Между тем «стрельба в районе Дружинниковской улицы, – рассказывает П. Бобряшов, – разгорелась не на шутку и половина людей, стоявших со мной на баррикаде, устремилась туда… Неожиданно, от туда показалась группа вооруженных людей – человек 30. Пробежав через проход в баррикаде напротив гостиницы “Мир” они быстро на правились в сторону Рочдельской. Все они были в камуфляжной форме, касках, вооружены автоматами АКСУ и пистолетами, у командира на боку висела кобура с пистолетом Стечкина»[2708].
Кто это был, П. Бобряшов, не успел понять, так как вместе со своими товарищами бросился «в ложбину» у Горбатого моста, а над их головами засвистели пули. Судя по всему из мэрии, гостиницы “Мир” и из «нового корпуса посольства США» открыли огонь снайперы. Через некоторое время от мэрии на Конюшковской улице появились бэтээры. П. Ю. Бобряшов насчитал 10 машин. «Стволы их ба шенных пулеметов смотрели в небо под углом порядка 30°, так что когда, повернув к баррикаде, они открыли огонь, пули первоначально просвистели… над головами» баррикадников. Когда бэтээры двинулись по Рочдельской улице, в них полетели бутылки с бензином, не причинив им «никакого вреда»[2709]. Среди тех, кто бросал эти бутылки, находился бывший летчик Александр Леонидович Климовских[2710].
Было ли это на самом деле или же мы имеем дело с легендой, это еще требует выяснения, но существует рассказ, что когда первые БТРы двинулись по Рочдельской улице к палаточному городку, навстречу им от костра поднялся мужчина с аккордеоном и начал играть знаменитого «Варяга»:
Вставайте, товарищи, все по местам.
Последний парад наступает.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг».
Пощады никто не желает[2711].
Тогда же получил распространение следующий рассказ. «В шесть часов тридцать минут 4 октября 1993 года подошедшие к Дому Советов танки, бэтээры и омоновцы открыли по людям, защищавшим его своими телами, непрерывный огонь. Не щадили никого. Навстречу карателям вышел священник с поднятой вверх иконой. Он был намертво сражен пулеметной очередью и затем – раздавлен танком»[2712].
С. Чарный со злорадством пишет, что «года через два «Московский комсомолец» отыскал и предъявил живого и относительно здорового батюшку»[2713]. Говорят, что это был отец Виктор, который действительно оказался жив и уже к первой годовщине расстрела «Белого дома» выступил на страницах газеты «Завтра» со статьей «Свидетельствую!»[2714].
Между тем в этой истории главное не в том, был он убит или остался жив, а выходил ли навстречу БТРам или же нет? Я опросил многих защитников «Белого дома» и, наконец, отыскал человека, который видел подобную сцену. Это «начальник» 20-го подъезда Юрий Федорович Еремин[2715].
Одни бронемашины, вышедшие от мэрии на Рочдельскую улицу, начали с тыла расстреливать тех, кто был на баррикаде у восьмого подъезда и палатки у Приемной Верховного Совета, другие бронемашины повернули на Дружинниковскую улицу и с тыла открыли огонь по казачьим баррикадам между парком Павлика Морзова и стадионом «Красная пресня»[2716].
Как утверждал А. А. Марков, существовал приказ: как только появится противник, отходить к «Белому дому». Сотник В. И. Морозов не выполнил этот приказ, в результате чего находившийся на казачьей заставе пост был отрезан от «Белого дома», окружен и почти полностью уничтожен. Был изрешечен пулями и чудом остался жив сам В. И. Морозов[2717].
По свидетельству А. Л. Климовских, убитых на своей баррикаде он не видел, видел только трех раненых. Существовала договоренность, что в случае атаки из Белого дома будет открыт ответный огонь, под прикрытием которого баррикадники, получат возможность уйти в здание. Но когда началась стрельба, Дом Советов молчал. Воспользовавшись паузой, защитники баррикады на Горбатом мостике, за «спиной» БТРов устремились к Белому дому[2718].
Оказавшись под огнем, стали разбегаться и другие баррикадники.
А что они могли делать без оружия.
«Без пяти семь в понедельник, – вспоминает В. Куцылло, – кто-то меня разбудил… Стала слышна автоматная стрельба. Я выглянула в [окно]: у здания стояли БТРы и стреляли: по баррикадам, машинам, брезентовым палаткам, где еще накануне ночевали защитники парламента. Были видны люди, лежащие на площади: то ли раненые, то ли убитые… Нам казалось, что стреляют только снаружи. Я прошла по коридорам: не было заметно ни одного человека, кто стрелял бы из окон»[2719].
Наблюдавшие за происходящим из окон «Белого дома», корреспонденты «Общей газеты» В оробьев А. и Романенко Т., пишут: «бронетранспортеры, сходу ворвавшись на абсолютно незащищенное пространтсво перед Домов Советов, расстреляли палатки безоружных постов охраны. В палатках оказались в основном женщины и дети… Затем начался расстрел Белого дома»[2720].
Из воспоминаний В. Михайлова: «Бронетранспортеры появились со стороны Нового Арбата внезапно. Утренняя тишина была нарушена их гулом и стрельбой из всех орудий, которыми они были начинены. Протаранив баррикады и очистив путь, бронемашины окружили по периметру Дом Советов. Первые защитники Конституции, простреленные и раздавленные ими, остались лежать на земле возле хрупких баррикад… расстреливались безоружные люди, которые не ждали этой карательной операции и спокойно дремали возле костров»[2721].
После возвращения из американского посольства И. Андронов решил немного взремнуть. В 6.50 его разбудили выстрелы. Когда он выглянул в окно, то увидел следующую картину: «На площади слева выехали три бронетранспортера, харкая пулеметными очередями. А справа бухали пушки танкоподобных БМП – боевые машины пехоты. Вдобавок с бронетранспортеров стреляли из автоматов необычные десантники – мужчины в черных кожанных куртках и штатских брюках. Повсюду на площади лежали тела убитых и раненных баррикадников»[2722]. «За первые полчаса боя я видел своими глазами с третьего этажа примерно с полсотни мертвецов под окнами тыльной стороны «Белого дома»[2723].
Это только из одного окна. Только беглым взглядом. И только за первые полчаса.
Если первые БТРы подошли к «Белому дому» в 6.35, то полностью кольцо вокруг Белого дома замкнулось в 8.00. В 8.36 нападающие «начали перебежками приближаться к зданию, а БТР и БМП открыли прицельный огонь», теперь уже только по Белому дому[2724].
По одним данным, в 7.30[2725], по другим – около 8 часов[2726] была дана команда всем народным депутатам и служащим Верховного Совета перейти в неимеющий окон зал Совета национальностей[2727].
Из воспоминаний Н. Кочубей: «Мне приказывают: «Уходите отсюда! Уходите в зал заседаний Совета Национальностей!». Я не знаю, где это. Бегу сквозь огонь, дым, грохот, битое стекло, рухнувшие перегородки, поднимаюсь выше по замусоренным лестничным маршам… Какой-то узкий длинный коридор. В его конце – окно. На фоне окна контражуром вижу силуэт человека с винтовкой. Он изготовился в положении «с колена». Кто-то кричит за моей спиной: «Не стрелять – женщина!». Берёт меня за плечи, поворачивает куда-то лицом: «Идите сюда»… И опять – коридоры, дым, огонь»[2728].
Перед тем как отправиться в зал заседаний Совета национальностей Р. С. Мухамадиев осторожно подошел к окну и бросил взгляд на площадь[2729].
То, что он увидел, вызвало у него шок. «Пол, – пишет он, – словно качнулся под ногами, голова закружилась. Я остолбенел. Невозможно было поверить глазам… Было такое впечатление, будто на стаю гусей наехал управляемый пьяным шофером грузовик… Одни лежат навзничь, другие – лицом вниз, третьи еще дергаются в конвульсиях. Их не счесть… Это самоотверженные люди, которые в течение нескольких суток днем и ночью защищали Верховный Совет, живым щитом окружив его здание. БТРы, расставленные по четырем углам площади, все еще косили их, беспрерывно посылая на людей свинцовый дождь из крупнокалиберных пулеметов… Кто в предсмертных судорогах поднимал голову, того пули тут же валили на землю[2730].
«Из здания Верховного Совета вдруг выбежали две женщины в белых халатах. В руках белые платки… Но стоило им нагнуться, чтобы оказать помощь лежащему в крови мужчине, словно обмакнули в кровь их белые крылья. Их срезали пули крупнокалиберного пулемета. Они упали на человека, который привстал было, прося помощи. Одна упала лицом вниз, другая – навзничь, запрокинув голову назад. Белесые кудри рассыпались, развеваясь на ветру»[2731].
«Тут, – пишет Р. С. Мухамадиев далее, – у меня словно что-то звякнуло в висках… Где же та, вчерашняя, палатка? Где Розалия и Гузелия?! Живы ли девочки, которые убежали от смерти в Таджикистане?… Из новенького бронетранспортера, стоявшего на углу гостиницы „Мир“, стреляли точно по палатке… Темно-зеленый брезент совсем уже растрепался… до этого стрелял один пулемет. Вдруг их стало два. И они палили, словно соревнуясь друг с другом… Неудержимый осенний ветер оторвал последний клочок зеленой материи… Сердце сжалось. О, Аллах, неужто убили и девочек?… Они неподвижны. Словно в глубоком