Штерн взглянул на советника:
— Не понимаешь? А надо бы понимать! Да, Туганову на выборах ничего не светило, здесь ты прав, но своим участием в этих выборах он делал их альтернативными, по сути, обеспечивая полную победу Брединскому уже в первом туре. И все у них срослось бы, если не я. Моего выдвижения в Переславле не ожидали. И в результате — второй тур! Но Брединский, этот выскочка, сука штатская, оказался соперником сильным, несмотря на организованную Градиловым поддержку Москвой моей кандидатуры. В столице не просчитали, что какой-то директор завода может набрать сорок три процента. Что сейчас заставляет нас начать действовать агрессивно. Губернатором должен стать я. Другого варианта быть не может!
Овчар спокойно сказал:
— А другого варианта и не будет. Это пока мы играли в демократию, изображали видимость честной борьбы, Брединский чувствовал себя уверенно. Думаю, совсем скоро у него этой уверенности поубавится. А потеряв уверенность, уважаемый Марк Захарович вынужден будет принять наше предложение. Все-таки оно обеспечено очень даже неплохой суммой, вполне покрывающей моральный ущерб, который честный Брединский неминуемо понесет, согласившись играть по нашим правилам. Ведь этот чистоплюй наивно, но искренне считает, что может стать губернатором, не имея за спиной поддержки тех или иных финансовых и политических кругов. Брединский сильно разочаруется, когда поймет, как заблуждался. И почтет за лучшее получить деньги, нежели остаться у разбитого корыта с разбитой в кровь мордой.
Штерн проговорил:
— Мне бы твою уверенность. Впрочем, ты начальник штаба, тебе и определять тактику борьбы. Но где же все-таки Шаламеев с Тугановым?
Шорин предложил:
— Мне вызвать его, Юрий Иванович?
— Вызывай! Не нравится мне эта затяжка времени. Я привык, чтобы приказы выполнялись в срок. Так было в армии, так будет и в новой администрации.
Советник извлек из кармана стильного, черного в широкую полоску костюма сотовый телефон, нажал несколько клавиш, поднес аппарат к щеке. После непродолжительного молчания заговорил:
— Витя? Шорин. Ты заставляешь Юрия Ивановича нервничать! Где Туганов? Почему вы с ним до сих пор не в усадьбе?
Выслушав порученца и отключив телефон, советник доложил:
— Все в порядке, Юрий Иванович. Они выехали из города и минут через пятнадцать-двадцать будут здесь.
— Чем Виктор объяснил задержку?
— Тем, что Туганов не хотел ехать.
— Вот как? Заартачился старик? Надеюсь, наш диверсант не сделал ошибки?
Шорин криво усмехнулся:
— Нет! Шаламеев не стал применять силу. Он сумел убедить старика поехать. Как? Это объяснит сам.
— Хорошо! Значит, так. Как только появится Туганов, все из кабинета вон, я буду вести разговор с ним тет-а-тет. Ты, Семен Альбертович, — обратился Штерн к Овчару, — сейчас же принеси сюда кейс с пятьюдесятью тысячами долларов крупными и новыми купюрами. Где взять деньги, знаешь.
Начальник предвыборного штаба произнес:
— Не много ли для него будет?
Генерал словно прожег Овчара взглядом своих черных безжалостных глаз:
— Ты меня плохо понял, полковник?
— Виноват, Юрий Иванович. Я быстро.
Начальник штаба удалился, чтобы вернуться с «дипломатом» через считаные минуты.
А вскоре с КПП охрана доложила, что прибыл «Мерседес» Штерна с Шаломеевым и пожилым мужчиной.
Бывший комдив встал:
— Туганов здесь. Все свободны. Находиться в особняке, в каминном зале, ждать вызова.
Овчар, Шорин и Курко поднялись и молча покинули помещение. Спустя несколько минут в кабинет генерала вошел благообразный пожилой человек с властными, аристократическими чертами лица. Настоящий чиновник высшего звена. Выглядел он сурово и недовольно.
Штерн, напротив, изобразил радость, словно встретил наконец близкого человека, которого не видел очень долго:
— Николай Валерьевич, дорогой! Здравствуйте! Рад видеть вас в добром здравии и отличной форме!
Бывший губернатор буркнул:
— Добрый вечер, Юрий Иванович. Признаюсь, не разделяю вашей радости, так как не понимаю, чем вызвано столь срочное и настойчивое приглашение на личную встречу.
Генерал улыбнулся:
— Не понимаете? Я объясню. Присаживайтесь, пожалуйста, в кресло у журнального столика. Там будет удобно. Выпьете с дороги? Могу предложить коньяк, виски, водку.
— Коньяку немного, граммов пятьдесят.
— Отлично! А я водочки махну, с устатку. У меня, сами знаете, времена непростые, насыщенные работой. А вы устраивайтесь, устраивайтесь. На столике и сигары найдете, и настоящие американские сигареты! А я пока распоряжусь насчет спиртного.
Туганов прошел в угол комнаты, присел в мягкое кожаное кресло. Курить не стал. Ослабил галстук, распахнув пиджак.
Штерн же вызвал Курко:
— Василий Григорьевич, будь любезен, принеси нам с Николаем Валерьевичем коньяку пятьдесят граммов с лимончиком и водки, нашей «Столичной», граммов сто. И побыстрей, пожалуйста!
— Одну минуту, Юрий Иванович.
