— Нет, вирус из Субмира? Это совершенно невозможно. Такое могло быть в прошлом, знаешь, тогда был такой интернет… Вот там — да. Были очень агрессивные скрипты. Но сейчас защиты стоят и внутри самого Субмира, там целые защитные системы, которые годами не ловят даже мух, потому что с тех пор, как коммы практически соединяют с мозгом, мы очень озаботились кибербезопасностью. Кроме того, мощные защиты стоят внутри самого комма. Туда в принципе ничто не может попасть без твоей воли. То есть тебе уже нужно действительно скачать что-то — программу, музыку, книгу…
«Книгу».
— Но в книге же не может быть вируса! — возразил я, — или ты имеешь в виду, что есть какая-то скрытая программа…
Я похолодел. Марсела пристально взглянула на меня.
— Ты чего?
— Да ничего, просто представил — ты скачиваешь книгу, а в ней такая незаметная программка..
— Книга — это текст, — возразила Марсела, — и картинки. Иногда музыка. По каждому объекту, входящему в состав книги, комм делает отдельный запрос и проверку. Когда я говорю, что ты сейчас буквально на все должен давать свое согласие, и что никакой случайный занос объектов в комм невозможен — я отвечаю за свои слова. Это не моя специализация, но в информационной безопасности я все же разбираюсь. Нет, Стаська, это немыслимо, с книгой или музыкой ничего передать нельзя.
Я вздохнул.
— Ну слава разуму! А то я вообразил. Конечно, если бы все было так просто, давно бы ОЗ разыскала и вирус, и кто его запустил.
— А почему ты спросил про книгу? — Марсела встала и подошла к перилам балкона. Заглянула вниз, на волейбольную площадку, откуда неслись вопли и стуки по мячу.
— Да просто подумал по ассоциации. Аркадий читал одну книгу, дал почитать мне, и потом случились эти аварии… Конечно, это-то случайность.
«Или нет?»
Марсела резко повернулась ко мне. Оперлась локтем на перила, и я заметил, что талия у нее не так уж и располнела. Нормальная женская фигура, исчезла только совсем уж подростковая хрупкость.
— Ты знаешь… мы с ребятами в свое время развлекались такой затеей — филологическое кодирование. Используются слова обычного человеческого языка, и они выстраиваются в таком порядке, что могут интерпретироваться и как лексемы машинного языка, в нашем случае R+. Это расширение языка поисковых запросов, чтобы как можно точнее объяснить компьютеру, что тебе нужно, а что — не нужно. Причём на естественном языке. Мы выбрали ханью, потому что его слова использовались как лексемы в машинном языке R+. А для проверки cделали генератор тестовых запросов. Очень смешно было наблюдать, как компьютеры общались человеческим языком. Точнее, сильно похожим на человеческий — иногда проскальзывал явный бред вроде «розовый юрист плавает в пустыне». Главное отличие от заказа чая у коквинера — что передавался не условный сигнал, а программа. Думаю, не мы одни играли филокодом. Сделать из него понятные человеку фразы и словосочетания — в принципе, только вопрос техники.
Я смотрел на Марси несколько секунд. Выпрямился.
— Слушай… давай сейчас поедем к моей маме?
Глава 19. Расследование. Марсела и Костя
— Я очень рада, что ты делишься со мной этими догадками, — мягко сказала мама. Она уютно свернулась в кресле, в домашнем голубом костюме. Чарли лежал у ее ног белым ковриком.
— Но все-таки, почему именно со мной? Что я могу с этим сделать по-твоему?
Я вздохнул.
— Мам, ну зачем ты так? Меня-то зачем обманывать? Привычка к конспирации? Не можешь иначе? У тебя есть знакомые, ты просто так интересуешься, да? Да служишь ты в ОЗ, продолжаешь служить, и не рассказывай мне, что это не так.
Лицо Ли Морозовой не дрогнуло.
— Ладно. Это неважно, в конце концов, — произнесла она. — Марси, кстати, я очень рада тебя видеть. Так что вы накопали по этим авариям?
— Книга, — произнес я, — Цзиньши. Ты ее, кстати, прочитала? А то я даже не спросил.
— Да, прочитала.
— Аркадий дал ее мне. После этого с ним случилась авария, а вскоре и со мной. Марси ведь специалист. Она говорит, что передать вирус со встроенным файлом практически невозможно из-за систем защиты. Но…
— Да, наши специалисты тоже проверяли такой вариант, — кивнула мама.
— Но у нас есть другая версия, — я посмотрел на Марси. Она начала рассказывать о филокоде.
Мама задумалась, меж ее бровей залегла складка.
— То есть это серьезно — можно так написать книгу, что в ее предложениях, фразах, абзацах будет закодирован разрушительный вирус? Программирующий комм таким образом, чтобы тот отдавал окружающим механизмам команды на уничтожение? Звучит как фантастика.
Марси кивнула.
— Я знаю. Спецы ОЗ могли этого и не знать. Ведь понимаете, то, о чем я говорю — это очень специфическая область. На Земле, может, есть несколько десятков человек, которые могут о таком догадаться. И все они, скорее всего, работают над сильным искином.
— Да никому и не приходило в голову проверить такую вещь, как книги… — согласилась мама, — но Сташю, тут есть проблема. Книгу Цзиньши читали только ты и Аркадий.
— И Ерш.
— А, ну да, лодка. Ну хорошо — а другие случаи? Помнится, недавно ты с пылом утверждал, что это ОЗ ликвидирует тех, кто не совсем хорошо относится к прошлому или настоящему Союза Трудовых Коммун. Но в других случаях люди не читали этой книги…
— Я практически уверен, что Кэдзуко читал ее. Во всяком случае, мог читать. И Ленская, а может, и не только она. Мам, ну согласись, что здесь возможна корреляция — люди, которые чем-то недовольны, вполне могли передавать друг другу, читать и интересоваться подобной литературой!
Мама слегка улыбнулась. Повернулась к Марси.
— Можно ли доказать, что в книге имеется подобный… филокод?
— Да, — кивнула девушка.
— Ты сможешь?
— Думаю, да. Конечно, нужно оборудование — не домашний комп. Но нужные процессоры и обученные нейронные сети есть в вычислительном центре на «Электроне». Инженеры оттуда часто со мной советовались и звали к себе работать, но я не шла… я уверена, что они меня пустят.
— Хорошо, — кивнула мама, — я бы организовала тебе рабочее место в Свердловске, но это займет время. Если на «Электроне» быстрее, то я бы попросила вас сделать это сейчас. Я пока проведу проверки по поводу книги — кто ее читал, какая корреляция. У меня есть доступы к любой статистике, это не займет много времени.
Марсела поднялась.
— Я поеду тогда. Уверена, они мне обрадуются, — на лице ее возникла мимолетная улыбка. Я понял, что не все было так просто с ее службой простым оператором на «Электроне», такая картинка — «бездарность, ушедшая из высокой науки в простые эникейщики» — создавалась лишь для Кости…
— Мам, — сказал я, — возможно, мне стоит заняться статистикой — если ты обеспечишь доступ. Ты бы тогда пока решала следующую, более сложную задачу — надо ведь еще найти и понять, кто такой Цзиньши.
— Это не нужно, — возразила мама, — я знаю, кто это такой. Я поняла это, еще читая книгу, и потом даже проверила. Место пребывания, конечно, надо еще определить, но это не такая уж суперсложная задача. Но кто это такой — мне было понятно с первых строчек.
Пока мои любимые женщины углублялись в задачу спасения цивилизации (ну ладно, не всей цивилизации, это я преувеличил), я отправился домой и с наслаждением занялся хозяйством.
Первым делом я содрал занавесочки, пленку с кухни, собрал все, что оставили Ершовы-Сысоевы, — получилась весомая куча посреди гостиной — и вызвал утилизацию. Пока я дожидался ее — киберы подъехали к дверям через полчаса — привел в порядок квартиру. Камила Сысоева была исключительно чистоплотной, грязи они не оставили, да и автоочистка не позволила бы. Но страшное желание наконец-то оказаться в собственном, а не Ершовых-Сысоевых жилище требовало перемен. К тому же у меня теперь Марси. Пусть она живет здесь только в психотерапевтических целях — чтобы Костя не мог явиться и снова запудрить ей мозги — но я хочу, чтобы ей было уютно в моем доме. Я хочу создать для нее условия.
Никогда не был фанатом комфорта и дизайна. Чаще всего довольствовался стандартной мебелью и оборудованием. Зачем тратить время на такую ерунду, когда в мире столько интересных занятий.
Но вот теперь в меня как будто вселился некий домашний дух — пенаты, или как их называли. Я работал как заведенный. Заказал мебель вместо Ершовской, а его кресло, столики, какие-то вазы — все это я отдал в утилизацию. Вместо этого приобрел два мягких уютных кресла синего цвета для нас с Марси, торшер и простой журнальный столик. Остальную мебель Ерш не менял, и я ее оставил, только смыл наноочисткой нанесенные Камилой расписные узоры.
Я отодвинул диван от стены и запустил по всем стенам кибердизайнера — небольшая машинка каталась вверх и вниз, перекрашивая стены в однородный нежно-голубой цвет. Ковер я заказал белый. Тут в дверь заломились утилизаторы, я впустил их и помог сориентироваться с погрузкой. При погрузке все еще требуется человеческое управление. Два пузатых белых куба втянули в себя всю лишнюю мебель и предметы и, довольно урча, покатились к двери. Собственно, какие они утилизаторы — обычные кибергрузчики, разбор же мусора будет произведен на нашей кузинской фабрике имени Васильевой, где есть цех утиля. Эту фабрику, расположенную далеко за Кузинкой, у нас в городе ласково называют «Чума» — вполне справедливо, ведь это был позывной героини ГСО Васильевой…
Вот только одно было очень неприятно: я так и не смог отыскать единственные свои памятные вещи, оставленные в гостиной, — снимок и камешек с Цереры. Пропали и другие мелочи — я не доискался недавно приобретенной турнирки, а на кухне почему-то из тарелок остались только две — я еще вчера это заметил, полностью опустел шкафчик в ванной с мыльно-рыльными, как говорится, принадлежностями. Видимо, Ершовы хватали все, что попадется, не задумываясь. Но это ладно, не жалко, как говорится. Не очень порядочно, даже в наше время всеобщего изобилия — но не жалко. Но вот зачем им понадобились камень и снимок?