елуй казался слишком личным, слишком интимным даже в сравнении со слиянием тел.
Он повернулся к Джесс и взял ее руками за плечи. Слегка наклонил голову, замер. Небольшое собрание людей, казалось, одновременно затаило дыхание.
Он не мог смотреть Джесс в глаза, потому что не хотел увидеть в них тревогу или осуждение. Он сосредоточился на ее губах, они были очень красивы. Цвета персиков в саду, когда они уже созрели для того, чтобы срывать их. Мягкие на вид и слегка дрожавшие.
Он наклонил голову и коснулся их своими губами. Они были достаточно податливыми, чтобы пробудить его любопытство, и достаточно соблазнительными, чтобы пробудить осторожность. Он поддался первому чувству и прижался к ним чуть крепче. Затем быстро отстранился.
Она улыбнулась.
Он тоже. Но улыбка застыла у него на губах.
К счастью, его поспешно обняла мать Джесс. Мистер Стивенс с энтузиазмом жал ему руку, приветствуя нового члена их небольшой семьи. Говоря что-то соответствующее случаю, он рефлекторно провел языком по губам и был потрясен, ощутив вкус Джесс.
– Когда твои возвращаются в Даллас?
– Утром.
Рейф помог Джесс снять пальто и повесил его на вешалку у входной двери… У их входной двери.
– Почему так быстро?
– Им кажется, что их пребывание в городе помешает нашему медовому месяцу.
– Вот как? – Он снял пиджак, довольный, что наконец избавился от него, подвигал плечами и распустил узел галстука. – Открыть шампанское?
– Почему бы и нет? – Голос ее был веселым, но в нем слышалось напряжение. Она пошла за бокалами. – Очень предусмотрительно со стороны Лизы и Джейка дать нам с собой шампанское. Особенно в свете предубеждения последнего против нашего брака.
– Почему ты так решила? – Он открыл бутылку и налил в бокалы.
– Ты шутишь? Только слепой не заметил бы его неодобрения. Он хмурится всякий раз, когда смотрит на меня.
– Он не на тебя хмурится, а на меня. Его опасения не относятся к тебе. Он боится, что я сделаю нас обоих несчастными.
– А ты?
Их глаза встретились. Он понимал, что в ее вопросе не было ни кокетства, ни легкомыслия.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, Джесс.
– Мне этого достаточно. – Глядя друг другу в глаза, они пили холодное шампанское. – Хочешь есть?
– Немного. – Провожая взглядом Джесс, которая пошла на кухню, Рейф отметил, что узкая юбка костюма ладно облегает ее и у нее красивые ноги. Он еще больше распустил галстук и подивился, почему в комнате так жарко. Чтобы отвлечься от растущего беспокойства, он сказал: – А потом, как Джейк осмеливается критиковать меня, когда дело касается выбора жены? Лиза была замужем, когда они познакомились.
– Я помню. Тогда это вызвало большой скандал. Его алиби в деле о поджоге подтвердила замужняя женщина, у которой он провел ночь.
– Были смягчающие обстоятельства.
– Да, я знаю. Глядя на них сейчас, никто не усомнится, что они созданы друг для друга. – Открыв холодильник, она воскликнула: – О, вот это да! Посмотри, Рейф! – Джесс достала большую корзинку, полную сыра, свежих фруктов и конфет. – Здесь записка. – Открыв белый конверт, она прочла вслух: – «С любовью и пожеланиями счастья». Это от твоей мамы и Конни. Как мило!
Видя удовольствие на лице Джесс, разворачивающей продукты, Рейф преисполнился благодарности к матери и сестре за то, что подумали об этом.
– Хочешь сыру? – Она протянула ему кусочек швейцарского сыра.
Он съел его из ее руки и ощутил спазм в желудке, когда почувствовал прикосновение ее пальцев к губам.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Новобрачные обычно проделывают это со свадебным тортом.
– Надо было купить торт.
– Не имеет значения. Я люблю поступать нетрадиционно. – Она улыбнулась, но он почувствовал оттенок грусти в ее голосе, который быстро исчез. – Ты останешься голодным, если я буду скармливать тебе по кусочку. Почему бы тебе не затопить камин, а я пока соображу нам что-нибудь. Я слишком нервничала и поэтому ничего не ела за ланчем.
К тому времени, как огонь ярко запылал в камине, Джесс вернулась с двумя тарелками, наполненными порезанной ветчиной, сыром и дольками фруктов. Она сбросила туфли и сняла жакет от костюма, удобно устроившись в кожаном кресле.
Солнце уже закатилось за горизонт, и небо за стеклянной стеной стало густо-лавандового оттенка. А в доме их обволакивало тепло камина. Джесс сияла так же ярко, как огонь, заметил Рейф, опустошая тарелку, приготовленную ею. Блузка на ней была из шелка и выглядела мягкой. Она дразняще прилегала к телу, но была скорее скромной, чем вызывающей.
– Рейф?
Ее неуверенный голос заставил его поднять глаза от ее груди.
– Ты гадаешь, как я выгляжу без одежды?
Его челюсть отвисла, и несколько секунд он так и сидел. Затем закрыл рот и усмехнулся.
– Наверное да, подсознательно. А сознательно я думал, как красиво ты смотришься в свете камина. Цвет твоих волос гармонирует с ним.
– Я не напрашивалась на комплимент.
– Я знаю.
Она взяла свой бокал шампанского и, глядя на пузырьки, произнесла:
Не думаю, что тебя когда-нибудь интересовало, как я выгляжу без одежды.
– На самом деле интересовало.
– Неужели? Когда?
– Пожалуй, когда мы были в одиннадцатом классе. Это было в конце года. В день раздачи наград. Ты шла через сцену, чтобы получить одну из своих многочисленных грамот. Будучи старостой класса, я сидел на сцене. Ты прошла прямо перед прожектором, и на несколько секунд я увидел твой силуэт. Помню, тогда, как и положено любому семнадцатилетнему парню, я подумал: а как ты выглядишь голая?
Она рассмеялась низким, гортанным смехом.
– А я все гадала, заметил ли ты. – Его потрясенное выражение лица заставило ее снова рассмеяться. – Когда я шла мимо тебя, то нарочно выпятила грудь.
– Серьезно? Но зачем?
– Наверное, пыталась привлечь твое внимание. Ничего у меня не вышло, – заметила она, стряхивая крошки с юбки. – Твое любопытство оказалось не настолько сильным.
– Ну, я же тогда с кем-то встречался. Кажется, с Молли…
– Нет, с Региной Калверс.
– А, верно. С Регги. Мы расстались как раз перед выпускным классом.
– А потом ты стал встречаться с Дорой Флауэрс.
Он покачал головой.
– Как ты все это помнишь?
– Я помню, – мягко сказала она. Допив шампанское, она поднялась с кресла. – Хочешь конфет или оставим их на завтра?
– На завтра. Я наелся.
Она по-девчоночьи улыбнулась.
– Ладно. Будет что предвкушать. – Бросив жакет и туфли там, где сняла их, Джесс направилась к лестнице в колготках. – Я пойду наверх.
– Хорошо.
– Так я жду тебя? – В ее голосе прозвучали вопросительные нотки.
– Да. Я только… э… погашу огонь.
Она поднялась по лестнице и скрылась за дверью своей спальни.
Рейф вытер вспотевшие ладони о брюки, затем собрал тарелки и отнес их на кухню. Проверил, закрыта ли входная дверь, включил сигнализацию. Загасил огонь в камине.
Когда делать уже было нечего, подошел к бару, достал бутылку виски и только тогда направился в свою комнату.
В прилегавшей к ней ванной Рейф налил виски в стакан и одним глотков проглотил его. Спиртное разлилось по телу приятным теплом и немного заглушило тревогу.
Как, черт возьми, он выберется из этого положения?! Будь проклят Джейк! Либо брат абсолютно прав, либо он вложил эту мысль в голову Рейфа и она прочно засела там. В любом случае кратковременная связь совсем не то, что первая брачная ночь.
Женщина, ожидавшая его в соседней спальне, не просто теплое тело. Она является личностью, у нее есть сердце, которое не заслужило, чтобы его разбили. Но он мог дать ей так мало и опасался, что этого будет недостаточно.
Проклятье, она хорошо знает его! Она сама на это напросилась. Сказала, что примет то, что он может дать, и не ожидает ничего большего.
С этой мыслью он снял рубашку, но остался в брюках. Снял туфли и носки. Почистил зубы. Побрызгал на себя немного туалетной воды. Для ровного счета опрокинул в себя еще одну порцию виски.
Выйдя из комнаты, Рейф направился по галерее к спальне Джесс. Постучал в закрытую дверь.
– Войди, Рейф.
По комнате были расставлены свечи и вазы с живыми цветами. Комбинация запахов была чудесной, такой же опьяняющей, как виски.
Его глаза обежали комнату и остановились на Джесс. Она представляла собой ангельское видение, стоявшее около широкой кровати. На ней была шелковая сорочка персикового цвета. Под ней ясно вырисовывались контуры тела. Волосы были распущены. Они просвечивали в пламени свечей. Но взгляд ее глаз не был ангельским, вовсе нет!
Рейф застонал про себя. Она старалась создать особенную обстановку, типичную для брачной ночи любящих друг друга людей.
Она, несомненно, надеялась, что теперь он должен взять инициативу на себя. Рейф быстро пересек комнату и подошел к ней. Он знал, что ему положено сказать что-нибудь приятное.
– Мне нравится… эта вещица, – показал он на ее сорочку.
– Спасибо. Я надеялась на это.
Теперь должен последовать поцелуй. Ладно. С этим он справится. Обняв, он притянул ее ближе, но так, чтобы их тела не соприкасались, и поцеловал сначала в лоб, потом в щеку и, наконец, накрыл ее губы своими.
Ее губы призывно открылись. Дыхание ее было сладким и чистым. Он почувствовал, что его охватывает любопытство. Следует ли признать это и удовлетворить его?
Но нет. Нет смысла заходить дальше, чем необходимо. Он решительно сжал губы и поднял голову. Это был самый сухой и бездушный поцелуй из всех возможных. И все же его сердце колотилось.
Это предательское сердцебиение заставило его признать, что то чувство, которое не позволило ему поцеловать ее более интимно, было страхом – холодным, откровенным страхом того, что если он начнет, то не сможет остановиться. Он уже попробовал ее сегодня на вкус, и этот вкус оставался на его губах много часов. Если он уступит сейчас этой внезапной жажде…