, чем он закончился, которое привело тебя в конец книги раньше времени). Очень надеюсь, что он тебе понравился.
«Дела» Корсакова не претендуют на полную историческую достоверность и аутентичность. Это в первую очередь мистические детективы, где главное – увлекательный сюжет. Поэтому на страницах книги тебе встретятся и сознательные анахронизмы, и легкая стилизация там, где она требовалась. Выбор сознательный. Эта книга не претендует на статус учебника или энциклопедии дореволюционной жизни последней четверти XIX века. Но большинство деталей, упоминаемых на страницах романа, имеют свои прототипы. Я старался максимально уважительно отнестись к описываемой эпохе и бережно передать хотя бы часть атмосферы того периода истории, что вызывает у меня живейший интерес. Поэтому, пожалуй, по сложившейся у нас традиции следует рассказать, что из описанного реально, а что – нет.
Начнем с источников вдохновения. «Посрамитель воронов» вышел эдаким оммажем классической русской готике и неоготике, от «Семьи вурдалака» Алексея Толстого до «Дикой охоты короля Стаха» Владимира Короткевича, с небольшой иностранной щепоткой «Падения дома Ашеров» и «Собаки Баскервилей» (в детстве она казалась мне невероятно страшной книгой). Если при чтении эти (или другие) ассоциации всплывали у вас в голове – я только порадуюсь. Ежели этих ассоциаций не возникло, но в ожидании третьего тома захочется ознакомиться с классикой (впервые или вновь) – это тоже будет успехом для меня.
А если вам кажется, что «Дело о посрамителе воронов» получилось излишне кровавым, то напомню, что у Алексея Константиновича вурдалаки протыкали кольями кровожадных вампиро-младенцев и кидались ими в главного героя, пока тот удирал на коне. Про финальный жестокий пафос «Дикой охоты» я просто молчу!
Теперь перейдем к «Блудному сыну». Конечно же, никаких загадочных убийств, требовавших срочного расследования в разгар боевых действий, в Болгарии не происходило.
Не было в действующей армии и генерала по фамилии Вековой – это просто небольшой оммаж к реальному историческому военачальнику по фамилии Столетов, который действительно командовал русскими войсками на Шипке в 1877 году во время Русско-турецкой войны и освобождения Болгарии.
Выдуманы и события в Смоленске – уж поверьте, с нынешним интересом к true-crime тематике таинственный маньяк, наводивший шороху в последней четверти XIX века, пользовался бы невероятным спросом. Ну и некоторые персонажи явно не могли цитировать строчки из песен, которые будут написаны сто с лишним лет спустя. Что? Какие персонажи и какие песни? Не скажу! Лишь добавлю, что отдельные сцены воспроизводят картины классических живописцев конца XIX века. Добро пожаловать на охоту за пасхалками! Следует, однако, отметить, что таких моментов в книге очень мало – я не хотел превращать атмосферное и аутентичное повествование в балаган.
Однако я бы предал свою любовь к описываемой эпохе, если бы лепил эти истории исключительно из выдуманных деталей! При создании усадьбы Маевских я перечитал несколько научных трудов о быте небольшой семьи среднепоместных дворян во Владимирской губернии времен Николая I.
Проклятыми квазивампирами никто из них, конечно, не был, но детали их небогатого быта здорово помогли разнообразить повествование и придать Маевке необходимую глубину и колорит. Верования, связанные с лесом; обращение «знаток» к тому, кто якшается с потусторонними силами; или, например, воткнутая в дверной косяк волчья челюсть от нечисти – детали мало того, что аутентичные, так еще и до сих пор практикуемые в труднодоступных частях нашей огромной страны.
Муромские леса и болота – место благодатное для готических детективов и ужастиков. Именно топи мы представляем, заслышав словосочетание «гиблое место». А уж что может шастать в тумане, меж болотных огоньков – никто не скажет. Может, леший. Может, кикимора. Может, чего похуже…
В старом романе Михаила Загоскина «Юрий Милославский» эти места описываются так: «Тот, кому случалось проезжать их, с ужасом представляет себе непроницаемую глубину этих диких пустынь, сыпучие пески, поросшие мхом и частым ельником, непроходимые болота, мрачные поляны, устланные целыми поколениями исполинских сосен, которые породились, взросли и истлевают на тех же самых местах, где некогда возвышались их прежние, современные векам, прародители; одним словом, и в наше время многие воображают Муромские леса «жильем ведьм, волков, разбойников и злых духов».
