– Спасибочки! – Что бы Коля ни говорил, а в еде он мне пока ни разу не отказывал.
Глава 10
Да. На душе погано. Коля будто бы рад моему возвращению, а я ковыряю ложкой пудинг со взбитыми сливками и молчу.
– Это же небезопасно. Надо было сразу ключи у него забрать.
– Угу.
– Ну что ты кислая, как после приговора на пожизненное. Если хочешь туда вернуться, то давай вместе съездим. Я его выпулю как-нибудь.
– Спасибо, Коль, не хочу ничего.
– И десерт?
– И десерт.
Друг тактично и тихо вышел из кухни, начал потихоньку возиться в комнате. Вот я бессовестная. Сначала заставила о себе беспокоиться, а потом уселась тут сычом…
– Что делаешь? – спросила я на подходе к комнате. А когда сделала еще шаг, то вопрос отпал сам собой: Коля собирался клеить обои. – Давай помогу?
Вместо ответа мой без трех недель сосед просиял улыбкой и раскрыл руки в приглашающем жесте. Потом сделал обеспокоенное лицо и посмотрел на мой гипс, но я уверила Колю, что справлюсь.
Работали мы без слов, понимая друг друга и так. Как партнеры, которые танцуют вместе много лет. Вот Коля встал на стул и держит край рулона у потолка, а я делаю ножом отметку внизу. Коля спускается и укладывает обоину на пол, я загибаю ее по отметке и отрезаю тем же ножом. Вместе укладываем обои сверху еще раз и еще, отрезая новые полосы от рулона. Пока Коля намазывает стену клеем, я делаю то же с обоями. Друг берет обоину и залезает на стул, а я поправляю обои снизу.
Мне не нужно преодолевать расстояния больше, чем в пару шагов. Иногда проползаю или перекатываюсь по полу, иногда слегка привстаю на одной ноге. С гипсом особо не попрыгаешь, но на такие передвижения моей физической подготовки хватает с лихвой. Костыли я в этот раз оставила на входе не в квартиру, а в комнату.
И почему говорят, что ремонт – это испытание? В нашей с Пашей квартире я клеила обои одна, поэтому не смогла проверить, каково это – делать ремонт вместе. Паша вложился деньгами и отказался участвовать руками, сославшись на занятость в училище и необходимость дополнительных репетиций.
С Колей все получается очень легко. Недаром мы друзья детства. Если немного скорректировать наши движения, то можно поставить танец. Контемпорари. Вместо обоев взять прозрачную ткань. Получилась бы очень нежная история. Этим танец и хорош: с его помощью можно сказать все что хочешь, при этом не произнеся ни звука.
Вот снимут мне гипс, и я попробую это станцевать. А пока что можно будет на досуге продумать хореографию.
– Может, это все-таки не лучшая идея?
– С чего ты взял? Танец может быть вдохновлен чем угодно.
– Чего?
– А, да. – Я настолько глубоко погрузилась в свои размышления, что начала говорить с Колей так, будто он их слышит. – Прости, задумалась. Так о чем ты?
– Да о том, что ты у меня тут в гипсе ремонтом занимаешься.
– Ой, даже в голову не бери. Это нестрашно. Мне сейчас нужна трудотерапия, так что считай, что это ты мне предоставляешь такую возможность. Да и хочется как-то тебе помочь, отблагодарить за все.
– За что?
– За то, что всегда приходишь на помощь. И морально, и финансово. Кормишь тоже.
– Да ты же ешь как птичка.
– Птичка страус, ага. Ну а серьезно, почему ты мне помогаешь? Потому что я похожа на твою распрекрасную Шакиру, только посветлее и голубоглазая?
– Ты серьезно так думаешь?
– Ну так, просто предполагаю.
Коля попыхтел почти с обидой и не сразу мне ответил. Будто делал над собой усилие, чтобы не съерничать.
– Соня, ты же мне друг. Мы знакомы сто лет. Как я тебя брошу? Да и бабушке твоей обещал, что буду о тебе заботиться.
– Ой, вот только про нее не надо…
– Да ладно тебе. Это человек специфичный, не спорю, но она хочет, чтобы у тебя все было благополучно. Могу это засвидетельствовать со всей ответственностью.
– Тоже мне, свидетель. Когда мы учились в школе, она тебе при каждой встрече давала конфетку «Трюфель», так что здесь имеет место подкуп. С детства растила шпиона, который «присматривал» бы за мной и докладывал ей о каждом моем чихе. Как думаешь, почему тебе доставалось от меня больше тумаков, когда я видела, что у тебя зубы в шоколаде?
– Согласись, что хрупким мальчиком я никогда не был. Будь моя воля, ты бы не смогла меня побить.
– Так и я тогда весила побольше, чем сейчас, хотя и была ребенком.
– Миленькая такая была, так бы и затискал эти щеки!
– И получил бы еще больше тумаков! – Как бы долго для меня ни была болезненной тема моего веса, а детские воспоминания сейчас все равно вызывают улыбку. – Слушай, а не пора ли нам отдохнуть? Что-то я быстро утомилась со своим гипсом.
До дивана я шла, опираясь не на костыли, а на Колину руку.
– Мог бы и на руках меня отнести.
– Ишь чего захотела. Обойдешься.
– Бука! Слушай, раз пошла тема с ностальгией, давай «Жду тебя» посмотрим, как в детстве?
– Мы же смотрели эту программу, потому что у меня дома был один канал, так что нельзя переключить?
