[86], в то время как героин запрещен, и покупать его приходится на черном рынке, часто в условиях высокого риска.
Существующие методики лечения зависимостей далеки от совершенства, однако, как мы видели, нейровизуализационные исследования, животные модели и эпидемиологические анализы помогают нам разобраться в изменениях системы вознаграждения мозга, лежащих в основе зависимости. Многие ученые работают над созданием методов лечения, направленных на нормализацию активности производящих дофамин нейронных сетей с помощью лекарственной, поведенческой и генетической терапии. В конечном счете эти же разработки должны помочь нам найти и способы профилактики зависимостей.
Заглядывая в будущее
Система здравоохранения по большей части отстранилась от изучения и лечения наркозависимых людей, поскольку считается, что зависимость – осознанный выбор, плохое поведение плохого человека. По той же причине зависимые люди подвергаются общественному осуждению.
Вопрос тренировки воли в контексте зависимостей далеко не так прост, поскольку аддиктивные вещества воздействуют на те области мозга, которые отвечают за нашу способность принимать решения. Как мы уже поняли, зависимость представляет собой сложное взаимодействие сознательных и бессознательных психических процессов. Начинается она с сознательного решения достать наркотики, но наркотики заставляют нейроны мозга производить много дофамина, а порой и других химических соединений. В конце концов эта бессознательная активность и вызываемые ею изменения в работе мозга берут верх над сознанием. Хотя человек и принимает первоначальное решение поэкспериментировать с наркотиками, впоследствии он получает болезнь мозга, которая практически лишает его свободы выбора.
Образование и наука – лучшие инструменты в борьбе со стигматизацией, способные обучить каждого человека и общество в целом вести себя с зависимыми людьми рационально. По текущим оценкам, передозировка наркотиков – основная причина смерти американцев моложе 50 лет130. Исследования показывают, что в США 40 % 18–19-летних уже успели хотя бы раз принять нелегальный наркотик, а свыше 75 % – попробовать алкоголь. У кого-то из них – примерно у 10 % – разовьется зависимость. У других зависимости не будет. Учитывая довольно высокую генетическую предрасположенность к развитию зависимостей, важно рассматривать их как болезнь мозга, а не как моральную слабость, и лечить, а не наказывать зависимых людей.
Глава 10Половая дифференциация мозга и гендерная идентичность
Большинство из нас с ранних лет отчетливо ощущает свою гендерную идентичность, то есть принадлежность к мужскому или женскому полу. Из-за этого, взрослея, мы ведем себя более или менее так, как это делают другие мальчики или девочки в нашем обществе. Обычно гендерная идентичность соответствует анатомическому полу, то есть тому или иному типу половых органов, но так бывает не всегда. Имея мужское тело, человек может ощущать себя девочкой или женщиной, а имея женское тело – мальчиком или мужчиной. Такие вариации возможны, поскольку пол и гендерная идентичность определяются независимо друг от друга, в разные периоды развития.
Гендерная идентичность – это представление человека о его месте в диапазоне сексуальности, его ощущение себя представителем мужского или женского пола, ни одного из полов или обоих полов сразу. Она объединяет в себе аспекты биологического развития, чувства и поведение человека. Хотя гендерная идентичность у людей может сильно различаться, она представляет собой функцию нормальной половой дифференциации мозга. Поскольку гендерная идентичность может многое рассказать нам о самих себе, я решил отойти от обсуждения болезней мозга и посвятить эту главу половой дифференциации.
Трансгендеры – люди, чья гендерная идентичность конфликтует с анатомическим полом, – с ранних лет начинают ощущать, что находятся в неправильном теле, а в пубертате и зрелости это ощущение обычно усиливается. Несовпадение между внешним видом – который налагает на человека целый набор общественных ожиданий – и самоощущением приводит к смятению и постоянным внутренним терзаниям, может усложнять отношения с окружающими. Поэтому у трансгендеров нередко развиваются тревожность, депрессия и другие расстройства. Более того, трансгендеры часто подвергаются сильной дискриминации и даже физической опасности.
Гендерная идентичность не тождественна сексуальной ориентации, то есть романтическому влечению человека к противоположному полу, своему полу или обоим полам. Сегодня мы слишком мало знаем о биологии сексуальной ориентации, чтобы разбирать ее на страницах этой книги.