Эту цитату можно встретить в интернете повсюду. Однако… Следите за руками! Оригинальный текст говорил: «Тот, кому НЕ случалось проезжать их». А дальше следовал обширный абзац о том, как в окрестностях Мурома все теперь спокойно и цивилизованно. С оговорками, что и разбойники шалят, и волки попадаются, и «кой-где в дуплах завывают филины и сычи». Но это все мелочи. А вот в Сиби-и-и-ири леса – так леса, болота – так болота…
Но, вы уж простите, у Корсакова муромские леса и болота будут именно такими – жуткими и хтоническими!
Описания будущего Курского вокзала, путешествия по Нижегородской железной дороге и города Владимира последней четверти XIX века были подчерпнуты из статей, дневников и мемуаров той эпохи. И да, современники действительно гадали, как для такой важной дороги построили такой ужасный вокзал в одной из самых непрезентабельных частей Москвы.
Описания города Владимира соответствуют периоду действия книги, хотя некоторые вольности я себе позволил. Например, одна из особенностей Владимира, которая существовала как минимум с 1760-х до 1860-х, были т. н. «вышки». Дело в том, что город славился своими вишневыми садами. Так вот, по воспоминаниям путешественников тех лет, в центре большинства садов стояли лесенки с площадками-шалашами на вершине. От каждой «вышки» в разные углы сада тянулись веревки с нанизанными на них деревяшками. Сторож, сидящий в шалаше (иногда круглыми сутками), следил, чтобы на сады не совершали налеты воробьи. При появлении птиц он дергал за веревку, а доски стучали друг о друга. Раздавался жуткий треск, отгонявший воробьев. Не знаю, остались ли они к 1881 году, но, как я писал в послесловии, сознательные анахронизмы я тоже готов допускать, если они делают книгу богаче и интереснее, так что Корсаков эти вышки застает. Что касается интермеццо, то оно достоверно во всем, что касается завязки. В мае 1881 года молния действительно разрушила обелиск «Коннетабль» в Гатчине и убила городового – я лишь немного изменил фамилию из уважения к памяти реального человека. Событие настолько яркое и художественное, что я просто не мог пройти мимо него. Корсаков, как мы знаем, в этот момент находился во Владимире, поэтому я уже готов был забыть про эту историю, но вовремя вспомнил, что в Петербурге остается Павел Постольский, который (исключительно временно) остался за кадром повествования. Вот и воспользовался моментом, чтобы отправить его на первое самостоятельное расследование, а заодно – добавить подробностей о службе выдуманной Шестой экспедиции. Хотя в реальности результатом оккультных ритуалов молния, конечно же, не являлась. Наверное…
В «Деле о блудном сыне» важную роль играет Смоленск – и его я также постарался описать бегло, но максимально достоверно. Все географические наименования (кроме домов персонажей) существовали или существуют по сей день. Любой читатель может отправиться туда и самостоятельно прогуляться по садам Блонье и Лопатинскому, взглянуть на город с окрестных холмов или прикоснуться к могучим стенам и башням. Кстати, про стены. Деталь с катакомбами – чистая правда.
Жители прилегающих к кремлевским стенам домов действительно подкапывались под фундамент старой крепости и растаскивали ее по кирпичику изнутри. Такого нарочно не придумаешь! Вокруг башни Веселуха и впрямь ходили жутковатые городские легенды о девушке, замурованной в фундамент. Также не придуманы истории, связанные с прошлым Казанской горы. Пивной завод в Смоленске, у которого случилось жуткое столкновение с караконджулом, начал свое существование в 1863 году, когда отставной поручик выкупил под него землю с источником родниковой воды на северной окраине города. Десять лет спустя в бизнес вписались московские купцы – и не прогадали. Смоленское пиво получило золотую медаль на выставке в Неаполе 1883 года, а в 1908-м – Гран-при марсельской выставки. Жаль только, что сейчас традиции утрачены, и выпить того самого напитка уже не удастся. В общем, все описанные места я засвидетельствовал собственными глазами в октябре 2023 года, гуляя по городу и сличая местность с картой конца XIX века, старыми фотографиями и открытками.
Откуда взялся Христофор Севастьянович Горегляд? Из Витебска образца весны 2022 года. Я тогда приехал в город на полдня из Минска и отправился гулять. Занесло меня на улицу Советская, где перед мостом над оврагом стоял маленький краснокирпичный домик, табличка на котором сообщила, что в нем работал некий «Х.С. Горегляд». Мне первым делом вспомнился «Понедельник начинается в субботу» и «Ха Эм Вий», настолько шикарная фамилия и инициалы! Реального Горегляда звали Харитон Степанович, и был он ученым-ветеринаром, но разве ж это может остановить полет фантазии? Тем более что наш Христофор Севастьянович тоже о зверях заботится!
Вторая половина XIX века (до окончания реформ Александра II) стала периодом расцвета исторической науки в России, и все упомянутые на страницах книги светила действительно читали свои лекции внимательным студентам.