е, поскольку само оно не тожественно что. Это тожество противоречит и закону тожества, и закону противоречия. Но ведь и сам акт творения что из ничто — величайшее противоречие и тайна для нашего разума.
Ничто, которому тожественно что, — абсолютное ничто, поэтому оно не может быть даже названо и сказано, как сказанное — оно уже что-либо, а не ничто, тогда потенциальное ничто. Ему, абсолютно несказанному, тожественно что. Поэтому оно не может быть и субъектом предложения: оно только упоминается в предикате. Но как субъект оно — само ничто, то есть потенциальное, и не тожественно что. Потенциальное, или возможное, и есть то, что может быть и всегда только может быть, никогда не станет и не есть: потому что его существование не в нем, а в другом, в том, что есть, оно не сущее, а преходящее. О нем нельзя сказать, что его нет, но оно само не есть: как само, оно не есть.
Синтетическое одностороннее тожество удовлетворяет четырем условиям неограниченной мощи Бога: тожеством сказана вневременность творения (1.2); тожеством что — ничто сказано творение из ничто (1.1); некоммутативностью тожества сказана реальность творения: субъект не ничто, а что (1.3), и потенциальность и неавтономность сотворенного: как само, ничто не что, то есть не тожественно что (1.4). Что, тожественное ничто, — мир до грехопадения: мир перед Богом. Само ничто, или μη ον, — мир после грехопадения, каким мы видим его сейчас в грехе и во времени: не сущий, а преходящий. Но обе части тожества соединены самим тожеством, поэтому не два мира, а один: один, как двойной.
Само ничто полярно. «Само» — некоммутативность синтетического тожества и одновременно полярность или принцип полярности и разделения ничто: в ничто две интенции: к себе самому — само ничто, и к другому — само что. Само ничто, как не тожественное что, есть, во-первых, само ничто, во-вторых, — само что. Об этом я уже говорил. «Само» или «сам» — принцип объективирования; как некоммутативность тожества и полярность — принцип свободного выбора, оба можно назвать формой самого греха, первый — формальной формой, второй — материальной формой.
Если что обозначить буквой А, ничто — Б, то получим абстрактную формулу одностороннего синтетического тожества:
А есть А ≡ Б; само Б ≢ А. Эта формула применяется и к антропологической и к сотериологической форме.
2. Я живу и думаю о своей жизни. Моя жизнь есть жизнь и мысль о моей жизни. При этом я не могу сказать, что жизнь во времени раньше мысли о жизни. Жизнь именно и есть жизнь и мысль о жизни. Но сама мысль о жизни уже не жизнь: в мысли я думаю о своей жизни, вспоминаю ее. Здесь снова отношение одностороннего синтетического тожества:
(2I) жизнь есть жизнь, тожественная мысли о ней; сама мысль о жизни не тожественна жизни.
Я живу сейчас, думаю о своей жизни и вспоминаю ее тоже сейчас, но содержание моей мысли и воспоминания относится к тому, что уже прошло, к не сейчас.
(2II) Сейчас есть сейчас, тожественное не сейчас; само не сейчас не тожественно сейчас, но есть именно прохождение сейчас: так как и не сейчас я вспоминаю сейчас, то сейчас ≡ не сейчас, но не сейчас ≢ сейчас.
Ясно, что я различаю два сейчас и два не сейчас: рефлектируемое и ноуменальное. Рефлектируемое сейчас, то есть сейчас в рефлексии, только геометрическая точка, разделяющая воображаемую прямую, в виде которой я представляю себе время в рефлексии: тогда она только отделяет то, чего уже нет, от того, чего еще нет; но и сама она, как геометрическая точка, не есть: не существует. Ноуменальное или онтологическое сейчас — то сейчас, в котором я реально существую. Оно отвечает скорее на вопрос: что? чем: когда? Рефлектируемые сейчас и не сейчас отвечают на вопрос: когда? Но так как прошлого уже нет, будущего еще нет, а сейчас, как геометрическая точка, тоже не есть, то на вопрос: когда? в рефлексии ответ: никогда. Это и определяет преходящий образ мира. Но так как, во-первых, без сотворенного Богом что нет и рефлектируемого самого что, то есть без мира нет и преходящего образа мира, и, во-вторых, я грешник и, как грешник, не могу быть все время сейчас, но не могу быть и не сейчас, то и не сейчас различается как рефлектируемое и ноуменальное, и тожество (2II) высказывает мое противоречивое состояние во времени. Тожества (2I), (2II) и остальные его виды — антропологическая форма одностороннего синтетического тожества.