Туганов кивнул на адъютанта:
— У вас, Юрий Иванович, по-прежнему, как в армии, дисциплина поставлена. Впрочем, чему удивляться, ваше окружение практически все состоит из бывших военнослужащих.
— Вы правы, Николай Валерьевич. С военными, знаете ли, работать проще. Они выполняют приказы, особо не раздумывая, не разводя ненужной демагогии.
— Возможно, это и хорошо, но в армии, Юрий Иванович. Вы же на гражданке и планируете возглавить целый регион. И в работе губернатора одних военных методов мало. Они даже вредны. Сколько мы уже по стране имеем случаев, когда военачальники, блестяще зарекомендовавшие себя в Вооруженных силах, оказывались провальными руководителями регионов, обрекая их на разрушение?
Штерн ответил:
— А сколько штатских чиновников, профессиональных политиков, финансистов, экономистов, промышленников довели свои регионы до крайней нищеты? Вам назвать их фамилии? Не надо? Конечно, вы о них знаете лучше меня. И их, замечу, на руководящих постах несоизмеримо больше, чем военных.
Диалог прервал прапорщик, принесший в кабинет поднос с рюмкой коньяка и насаженной на нее долькой лимона, и рюмкой с водкой. Поставив спиртное на стол, Курко молча удалился.
Штерн поднял бокал.
— За что выпьем, Николай Валерьевич?
— Мне все равно. Если не можете обойтись без тоста, провозглашайте его сами.
— Хорошо! Тогда давайте выпьем за взаимопонимание и взаимовыгодное сотрудничество.
Бывший губернатор удивленно взглянул на отставного генерала:
— За сотрудничество?
Штерн поправил Туганова:
— За взаимовыгодное сотрудничество, Николай Валерьевич!
Генерал опрокинул водку в себя, выпив сто граммов одним глотком. Закурил сигарету, присев напротив гостя.
Туганов, пожав плечами, медленно выпил свой коньяк и бросил в рот дольку лимона. Перевел взгляд на Штерна.
— Что вы, Юрий Иванович, подразумеваете под взаимовыгодным сотрудничеством? Насколько помню, мы в одной команде не работали. И сейчас у меня нет никакого желания менять что-либо.
— А этого и не требуется, уважаемый Николай Валерьевич! Речь идет об одной услуге, о которой я хотел бы вас попросить.
— Услуге?
— Да! Хотя фразу можно построить и иначе. У меня есть к вам выгодное предложение.
— Ничего не понимаю.
Сбросив пепел сигареты в массивную пепельницу, Штерн произнес:
— А все между тем элементарно просто. Насколько я знаю, вы в пятницу 17 сентября сего года намерены выступить перед своими избирателями, или я ошибаюсь?
Туганов подпер подбородок кистью согнутой в локте правой руки:
— Вы неплохо осведомлены о моих планах, Юрий Иванович. С чего бы это? Наша борьба окончена, я проиграл, ваш противник Брединский. Почему вы отслеживаете мои действия?
— Потому что ваши планируемые действия несут в себе угрозу моей предвыборной деятельности. Ведь вы намерены обратиться к своим избирателям с просьбой во втором туре голосовать за Марка Захаровича Брединского, не так ли?
Бывший губернатор вспылил:
— Да вам какое дело до того, что я собираюсь делать? Это вас никак не касается!
В голосе генерала зазвучали металлические нотки:
— Не кричите, господин Туганов, не у себя в квартире находитесь. А ваши планируемые намерения меня очень даже касаются. Я не могу позволить, чтобы 17% голосов, отданных за вас в первом туре, перешли к Брединскому. Они должны перейтико мне. Я ясно излагаю мысль?
— Что?!! Вы считаете возможным диктовать мне условия? Решать за меня, что делать, а что нет? По какому праву, господин Штерн, вы позволяете вести себя подобным образом? Я что вам, марионетка? Или когда-либо дал повод причислить себя к вашим союзникам? Я никогда не был и не буду на вашей стороне, потому что убежден — вы принесете региону только вред! Победить в выборах должен Марк. И Брединский победит! Это будет справедливо и правильно!
Штерн поднялся:
— Возмущаешься? Негодуешь?
И, резко развернувшись к оппоненту, генерал выкрикнул:
— Да, червь навозный, комсомольский выкормыш, гнида, всю жизнь лизавшая жопу сначала своим партийным вождям, потом новым демократам, ты марионетка, марионетка в моих руках! С этого самого мгновения! И ты, сука старая, будешь делать то, что скажу я! Будешь! Или сдохнешь! Он, видите ли, решил, что я принесу региону вред! Не тебе, мразь, решать, понял?
Туганов от неожиданности услышанного широко раскрыл рот, пытаясь что-то сказать. Руки его мелко задрожали:
— Да… я… да…
Штерн перебил его:
— Заткни пасть, Туганов. Кончились те времена, когда ты ораторствовал с высоких трибун. Теперь тебе надо о старости подумать. Короче! Или ты выполняешь все, что прикажу я, или…
Он подошел к рабочему столу, нажал кнопку. В помещение тут же вошел Курко.
— Вызывали, Юрий Иванович?
— Виктора сюда, с ампулой «Зерона» и шприцем, быстро!
— Есть!
Туганов сумел обрести дар речи:
— Что вы собираетесь делать?
Генерал, не глядя на бывшего губернатора, сказал: