– Думаю, ты только что это сделала.
Я снова хихикаю, и один уголок его рта приподнимается в полуулыбке.
– У Эдди еще открыто? Пойдем поедим.
Прислонившись к своей машине, Ксандер слизывает с пальцев сахарную пудру.
– Не знал, что ты так тесно общаешься с Эдди. Он открыл нам после закрытия по секретному стуку. Могла бы рассказать мне об этом несколько месяцев назад.
– Я не делюсь своими секретами. – Я выкидываю пустой бумажный пакет в один из мусорных баков, выставленных вдоль улицы.
Когда же поворачиваюсь к Ксандеру, он притягивает меня к себе, и я вскрикиваю от удивления.
Он утыкается лицом в изгиб моей шеи.
– Мне пора. Мама терпеливо ждет меня, чтобы накричать. Лучше покончить с этим.
– Она нормально отнесется к этому? К нашим отношениям? – Его голос звучит приглушенно.
Улыбнувшись, я провожу пальцами по его волосам:
– Все будет нормально, когда она тебя узнает. В смысле, как ей может не понравиться Ксандер Спенс?
– Это верно. – Он целует меня еще раз и отпускает.
Я начинаю уходить, но тут же оборачиваюсь к нему. Прислонившись к машине, он с милой улыбкой на лице наблюдает за мной. Я спотыкаюсь, но со смешком удерживаю равновесие.
– Удачи во Флориде.
В магазине темно, но лестница освещена. Делаю глубокий вдох и медленно поднимаюсь наверх – я не готова столкнуться с гневом, который полыхал в глазах мамы. Я слишком счастлива и не хочу, чтобы мама развеяла эйфорию, охватившую меня после поцелуя. Может, она уже спит? Может, смирилась? Я смеюсь сама над собой, понимая, что этого никогда не будет.
Дверь скрипит, когда я открываю ее. Я практически ощущаю напряжение, которое повисло в воздухе. Бомба вот-вот взорвется. Мама неподвижно сидит за кухонным столом. В комнате полутьма, только над столешницами горят лампочки. Включаю свет.
– Как долго? – Первые ее слова.
– Пару месяцев.
– Это с ним ты гуляла?
– Да.
– А как же Мейсон? Я думала, вы с Мейсоном…
Я качаю головой:
– Мы просто друзья.
Она встает лицом ко мне:
– Где ты с ним познакомилась?
Знаю, она говорит не о Мейсоне, а о Ксандере.
– Здесь.
– Ты познакомилась с ним здесь. – Она показывает на пол.
– Нет, вообще-то, там, внизу, – говорю я, указывая на дверь.
Она напрягается – вероятно, сейчас не самое подходящее время для шуток.
– Ты знаешь, что семья Далтон… – Кажется, будто она даже произнести это не может.
– Неприлично богата? Да, знаю.
– Кайман… – Она тяжело выдыхает.
– В чем проблема? Мы нравимся друг другу.
– Такие, как он, не остаются с такими, как мы.
Я вздыхаю:
– Мам, пожалуйста. На дворе не восемнадцатый век.
Она иронически усмехается:
– Чем ты богаче, тем медленнее течет время.
Я наигранно ахаю:
– То есть ему всегда будет семнадцать?
– Кайман, это не шутка. – Она проводит рукой по лицу. – Что подумает миссис Далтон?
Я смотрю на ее сжатый кулак, и эйфория окончательно улетучивается.
– А при чем тут миссис Далтон?
– Ты познакомилась с ее внуком в магазине. Она подумает, что мы непрофессиональны.
– По-моему, я нравлюсь миссис Далтон.
– Ты нравишься ей как девушка, которая ее обслуживает, а не как девушка, которая встречается с ее внуком.
Я моргаю, от шока слова застревают в горле. Мама будто сказала: «Семья Ксандера решит, что ты недостаточно хороша для него, и знаешь что? Так и есть».
– Ты знала, я не приму его, и поэтому врала мне о нем с самого начала.
Поверить не могу, что мама, которая утаивает столько секретов, вообще смеет сейчас заикаться о честности.
– Мам, это же смешно. Нам весело вместе. Почему ты просто не можешь за нас порадоваться?
– Веселье – вот что это значит для него. Ты разве не видишь? Для него ты просто развлечение, Кайман, ничего больше. Он еще не готов по-настоящему остепениться.
– Подожди… Ты решила, что я жду не дождусь от него предложения? Что я замуж за него собралась? Знаешь, я собиралась подождать еще хотя бы недели три, а потом уже спрашивать его об этом.
Она полностью игнорирует мой сарказм.
– Он развлекается. Это же так захватывающе – встречаться с девушкой, которая живет над магазином кукол. Настоящее приключение. Для него это все несерьезно. Он разобьет тебе сердце.
– Ух ты, неудивительно, что папа никогда меня не навещал.
– Твой отец никогда не хотел с тобой увидеться! Об этом я и говорю, Кайман. Ты не понимаешь? Он ушел от нас.
Я тяжело дышу, грудь резко вздымается и опадает, кажется, будто кислород не поступает в легкие.
– Потрясающе. Как думаешь, может, его пошантажировать? Заявиться к нему на работу и выкрикнуть: «Папочка»? Как Уилл Феррелл в «Эльфе»?
– Кайман, от твоих шуток нам не станет легче.
Мое сердце будто кто-то сжимает в кулаке.