Каково же происхождение нашей гендерной идентичности? Определяется ли она еще до рождения или представляет собой социальный конструкт? В этой главе мы первым делом разберем половую дифференциацию, то есть генетические, гормональные и структурные изменения, происходящие в ходе развития и определяющие наш анатомический пол. Затем рассмотрим гендерно-специфичное поведение и узнаем, что сообщают нам различия между мужским и женским поведением о физических различиях между мужским и женским мозгом. А после поговорим о генах, которые могут отвечать за расхождение гендерной идентичности с анатомическим полом. Все эти открытия уже начали прорисовывать гораздо более полную картину человеческой гендерной идентичности и конкретизировать, как на нее влияет наш мозг.
От талантливого ученого мы узнаем, каково ему было расти мальчиком в девчачьем теле, а затем совершить переход из женщины в мужчину. Ну и в конце мы затронем вопросы поддержки детей и подростков, чья гендерная идентичность отличается от анатомического пола при рождении.
Анатомический пол
Термин “пол” используют для описания биологических различий между мужчинами и женщинами в трех значениях. Анатомический пол, как мы видели, устанавливают на основе очевидных различий, включая различия наружных половых органов и распределения волос на теле. Гонадный пол определяют по мужским или женским гонадам – семенникам или яичникам. Хромосомный пол обусловлен особым распределением половых хромосом между женщинами и мужчинами.
Наша ДНК распределена по 23 парам хромосом (рис. 10.1). Каждая пара образована одной хромосомой от матери и одной хромосомой от отца. Хромосомы в каждой паре от 1-й до 22-й имеют сходную, хотя и не идентичную последовательность ДНК.
Хромосомы же 23-й пары – X и Y – сильно отличаются друг от друга. Вот они-то и определяют наш анатомический пол. Х-хромосома, условно женская, по размеру сравнима с другими 44 хромосомами, в то время как Y, мужская, значительно меньше. В норме женщина – человек с двумя X-хромосомами (то есть ее генетический пол – XX), а мужчина – с одной X и одной Y-хромосомой (его генетический пол – XY).
Рис. 10.1. Геном человека состоит из 23 пар хромосом, 23-я пара определяет анатомический пол.
Рис. 10.2. Половая дифференциация эмбриона происходит на шестой-седьмой неделе беременности.
Рис. 10.3. Выделение мужских или женских гормонов приводит к формированию тела по мужскому или женскому типу и к появлению некоторых особенностей мозга.
Как Y-хромосома производит мальчика? Изначально каждый эмбрион содержит недифференцированный зачаток гонад, называемый генитальным гребнем. Примерно на шестой-седьмой неделе беременности расположенный на Y-хромосоме ген SRY (sex-determining region Y[87])[88] запускает процесс превращения организма в мужской, заставляя половой гребень дифференцироваться в семенник (рис. 10.2 и 10.3). Как только семенники сформированы, половая судьба эмбриона окончательно определяется секретируемыми ими гормонами, в частности тестостероном. Уже к восьмой неделе беременности семенники плода мужского пола выделяют почти столько же тестостерона, сколько будут выделять в период пубертата или взрослой жизни. Столь мощный выброс тестостерона определяет почти все мужские характеристики, включая специфику строения тела и особенности мозга.
Примерно на шестой неделе беременности эмбрион с двумя X-хромосомами начинает развиваться как женщина: формируются яичники, и половая дифференциация тела и мозга идет по женскому пути (рис. 10. 2 и 10. 3). Чтобы стать женщиной, эмбрион не нуждается в каком-то массивном выбросе гормонов из яичников.
Гендерно-специфичное поведение
Самцы и самки животных демонстрируют очевидные различия в половом и социальном поведении. Каждая особь каждого вида, включая наш собственный, использует ряд моделей поведения, типичных для представителей его пола: биологические самцы ведут себя типичным для самцов образом, а биологические самки – типичным для самок образом.
Гендерно-специфичное поведение разного плана, в частности половое и агрессивное, в животном мире на удивление однотипно, а это значит, что модели такого поведения тщательно сохранялись в ходе эволюции. В свою очередь, это позволяет предположить, что нейронные схемы, определяющие эти модели, тоже похожи друг на друга и эволюционно консервативны. В то же время сигналы, запускающие гендерно-специфичное поведение, у каждого вида, как правило, свои.
Например, у шилоклювого дятла гендерно-специфичное поведение запускается одним-единственным сигналом – черной деталью окраса, напоминающей усы, возле клюва самца. Если самец дятла видит другого дятла с усами, он нападает на него, потому что считает его самцом. Если пририсовать усы самке, самец нападет и на нее, а если замаскировать усы у самца, другие самцы будут пытаться с ним спариваться, принимая за самку. У мышей гендерно-специфичное поведение запускается обонятельной стимуляцией феромонами, которые выделяются другими самцами и самками мышей. А люди особенно восприимчивы к визуальным и слуховым стимулам, что успешно эксплуатируется порнографической индустрией.