Тем временем кот уселся на кухонный подоконник и стал жрать сметану из миски. Анатолий Дмитриевич покорно наблюдал за кошачьим бесчинством, однако не шевельнул и пальцем.
Правильно сделал — государственные потрясения в очередной раз обошли Анатолия Дмитриевича стороной и он даже получил правительственную награду за какие-то там (ему самому толком неизвестные) заслуги.
Между прочим, тайна солидного кошачьего имени так и не была никем объяснена. Почему и каким образом Петр Васильевич стал Петром Васильевичем, а не, скажем, Мурзиком, никто не знал.
О Господи, размышлял Игорь, расслабленно развалившись на жесткой скамье и наблюдая за скучным течением городской жизни за окном переговорного пункта, — о Господи, понять бы, что за странные закономерности движут миром, если даже самые всемогущие могут бояться обыкновенного дворового кота и наперебой лебезят перед ним. Великие тайны высокой политики, — обиженный кот сверг с престола Молотова и Маленкова. Слава Богу, Хрущев не имеет соприкосновений с коварным Петром Васильевичем, усмехнулся Игорь, а то, кто знает, как могла бы повернуться его судьба!
— Ой-ей-ей! — тоненьким голоском завопила рыжая телеграфистка. — Кажется, Москву дают! Москва, первая кабина, скорее!
Игорь пружинисто соскочил со скамьи и в три шага преодолел расстояние, отделявшее его от вожделенного телефонного аппарата.
В трубке сипело и шкворчало.
— Алло? — крикнул Игорь. — Алло, Галочка? Это я!
— Говорите громче, — посоветовала телеграфистка.
— Алло!!! Галочка!!! Это!!! Я!!!
Наконец из глубины телефонной бездны, из скрипов, шорохов и дальних голосов возник знакомый, ни с каким другим не сравнимый голос.
— Галочка, это Игорь!
— Представь, я догадалась, — с трудом разобрал он.
— Ты просила позвонить! Я вчера получил твое письмо!
— Вчера?! А звонишь только сегодня?
— Было уже поздно.
— Мог бы и не ждать письма, а объявиться сам. Без приглашения.
— Что-то произошло?
— Пока нет. Ты скоро вернешься?
— Галочка, ты же знаешь, это зависит не от меня!
— Твой Бугаев не хочет со мной разговаривать, — обиженно заявила Галина. — Я ему позвонила, а он сказал, что занят. Сам-то небось в командировки только по загранкам ездит!
— Галя! — укоризненно произнес Игорь.
— Ладно. Папа тебе передает привет. Ждет тебя для серьезного разговора. Надеюсь, ты понимаешь, о чем речь?
— Кажется, да.
— Если ты снова вздумаешь отказываться, я тебе больше не помощник. Разбирайся сам.
— Галочка, ты написала, у тебя есть важная информация. — Игорь попытался перевести разговор в нужное русло.
— Ты что, не хочешь со мной разговаривать? — возмутились на другом конце провода. — Один раз позвонил и не хочешь узнать, как дела?!
— Я обо всем прочел в письме.
— Ты где? Они даже не дали мне твой адрес! Что это значит? Из-за чего такая конспирация, а?
— Никакая не конспирация.
— Новочеркасск — это где?
— На юге.
— Ага! Море, солнце, красивые девушки…
— Никакого моря здесь нет и в помине. Одна только речка-вонючка. Часто идут дожди. Я все время мокну со дня приезда.
— А что насчет девушек? — ехидно поинтересовалась Галина.
— Не видал. Для меня на свете есть только одна красивая девушка. Ты!
— Знаю, что врешь.
— Чтоб я сдох.
— О, теперь не просто знаю, а уверена! И как ее зовут?
— Галочка, перестань.
— Между прочим, Олег продолжает меня обхаживать.
— Какой Олег?
— Лачинов. Я же тебе писала.
— Он еще не уехал?
— Представь себе, нет. Задержался. Догадываешься, из-за кого?
— Время разговора подходит к концу, — металлическим голосом доложила из глубины телефонного пространства невидимая телефонистка. — Заканчивайте!
— Девушка, еще минуту! — возопил Игорь. — Галочка, ты должна была сообщить информацию!
— Должна была. А вот теперь не хочу. — В трубке раздался смешок. — Ладно, слушай. Завтра на железнодорожном вокзале тебя будут ждать. В двенадцать тридцать, у справочной.
— Завтра?
— Именно. Я уже думала, не успею тебе передать.
— Больше ничего?
— Тебе мало?
— Хорошо.
— Больше ничего? — Она повторила его вопрос, придав голосу максимально возможную степень ядовитости.
— Я тебя люблю, — выпалил Игорь. — Скучаю. Жду встречи. Целую. Обнимаю… — На этом слове в трубке щелкнуло, и их разъединили.
Игорь облегченно перевел дух. Телефонные разговоры с Галиной стали превращаться для него в подобие пытки.
Сидишь тут в дыре, мучаешься, звонишь за тридевять земель, можно сказать, на тот (другой, лучший, замечательный) свет — и вместо радости и утешения получаешь очередной ушат помоев. Тьфу, редкостное умение портить настроение, не каждая женщина таким похвастать может.
Впрочем, кое-какую информацию Игорь все-таки получил.
Интересно знать, что случилось там, в Центре, если для передачи инструкций специально снаряжают посланника в эдакую Тмутаракань?