– «Эльф» – не повод для шуток. Этот фильм – классика.
Мама тяжело выдыхает:
– Если тебе захочется поговорить о своих истинных чувствах, я рядом. И я не могу запретить тебе встречаться с Ксандером, но, если ты доверяешь моему суждению и тебя волнует мое мнение, ты не станешь этого делать.
Ей неинтересны мои истинные чувства.
Она просто хочет, чтобы я перестала встречаться с Ксандером.
– Я тебя услышала. – Выхожу из кухни, надеясь, что скоро снова смогу дышать.
Глава тридцать пятая
В субботу я жду Ксандера снаружи магазина. Мы с мамой игнорировали друг друга всю неделю, и мне не хочется, чтобы она воспользовалась этим случаем как предлогом для того, чтобы высказать ему в лицо всё, что она думает о наших встречах. Так что я стараюсь пресечь любые ее попытки поговорить с Ксандером. Стоять неудобно, и я переступаю с ноги на ногу (на мне туфли Скай). Я не часто ношу каблуки. Но ради Ксандера я готова пойти на некоторые жертвы, и, очевидно, каблуки можно добавить к растущему списку… сразу после отношений с мамой.
Он подъезжает ко мне на роскошной черной спортивной машине, и я прикусываю губу. Я шутила насчет того, что у него не одна машина. Почему он так хорошо соответствует одним стереотипам и разрушает другие? Он будто стремится что-то доказать моей маме, но на самом деле только делает хуже. Чем богаче он кажется, тем больше ей придется приложить усилий, чтобы смириться и осознать собственную неправоту. А она прилагать усилия не будет.
Он выходит из машины, и мое сердце начинает биться часто-часто. Ксандер по-прежнему нравится мне, нравится до безумия. В костюме он выглядит потрясающе. Сегодня его волосы зачесаны назад, и от этого он кажется старше. После поездки во Флориду он приобрел поистине миллионерский загар.
– Я по тебе скучал, – говорит он.
– Я тоже.
– Выглядишь шикарно.
Хоть платье мне впору, меня смущает, что оно обтягивает мое тело во всех нужных местах. А тот факт, что я купила его в комиссионном магазине, только все усугубляет. Платья дам, которые приглашены на сегодняшний вечер, будут в два раза наряднее и в сотню раз дороже.
– Я чувствую себя фальшивкой.
– Почему? Ты разве никогда не бывала на таких мероприятиях?
– О да, много раз. – Я слегка ударяю его по руке.
– Тогда тебе повезло. Меня мама заставляет приходить.
– И правильно делает. Было бы преступлением лишить мир удовольствия лицезреть тебя в костюме.
Он отдергивает пиджак:
– Тебе нравится?
– Да, очень.
Он приобнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе, обдавая целым букетом запахов, от зубной пасты до крема после бритья. Я чуть спотыкаюсь на каблуках, но, опершись на него, удерживаю равновесие. Обнимаю его, и на секунду меня одолевает беспокойство, что мама наблюдает за нами в окно, но его запах и руки напоминают мне, за что я борюсь. За это. За него. Как хорошо, когда он меня обнимает. Кажется, что все слова, сказанные мамой о нем и обо мне, исчезают в небытие.
Ксандер целует меня в щеку:
– Ты хорошо пахнешь.
– Ты тоже.
Он бросает взгляд за мое плечо на магазин:
– Мы зайдем?
– Нет… нет. – Обнимаю его крепче. Как бы мне хотелось завести его внутрь. Чтобы мама с ним познакомилась, приняла так же, как Мейсона.
– Хорошо. – Он отводит меня к машине и, открыв пассажирскую дверь, помогает сесть.
Как только он сам садится, то заводит двигатель и долго смотрит на меня.
– Что случилось, детка? – Ксандер берет мою руку и кладет ее к себе на колено.
– Теперь мы используем ласковые прозвища? Детка?
Он нажимает на газ и трогается с места.
– Тебе не нравится?
– Да нет. Хотя я почему-то думаю о свинье, когда его слышу.
– Есть другие предложения?
– Я всегда была неравнодушна к «милой». На самом-то деле я не такая, так что это меня весьма забавляет.
– А как насчет «куколки»?
– Ха! Только если ты хочешь, чтобы меня каждый раз передергивало.
– Ладно, тогда, может, «сменщица тем»? Тебе отлично подходит. – Он сжимает мою руку. – Хорошая попытка, но все-таки что случилось… куколка?
Я вздыхаю:
– Мы с мамой серьезно повздорили.
– Из-за меня?
– Ты такой самоуверенный. Думаешь, всё крутится вокруг тебя?
– Тогда из-за чего?
– Из-за тебя.
Он улыбается. Люблю его улыбку.
Я не хочу говорить о маме. Мне хочется говорить о его улыбке или поцелуях. Я могла бы поговорить о поцелуях.
– Почему я не нравлюсь твоей маме?
– Главным образом потому, что ты богат. Если бы ты смог это изменить, моя жизнь стала бы намного проще.
– Я поработаю над этим.
– Спасибо. Ты так любезен.
– Значит, она хочет для тебя чего-то другого?
– В смысле?
– Другой жизни, не похожей на ее?
– Точно. Если конкретно, то она не хочет, чтобы я встретила богатого парня, забеременела от него и он потом от меня сбежал.
– Она списывает такое поведение на деньги этого самого парня?
– Знаю, это смешно.