– Да, об этом я как-то не подумала. – Голос Миланы зазвучал спокойнее. – Мы же на краю света. В такой дыре, где странно, что Интернет есть. Запомни, Каледин, ты мне за это, кроме браслета, еще колечко будешь должен.
– А не слипнется? – лениво спросил мужчина.
– Не переживай.
– Ладно, выберешь в ювелирном то, что захочешь, когда вернемся. Только не выедай мне мозг в оставшееся время. Лады?
– Ты же сказал, что у тебя денег нет.
– Нет, так будут. Я их вложил. Вот получу с процентами и сделаю тебе подарок. Только будь паинькой. Все, кончай истерить, иди лучше ко мне. Давай-давай, ты знаешь, что папочка любит… Во-от так, да, давай, девочка, работай…
Голос перешел в стон с хрипом, и Ольга отскочила от окна. Оглянулась, не видит ли кто, как она опять подслушивает, и тут же натолкнулась на насмешливый взгляд Виктора.
– И что? Вы, разумеется, опять оказались здесь совершенно случайно?
– Да, представьте себе. – Ольга вздернула подбородок. – Я просто вышла из салона подышать.
– Ладно, будем считать, что я вам поверил, – улыбнулся он и пошел к лестнице, ведущей на палубу ниже, где располагались их каюты.
Ольга сидеть взаперти вдруг расхотела. Она решила сбегать за чем-нибудь теплым, потому что поднялся ветерок, на палубе было свежо, и посидеть на одном из расставленных на корме шезлонгов. В каюте ее выбор пал на жилетку с овчиной, которую ужасно хотелось «выгулять». Надев обновку, Ольга покрутилась перед зеркалом, вышла из каюты, поднялась на самую верхнюю, солнечную палубу, прошла на корму, но вместо шезлонга встала у борта. В поздний час она была здесь совершенно одна.
Ключ от каюты Ольга держала в руках, а потом машинально опустила в карман. Рука наткнулась на какую-то бумажку. Вытащив ее из кармана, Ольга уставилась на текст, который прочитала несколько раз, потому что не верила собственным глазам. Это было удостоверение осужденного, находящегося в колонии-поселении.
На лицевой стороне книжки, состоящей из двух листочков, было большими буквами написано «Удостоверение». На обороте значилось, что осужденный Перов Алексей Николаевич состоит на учете в ФКУ «Исправительная колония № 12», адрес, по которому ему разрешалось проживать в поселке Шексна, и подпись начальника колонии. Слева была приклеена фотография, с которой на Ольгу смотрел худой, коротко стриженный мужчина лет двадцати пяти. На третьей странице располагалась дата, по которую удостоверение было действительно. Дата приходилась на будущую осень, так что сейчас владелец этого замечательного документа должен был находиться в колонии.
И что эта бумага делает в кармане ее жилетки? Очарование летнего вечера пропало, как будто его и не было. Быстрыми шагами Ольга спустилась с солнечной палубы на шлюпочную, чуть не бегом помчалась обратно к музыкальному салону в надежде, что Радецкие все еще там, и со всего размаху врезалась в стоящего на палубе «Пупсика», видимо, уже получившего весь объем причитающихся ему утех.
От столкновения телефон, который он держал в руках, упал на палубу, прямо к ногам покачнувшейся Ольги. Она нагнулась, подняла аппарат, мельком увидев открытую на экране картинку, и протянула «Пупсику» с извинениями. Он злобно вырвал телефон из ее рук.
– Смотреть надо, куда прешь, корова.
– Это ты мне? – оказывается, телефон был поставлен на громкую связь, и своим появлением Ольга прервала разговор.
– Нет, одной ненормальной.
– Она что, шпионит за тобой?
Голос был женский. «Пупсик» отключил динамик и прижал телефон к уху.
– Нет, просто тут такой контингент… Сама знаешь… Да ладно, не дуй на воду. Не первый год замужем, как говорится. А ну пшла отсюда!
Последнее предназначалось Ольге.
От обиды у нее даже слезы на глаза навернулись. Только этого ей не хватало, вдобавок ко всем неприятностям. Она дошла до музыкального салона, рванула дверь, влетела внутрь, уже не сдерживая катящихся по щекам слез, сквозь пелену разглядела сидящую на диванчике начальницу и кинулась к ней.
– Владислава Игоревна!
– Боже мой, Олечка, что случилось? Дома проблемы?
– Что? Нет. Все в порядке.
Со своего диджейского места к ней спешил Павел Алябьев.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет. Да. Обругал. Этот. Из люкса. Я нечаянно с ним столкнулась, у него телефон упал. Но я же не специально. И не разбилось ничего.
– Я сейчас с ним поговорю. – Павел решительно направился к выходу.
– Нет. Не надо. Не из-за этого сюда шла. Я нашла удостоверение заключенного.
– Что? – хором спросили Павел и Владислава.
Пришлось объяснять про жилетку и карман, показывать бумажку, которую все рассмотрели с интересом.
– Ну и что? – спросила, наконец, Радецкая. – Что тебя так напугало?
– Не напугало. Просто не знаю, как это удостоверение у меня оказалось. Я вчера купила эту жилетку в Кузино и карманы не проверяла, конечно.
– Скорее всего, у продавщицы кто-то из родных сидит. И удостоверение случайно туда попало.