Моя жизнь как акт моей жизни сейчас, пусть будет я; воспоминание жизни, мысль о ней, это я сам: моя потенциальность, причем греховная, так как мое что разделилось; что моего что осталось в Боге, а я сам в грехе вне Бога. Мое что, потерявшее свое что, — я сам, само что и, как само что, — само ничто, не абсолютное, а потенциальное ничто, так как Бог сотворил меня как что, а не как ничто. Тогда:
(2III) я есть я, тожественный себе самому, но я сам не тожественен себе. Или: я есть я ≡ я сам; я сам ≢ я.
Этой формулой одностороннего синтетического тожества сказана внутренняя противоречивость грешника, о которой говорит Христос и апостол Павел. Как грешник, я разделен своим грехом: не тожественен себе. Но если бы я не был тожественен себе, не тожественному себе, то я и не знал бы, что грех разделил меня.
Я создан невинным и в то же время по образу и подобию Божьему. Эти два момента для меня, как сотворенного и, значит, потенциального, разделены онтологически моим грехом: возложенная на меня бесконечная ответственность в моем несоответствии ей стала виной моего греха. Тогда: я — невинный, я сам — грешник, уже не невинный, а виновный, тожество в целом есть единство моего сокровенного сердца человека — праведный грешник:
(2IV) праведник есть праведный грешник, но сам грешник — неправедный.
Так как и моя праведность — не моя, дар Бога мне в Христе, моя же собственная праведность — фарисейство, то:
(2V) Божья праведность есть Божья праведность, тожественная моей праведности (то есть дар Бога мне); но сама моя праведность не тожественна Божьей праведности, но моя собственная праведность, то есть фарисейство.
(2VI) Божья духовность есть Божья духовность, тожественная моей духовности; сама моя духовность не тожественна Божьей духовности, но абстракция духовности.
Свобода выбора детерминированна, абсолютная свобода недетерминированна — дар Бога мне. Поэтому сама абсолютная свобода, то есть моя собственная, — детерминированная свобода выбора:
(2VII) абсолютная свобода есть абсолютная свобода, тожественная свободе выбора; сама свобода выбора не тожественна абсолютной свободе, но детерминирована моим грехом.
Для совмещения в одностороннем синтетическом тожестве предопределения, то есть Провидения, с абсолютной свободой я устанавливаю следующую, как мне кажется очевидную, антиномию не только всемогущества, но и вседейственности Божьей (Allwirksamkeit Gottes[6], даже Alleinwirksamkeit Gottes[7]):
I. Божья воля не может не исполняться.
II. Иногда Божья воля не исполняется.
Выводы: 1. Бог желает, чтобы иногда не исполнялась Его воля, то есть Он желает, чтобы иногда исполнялось то, чего Он не желает. 2. Божья воля всегда исполняется: и тогда, когда исполняется, и тогда, когда не исполняется. То есть:
(2VIII) исполнение Божьей воли есть исполнение Божьей воли, тожественное неисполнению Божьей воли; само неисполнение Божьей воли не тожественно исполнению Божьей воли, но есть нарушение Божьей воли, то есть грех.
Исполнение Божьей воли в исполнении Божьей воли — моя абсолютная свобода, тожественная Провидению. Исполнение Божьей воли в неисполнении Божьей воли — моя свобода выбора, детерминированная моим грехом. В свободе выбора я не вижу и не чувствую Провидения. Но в акте абсолютной свободы, вспоминая прежние акты свободного выбора и греха, я вижу и чувствую Провидение, направляющее и мое зло к добру. Поэтому:
(2IX) Провидение (то есть Его действие) есть Провидение, тожественное моей абсолютной свободе; сама моя абсолютная свобода — только детерминированная свобода выбора, значит, не тожественна Провидению. Из этого не следует, что Провидение Божие не всемогуще, но только невидение Его в свободе выбора — в исполнении Божьей воли в ее неисполнении, то есть в грехе.
Так как Провидение — конкретизация предопределения, то:
(2X) предопределение есть предопределение, тожественное моей абсолютной свободе; сама абсолютная свобода, то есть свобода выбора, не тожественна предопределению. И здесь не следует, что предопределенное не совершается: Божья воля исполняется и в неисполнении ее (антиномия, вывод 2). Но когда Божья воля исполняется в ее неисполнении, я не вижу ее, так как детерминирован своей свободой выбора, то есть грехом.
В десяти тожествах антропологической формы ясна функция и смысл «самого»: «сам» — знак некоммутативности тожества, вернее то, что делает тожество некоммутативным, мое несоответствие Божественному дару мне, тогда «сам» или «само» — моя вина без вины: бесконечная ответственность, в моем несоответствии ей ставшая моей виной.
В абстрактной формуле тожества (стр. 133) А можно назвать ноуменальным субъектом, Б — поскольку А тожественно ему — ноуменальный объект, поскольку самоБ не тожественно ему, то есть само Б, не тожественное А, — интенциальный объект.[8]