– Они уехали.
– Сами вам сказали?
– Нет.
Ответила и осеклась. Подсматривала в дверной «глазок», старая сплетница. Но сейчас Корнееву это было на руку.
– Что вы видели?
– Чего? – изобразила непонимание женщина.
– Что вы видели в «глазок»? – повторил Корнеев. – Скорее! У меня нет времени.
– К вам кто-то приходил.
– Кто?
– Не знаю. Двое их было.
– Мужчины?
– Да. Ваших примерно лет. Позвонили в дверь, только им не открыли.
– Дома никого не было?
– Были. Через дверь отвечали, я слышала. Но не открыли.
– Дальше!
– Чего?
– Дальше что было? – сказал Корнеев, стараясь подавить нарастающее раздражение.
– Ушли они.
– Эти двое?
– Да, мужчины эти ушли. А через время смотрю – Риточка ваша, Димочка, женщина какая-то еще была. Родственница ваша, да?
– Да, – подтвердил Корнеев. – Моя прабабушка.
Соседка смотрела на него недоверчиво.
– Дальше! – поторопил Корнеев.
– Они ушли. А через время…
У нее даже глаза округлились, и она перешла на такой едва различимый шепот, что Корнееву пришлось напрячь слух.
– Те двое, что в квартиру вашу звонили, вернулись. И часа не минуло. Потоптались у двери, открыли ее и вошли в квартиру.
– Мои уже ушли к тому времени?
– Да. А эти двое в квартире пробыли всего ничего, минуту или две. Выскочили – и след простыл.
Подобрали ключи, но опоздали уже, в пустую квартиру заявились. Христичу ничего другого не оставалось, как использовать трюк с обломком от упаковки картриджа. И ведь почти получилось. Но незнание деталей подвело полковника.
– Спасибо, – сказал Корнеев с облегчением.
Совершенно искренне благодарил, потому что дела оказались не так плохи, как он опасался поначалу.
Он спустился к машине.
– Едем, – сказал.
– Куда?
– Все узнаешь со временем, – пообещал Корнеев. – Пока – вперед.
Опасливо покосился на рацию. И вдруг обнаружил, что та переключена на режим «передача». И микрофон уложен в пазу совсем не так, как прежде. Повернулся к водителю. Тот смотрел прямо перед собой, сжав губы, щека у него чуть подрагивала от напряжения, и по ней медленно скатывались капли пота.
– Ну что, Христич там уже тревогу сыграл? – осведомился Корнеев, мгновенно оценив ситуацию.
У водителя лицо окаменело. Значит, не ошибся Корнеев.
– Ты не трепыхайся, – сказал Корнеев и небрежно сдвинул полу пиджака, обнажая рукоять пристроенного за поясом пистолета. – Если будешь себя хорошо вести, оставлю в живых.
Потянулся вперед и оборвал провод микрофона.
– Как они могут нас отследить? Быстро!
Водитель замешкался с ответом, и Корнеев потянулся к пистолету.
– Тебе лучше уйти, – торопливо забормотал водитель. – В машине есть закладка на случай угона, специальный радиомаячок. Я его уже включил.
– Христич приказал?
– Да.
– Выключить маячок можно?
– Можно, – сказал водитель. – Но до него полчаса добираться – упрятан хорошо.
Корнеев прикинул в уме время, которым еще располагал. Получалось, что минут двадцать он этой машиной еще может пользоваться.
– Вперед! – скомандовал. – Все равно на такси денег нет.
Глава 71
На автобусной остановке Корнеев высадил водителя из машины и сел за руль сам. Он хотел добраться до офиса агентства «Вальтер» прежде, чем его настигнут люди Христича.
К самому офису Корнеев подъезжать не стал, припарковал машину у небольшого стихийного рынка. Он не заглушил двигатель и демонстративно оставил опущенными стекла, чтобы это было видно издали. Взял с заднего сиденья портфель и пошел прочь. Не успел он еще дойти до «Вальтера», как брошенную им машину уже угнали. Двое мальчишек, явно школьного возраста, слонявшиеся по рынку, заприметили бесхозный автомобиль с работающим двигателем и, недолго думая, умчались на нем в неизвестном направлении, увозя радиомаячок и уводя погоню по ложному следу.
Коля Свечин был у себя. Беседовал с посетителем, когда Корнеев заявился к нему в кабинет. Увидел Корнеева, побледнел и ничего не сказал, не осмелился даже предложить Корнееву подождать, пока отпустит клиента. Корнеев поставил на стол портфель, сказал:
– Коля, у меня пять минут, не больше.
Свечин стал извиняться перед собеседником, но тот поднялся и вышел не попрощавшись. Бедняга Свечин, потерял клиента.
– Прости, – буркнул Корнеев, – но мне вот-вот башку оторвут. Не до церемоний.
Похлопал ладонью по упругому боку портфеля:
– Здесь некоторые материалы из досье на Полутягова и Яншина. Их обоих готовят на «упаковку». Знаешь, что это такое?
Свечин кивнул, мрачнея на глазах. «Упаковать» – значило похоронить.
– У меня к тебе просьба: сохрани бумаги. Можешь их использовать, если услышишь, что меня убили.
У Свечина вытянулось лицо. Корнеев в жизни не видел такой ошарашенной физиономии. Даже засмеялся, хотя ему было вовсе не до смеха. Поэтому смех получился довольно унылый.