– Правда? А мне нравилось…
– Ну ладно-ладно, давай посмотрим. Мне кажется или ты садишься на пол?
– Не кажется! Пока будем смотреть-слушать, я планирую поделать упражнения на грудной отдел. Раз уж у моих натруженных ног пока что отпуск.
– Поражаюсь тебе.
– Опять буку включаешь!
– Да нет, я в хорошем смысле. Мне кажется, загипсуй тебя хоть с головы до пят, ты все равно не будешь бездействовать. Займешься гимнастикой для глаз, освоишь телекинез, станешь лучшим созерцателем во Вселенной и победишь на международной олимпиаде по гляделкам.
– Ах-хах, ну не зря ты выбрал профессию юриста! Язык подвешен как надо.
– Я серьезно, а у тебя опять всё шуточки.
– Да ладно, это я просто засмущалась. А если без всяких, то спасибо тебе. Это очень поддерживающие слова для меня.
– Ты же мисс Совершенство. Какие у тебя могут быть сомнения?
– Может, на самом деле я обычная? И вся эта ерунда со мной происходит, потому что я устала от чужой роли. Совершенства от меня требовали бабушка с дедушкой. Новую форму совершенства я создала, чтобы начать романтические отношения и быть идеальной для Паши. А с тобой можно быть проще.
– Эх, ребенок. На каких же мощностях ты работаешь, что выдохлась только сейчас!
– Так я для тебя до сих пор только ребенок?! И вообще, тебе не кажется, что мы говорим только обо мне?
– Так это у тебя сейчас кризис после того, как парень бросил. Это тебе нужна поддержка.
– Ну да, тебя-то парень не бросал. Даже на маты. – Тут Коля подавился воздухом, а мы оба засмеялись.
Мы вместе сидим на полу перед диваном. Между нами лежит открытый ноутбук, до которого долго не доходит дело.
– Так, все, включаю выпуск с героиней, похожей на Шакиру.
– В смысле на меня?
– В смысле на Шакиру Изабель Мебарак Риполл.
– Ну, хоть не на Альбуса Брайана Персиваля Вульфрика Дамблдора. Давай лучше вот этот выпуск, смотри, где темнокожая балерина.
– Ты все равно будешь только слушать, не глядя в экран, и заниматься своими упражнениями… Ай, ладно. Только ссылку на выпуск с русским двойником Шакиры тебе пришлю, чтобы потом посмотреть.
– Хватит использовать чат со мной как архив своих ссылок и доков!
– И что ты мне сделаешь?
– Скажу бабушке, что ты плохо обо мне заботишься.
– Во-первых, ты ей не позвонишь. Во-вторых, она тебе не поверит. Хм, глянь-ка, эта девушка будто твоя младшая сестра. Хотя она маленько смуглее и с карими глазами. Поэтому в ней от Шакиры еще больше, чем в тебе.
– Новый любовный интерес?
– Ой, заработай себе пожизненное, чтобы я тебя больше не видел!
– Раскатал губу! Я ведь законопослушная гражданка, так что придется тебе терпеть меня еще какое-то время, пока мужа себе не найду.
– Что-то ты несовременная. А как же тренд на сильных и независимых женщин?
– Можно оставаться сильной и рядом с мужем. Но я не для того год не вылезала из сексуальных платьев и обуви на высоких каблуках.
– Это же орудие пыток, а не обувь.
– Стопа в ней не работает, конечно, но это можно компенсировать упражнениями на стопы.
– Мы «Жду тебя» смотреть будем?
– Да-да, прости. Врубай.
По факту я сделала одно упражнение под приветственную речь ведущего, а потом минут пять позалипала в экран и уснула. Лишь бы с Пашей все было хорошо, а то он совсем плох, дурилка такая.
Глава 11
Странное место. Хочется допеть о том, что «улицы ждут отпечатков наших ног» и «звездная пыль на рукавах», но здесь я не оставляю следы. Надо мной и вокруг не ночное небо, а просто густая тьма – неодушевленная, беззвездная. Я робко ступаю по пыльной узкой дорожке, справа и слева от которой все та же тьма. Лишь бы не упасть в нее, а то лететь придется долго. После такого полета ни один хирург меня уже не соберет.
– Доброй ночи, София Аароновна. Как ваше ничего?
М-м, здравствуйте. Бывало и лучше. Меня-то вы, видимо, знаете, а вот я вас не знаю и не вижу. Кто вы? И что это за место?
– Какие логичные вопросы от моей маленькой безрассудной девочки!
Пф-ф. От рассудительного и зрелого слышу.
– Ха-ха-ха, милое дитя, вы снова начинаете меня веселить. Ой, что такое? Столь растерянная и непонимающая физиономия, ну просто прелесть. Да, вам вовсе не нужно что-то говорить, чтобы я вас услышал. В обратную сторону это не работает, поэтому я вынужден, так сказать, открывать рот. Но это только образность: раз уж материальной формы у меня нет, то нет и рта. Если вам угодно, можете считать, что я бесплотный демон. А вот между вашим сознанием и моими «ушами» никакой преграды нет. О-о, вы оценили мою галантную и аристократичную манеру изрекаться. Благодарю. Не расскажете заодно, почему вас не удивляет все происходящее? Вы правы. Это сон. Но, как сказал один волшебник с бородой и оригинальным стилем, «конечно, это происходит у тебя в голове…, но почему это не должно быть правдой?» Да-да, я тоже знаком с поттерианой. И кто знает: может, именно я нашептал эту фразу маме Ро?