Он-то, наивный, рассчитывал, что не сегодня-завтра его отзовут назад, считал свою миссию выполненной!
Странное дело. Во всех отчетах Игорь не уставал указывать, что настроения в Новочеркасске соответствуют среднестатистическим, ничего похожего на массовое недовольство курсом партии и правительства замечено не было и вряд ли зреющие в Москве и Ленинграде антисоветские выступления найдут здесь хоть какую-то поддержку.
Разумеется, если бы на заводе объявились эмиссары-провокаторы, рабочих можно было раскачать на что угодно. На то они и рабочие — что им скажут, то они и сделают. Однако нелепо было предположить, что кому-то всерьез придет в голову подымать восстание в каком-то захолустном городишке, считай, на окраине страны.
Вывод один: в комитете появились новые сведения, причем весьма важные. Игорь надеялся, что они не повлияют на длительность пребывания в Новочеркасске, но при этом понимал, что надежды эти вряд ли имеют под собой реальное обеспечение. Как видно, здесь еще предстоит много работы.
С окончательно упавшим настроением он покинул телефонную кабинку.
Рыжая телефонистка встретила его взглядом разомлевшей ласковой телки. Она слышала обрывки Игоревых фраз, ничего не поняла, но две из них навсегда запали в душу: «Для меня есть одна девушка на свете!» и финальное «Люблю».
Везет же некоторым, томно вздохнула телефонистка, бывают же высокие чувства!
— Благодарю, — буркнул Игорь, направляясь к выходу.
— Заглядывайте еще, — улыбнулась на прощание рыжая.
Игорь хлопнул дверью — и едва не столкнулся с невысокой девушкой, шагнувшей ему навстречу.
— Надо же! — с радостью воскликнула она, и в этой чрезмерной радости послышалась некоторая натужность. — Это вы?
18. Инженер человечески душ
Игорь поднял глаза и не сразу понял, кто перед ним.
— Мое почтение, — буркнул Игорь. Против обыкновения, он даже не пустился с места в привычный галоп кокетства, как непременно сделал бы в любой другой ситуации.
Казалось, и девушка пыталась скрыть замешательство и после первой фразы словно бы не знала, о чем говорить.
— Вы не поверите, но я как раз думала о вас, — проговорила Даша. — Шла и думала…
— Вот как? — Он сделал видимое усилие, чтобы взять прежний, привычный легкомысленный тон. — И что же вы обо мне думали? Надеюсь, что-то очень хорошее!
— Не скажу! — В голосе девушки зазвучала игривость. — Думала — и все. Разве этого недостаточно?
— Смотря для чего.
Оба они замолчали, разглядывая друг друга.
Такая скромненькая, усмехнулся про себя Игорь, такая целомудренненькая: с виду и не скажешь, на что способна. Распахнутые глазенки. Пухленькие губки. Он против воли вообразил, как она до крови кусала эти губки, когда рожала мертвого ребенка.
— Ну что ж, — сказал Игорь, — рад был повидаться. Мне пора.
— Вы спешите? — спохватилась девушка.
— Дела, — уклончиво отвечал он. — Я хотел поработать сегодня… за письменным столом. Записать кое-какие мысли.
— Так вы домой?
— Именно.
— Знаете, нам по пути. Я как раз в ту сторону направляюсь. Не возражаете, если я составлю вам компанию? Заодно и город немного покажу, как в прошлый раз обещала.
Игорь удивленно воззрился на собеседницу. Совсем недавно она руками и ногами отталкивала его от себя, всеми силами и средствами давая понять, что тяготится его обществом. А теперь вот сама набивается на общение. С чего бы такие перемены?
— Но, по-моему, вы шли на почтамт, — напомнил он.
— На почтамт? — удивилась Даша. — Ах, да… Папа просил конверты взять. Без конца пишет и пишет своим однополчанам. Скучает по военному времени.
Игорь смотрел на ее нервно подрагивавшие ресницы.
— Ладно, — решился он, — покупайте свои конверты, и пойдем. Только если вы и на этот раз бросите меня посреди улицы, пеняйте на себя!
Даша благодарно улыбнулась и впорхнула в помещение телеграфа. Сквозь стеклянную дверь Игорь видел, как она торопливо расплачивается с рыжей телеграфисткой. Телеграфистка, слюнявя пальцы, отсчитывала конверты и то и дело взглядывала из-за плеча Даши на Игоря — так смотрят убежденные патриоты на врага народа, не иначе. Она была оскорблена в лучших своих чувствах. Ничего себе, гад какой: только что щебетал по телефону с московской пассией, клялся в любви, а теперь вот, не успел за порог ступить, заигрывает с первой попавшейся юбкой.
Тьфу на вас, мужики, все вы такие! — было в этот момент крупными буквами отпечатано на липе рыжей.
— Все! — объявила Даша, выходя из дверей здания, которые Игорь с привычной галантностью распахнул перед ней. — Мы можем идти.
Они двинулись по залитой солнцем улочке, на которой мальчишки гоняли вдрызг изорванный тряпичный мяч.
— Вы собирались рассказать мне о городе, — напомнил Игорь. — Или так и будем молчать?
Она вскинула голову, и щеки залил нежный румянец.
— Извините, — пробормотала она, — просто я задумалась. Со мной случается. Не обращайте внимания. Вы о чем-то спросили?