– Меня хотят завалить, – сказал Корнеев. – Свои же. Убьют, если доберутся.
– Случилось-то что?
– Плохие дела, Коля. Я под присягой ходил, думал, что Родину защищаю. А из меня киллера сделали. Убийцу на зарплате. Когда понял, начал права качать – и сам себе подписал смертный приговор.
Смотрел Свечину в глаза и видел – тот не верит ни единому слову. И Корнееву стало ясно, что отмываться ему придется еще очень долго.
– Я тебе ничего сейчас доказывать не буду, – сказал Корнеев. – Некогда. Но своих предупреди.
– О чем?
– О том, что их на мушку взяли – и Полутягова, и Яншина.
– Они и сами знают, – безрадостно усмехнулся Свечин.
Какой из этого секрет, действительно? Все обо всем знают. И готовы к самому худшему.
– Я-то тебе зачем? – спросил Свечин.
– Мне нужен кто-нибудь, кто даст этим бумагам ход в случае чего.
«В случае чего» – это в случае его, Корнеева, смерти.
– Не пойму я тебя, – признался Свечин.
Не верил до сих пор.
– Ты убивал когда-нибудь? – спросил Корнеев, приблизив свое лицо к лицу собеседника.
Молчание в ответ.
– А я убивал, – произнес Корнеев тихим и потому еще более жутким голосом. – Много раз. И ни разу рука не дрогнула. Потому что мне твердили: в государственных интересах. И вдруг выяснилось, что государство – это всего лишь кучка подонков, готовых на любую мерзость. И я за этих подонков выполнял грязную работу. Я не расстрельщик, Коля. Я просто убийца. Это так страшно, тебе не понять.
Но Свечин, кажется, понял. Что-то новое – доверие вроде – засветилось в глазах. Корнеев придвинул к нему портфель и вышел из кабинета.
На улице все было как обычно. Спешили прохожие. На ближайшем перекрестке меланхолично подмигивал желтым глазом светофор. Корнеев остановил первую подвернувшуюся машину и поехал в Строгино. Там жил его школьный товарищ, и там можно было отдохнуть и осмотреться. Если бы удалось найти пропавших бесследно Риту и Димку, все намного упростилось бы. Он долго думал, куда они могли деться, но ничего путного в голову не приходило. Лишь добравшись до Строгино, он решил наудачу позвонить на квартиру Захаровых. Набирал номер и сам не верил, что кто-нибудь отзовется. А трубку подняла Тамара.
– Тамара? – выдохнул Корнеев, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
– Да. Кто это?
– Корнеев.
– Ох, я Риту сейчас позову!
– Никакой Риты! Немедленно уезжайте оттуда! – крикнул в трубку Корнеев. – Ни минуты не оставайтесь в квартире!
Он их здорово напугал, похоже. Потому что и сам испугался за них. Торопливо обрисовал, где именно в Строгино их встретит, и повесил трубку, не тратя драгоценного времени.
Корнеев надеялся, что захаровскую квартиру люди Христича еще не вычислили и что все обойдется. Но он ошибался.
Глава 72
Отпустив машину, на которой приехал в Строгино, Корнеев зашел в универсам и пробродил по нему с четверть часа, бездумно рассматривал полки с товаром, пока не наткнулся взглядом на человека в милицейской форме. Вспомнил, что у него самого при себе пистолет и что любая встреча со стражами закона сейчас чревата для него самыми непредсказуемыми последствиями, и выбрался на улицу.
Солнце приближалось к зениту. Два воробья дрались за сухую хлебную корку. На автобусной остановке старик задумчиво вычерчивал палочкой круги на асфальте. Ничего экстраординарного не происходило. Только обостренное тревогой зрение Корнеева с необычной отчетливостью фиксировало мельчайшие детали окружающей его городской жизни.
Еще через тридцать минут появились Тамара с Ритой и Димка. Они ехали на кремовой «шестерке», и Корнеев поспешил к машине, чтобы они не успели ее отпустить. Заглянул в окно, Рита увидела его и счастливо улыбнулась. У нее была какая-то беспомощность во взгляде, совсем детская.
– Все нормально, – сказал Корнеев.
Ложь чистой воды, и даже Рита это почувствовала, но Корнеев не успел ничего добавить, потому что увидел через стекло машины, как к ним направляются двое. Того, что шел первым, Корнеев знал. Все-таки Христич опередил, догадался послать людей к захаровской квартире, и они сели на хвост кремовой «шестерке».
Корнеев распрямился. От тех двоих его прикрывала машина. А в машине сидели люди. Родные люди. И защита превращалась в западню. Корнеев запустил руку под пиджак, к пистолету, и так стоял, вглядываясь в лица приближающихся людей. Он уже знал, что не будет стрелять, потому что ему непременно ответят, и в машине никто не останется в живых.
– Вадик! – позвала жена.
Корнеев даже бровью не повел. Смотрел в глаза тем двоим и готовился умереть. Они подошли к машине с противоположной стороны и остановились. Оба держали правые руки в карманах. Но оружия не вынимали.
Это было необъяснимо.
– Ну? – сказал он одновременно и вопросительно и ободряюще.
Но через миг понял, почему они не стреляют. Вовсе не потому, что такой у них приказ, а потому, что не могут. Напряженными взглядами оба косили за спину Корнееву. Он увидел у одного из них испарину на лбу и обернулся.