– Так надо вернуть! – воскликнула Ольга. – У этого человека же неприятности могут быть, раз он удостоверение потерял.
– На обратном пути мы тоже день в Кузино проведем. Сходим с тобой туда, где ты эту красоту купила, найдем женщину и передадим. Не переживай, – успокоил ее Алябьев.
– Или отнеси это удостоверение капитану, – предложила Владислава. – Пусть он разбирается.
– Да, завтра с утра так и сделаю. – Ольга уже и сама не знала, чего так переполошилась.
Неприятное послевкусие столкновения с «Пупсиком» прошло без следа. В конце концов, чужое хамство не имеет к ней никакого отношения. Павел проводил ее до каюты, и спать она легла совершенно спокойная. Завтра в плане круиза у них значилась остановка у Шлюза № 5. Группа туристов опять разделилась. И если большинство, включая саму Ольгу, выбрали обзорную экскурсию в Медвежьегорск, то Ада Валентиновна и Михаил Сергеевич решили, что хотят ознакомиться с историей Беломорканала. К ним примкнула Ирина – одна, без Виктора. Поссорились голубки, что ли?
Проснулась Ольга от тихого, но настойчивого стука в дверь. Включив прикроватную лампочку, она посмотрела на часы. Половина четвертого. Странное время для визитов. Соскочив с кровати, она вставила ноги в тапочки и придирчиво осмотрела трикотажный костюм, в котором спала. Открыть можно, ничего неприличного.
– Кто там? – спросила Ольга, но за дверью было тихо.
Может быть, тот, кто стучал, уже ушел?
Повернув защелку замка, она открыла дверь, но за ней никого не было. Чтобы в этом убедиться, Ольга переступила порог и выглянула в коридор. Сильный удар обрушился ей на голову…
Следующие три дня круиза Ольга провела в постели. К счастью, если у нее и было сотрясение мозга, то небольшое. Это установил Владимир Радецкий, оказавший ей первую помощь и прописавший постельный режим, после того как кто-то из команды обнаружил ее без сознания на полу в коридоре. В первый день голова болела и слегка кружилась, так что ни о какой экскурсии не могло быть и речи. Присмотреть за Ольгой вызвалась Владислава.
Было неудобно, что начальница из-за нее вынуждена менять свои планы на день, но та велела не беспокоиться по пустякам.
– Гораздо важнее понять, кто именно на тебя напал. Ты уверена, что не видела?
– Нет, заметила лишь какую-то неясную тень. Она мелькнула, и дальше я потеряла сознание.
– У тебя из каюты ничего не пропало?
– Я не могу пока все хорошенечко осмотреть. Но у меня не могло ничего пропасть, потому что не было ничего ценного. Ой!
– Что?
– Удостоверение заключенного. То, что я нашла в кармане своей жилетки. Сегодня утром я должна была отдать его капитану. Посмотрите, оно там?
Владислава проверила карманы висящей на вешалке у входа в каюту жилетки. Удостоверения там не было. Так вот, значит, зачем приходил неведомый злоумышленник! Выманил Ольгу в коридор, ударил по голове и, пока она валялась в отключке, обыскал карманы и забрал документ. Но зачем? И кто это был?
– Олечка, ты помнишь имя, которое было в этом удостоверении? – спросила Влада.
– Петров? Перов? Да, кажется, Перов. То ли Александр, то ли Алексей. Отчество не помню. А зачем вам?
– Надо все рассказать капитану. Пусть свяжется, с кем надо, нужно выяснить, какое отношение этот преступник имеет к произошедшему.
– Но он же сидит в колонии.
– Да, но на корабле есть кто-то, близкий ему. Раз на тебя напали специально для того, чтобы украсть эту бумажку.
– А вдруг это для отвода глаз?
Влада с изумлением смотрела на Ольгу, словно опасалась, что из-за удара по голове та помутилась в разуме.
– Да-да, Владислава Игоревна. На теплоходе происходит что-то непонятное. Я слышала разговор, в котором планировалось ограбить кого-то из путешественников.
– Чей разговор? Кого ограбить?
– Я не знаю. Кто-то везет большую сумму денег, чтобы купить в Горицах очень ценную икону. Преступников двое: мужчина и женщина. И они не знают, у кого именно из пассажиров деньги. Они подозревают стариков Богдановых, этого неприятного чиновника Каледина с его Миланой, а также вас с Владимиром Николаевичем.
– Нас? – Владислава даже засмеялась от подобного предположения.
– Да. Они знают, что я – ваш бухгалтер, и думают: вы взяли меня с собой, чтобы я произвела расчет.
– Вот ведь глупость какая. Не нужна нам никакая икона. Но кто может строить подобные предположения?
– Я думаю, что женщина-преступница – Ирина, моя соседка по столу. Она все время что-то вынюхивает и за всеми следит. А человек, с которым она разговаривала, – Павел Алябьев. Я заметила, они всегда разделяются, когда в программе несколько экскурсий. Они специально это делают, чтобы следить за всеми, кого считают потенциальными покупателями. Меня могли ударить по голове, чтобы обыскать каюту и убедиться, что в ней нет денег. А удостоверение забрать для отвода глаз.
– Оля, это нелогично. Все каюты можно обыскать, пока мы на экскурсиях. Теплоход несколько часов стоит пустой почти каждый день.