— На такое не согласна! Послушаешь вас, так здесь чуть ли не первобытные люди живут. И потом, зачем вы меня пугаете? — в сердцах проговорила она. — Я знала, куда ехала, и сказала вам, что умею делать. А вы… Еще хвастаетесь, что парка у вас нет. Хоть бы уж молчали. Коли так будете принимать у себя людей — никто не останется.
Матвей Лукич удивленно взглянул на бухгалтера.
— Испугалась я вашей грязи… Я, прежде всего, комсомолка!
В ее словах было что-то от лозунгов. Матвей Лукич еле заметно улыбнулся и сказал бодро:
— Коли работы не боишься — другое дело. Это хорошо. И что зубастая — неплохо. Обидеть себя не даст, — взглянул он на Сергея. — Пошлем работать на свиноферму. Так и запишем.
— На свиноферму я не пойду!
— То есть, как это — не пойдешь? — вспыхнул Матвей Лукич и поднялся.
— Я хочу работать в саду.
Сергей Перепелка обреченно свистнул.
— Ты эти разговоры оставь! Тебя комсомол сюда прислал, вот и постарайся оправдать его доверие! Не пойду… Я в твои годы, когда приехал на Магнитку, не раздумывал — работал, куда посылали. А не хочешь — так и скажи. Тогда можешь поворачивать оглобли. Я так и напишу в горком комсомола.
— Да вы поймите… — начала было Галина, но Барабанов перебил ее.
— И понимать нечего. Нет у нас ни садов, ни виноградников. Не растут, почва не та.
— Не может этого быть!
— Нам это лучше знать! Вот взгляни, какой красавец стоит!
Матвей Лукич резко откинул на окне белую занавеску, и Галина увидела на задворках конторы одинокое полузасохшее деревце. К нему была привязана запряженная в бидарку[4] лошадь.
— Так этому ж абрикосу полвека, а ухода никакого. Вот вы сами убедитесь, что здесь можно выращивать, — поспешно произнесла Галина.
— Ну, хватит! Завтра выходи на ферму. Так и запишем, — примирительно сказал Матвей Лукич. — Сергей, проведи девушку на квартиру к Степаниде Торопыгиной.
На крыльце Виктор Костомаров бросился к Галине.
— Ну что?
— Ничего… Подожди, я ему еще докажу! — вместо ответа погрозила Галина, тяжело дыша. Глаза ее пламенели.
Сергей Перепелка вышел следом.
— П-пойдем, проведу на квартиру.
— Я сам, — отозвался Виктор. — Я уже знаю, где ее дом, чемодан туда относил.
— Н-ничего, мне тоже надо в ту сторону.
Идти пришлось почти через всю деревню.
— Вы не ошиблись, что приехали к нам, у нас колхоз хороший. Подождите, он еще на всю область прогремит. Именно так! — стараясь подбодрить мрачную Галину, говорил Сергей. — Я с-сам всего два месяца, как вернулся сюда. Годовые курсы закончил. А раньше работал здесь счетоводом.
Сергей время от времени поглядывал на Галину, ласково улыбаясь. Виктору это не понравилось, и он грубовато спросил:
— А почему ты заикаешься?
— П-понимаете, это у меня с детства, — не уловив неприязни в вопросе, простодушно начал рассказывать Сергей. — Есть у меня сестра, на три года старше. Она озорная была. Надоело ей все время со мной нянчиться. Мне тогда два с половиной года было. Однажды, когда дети собрались в поле за зеленым горохом, она связала меня и положила в сарае в корыто. «Спи», — говорит и убежала. Я сначала молчал. А тут смотрю, лезет ко мне свинья, в самое лицо хрюкает. Чуть не съела. Я перепугался, кричу что есть духу, а она в мой нос своим пятачком тычет. Вот-вот откусит. Спасибо, соседка прибежала, спасла.
В это время низко над деревней пролетел самолет. Напуганная его ревом, огромная свинья, лежавшая в пыли у дороги, метнулась прямо под ноги Сергею. Он вскрикнул и, уцепившись за щетину, проехал на ее спине несколько шагов, а потом рухнул на землю.
Виктор и Галина захохотали.
— Вот ч-чертяка лохматая! Словно знает м-м-меня. До сих пор их боюсь, — отряхивался побледневший Сергей и виновато улыбался. — Я п-почти вылечился, заикаюсь теперь только, к-когда волнуюсь. Но разве будешь здесь спокойным? И-именно так!
В длинном сарайчике, где зимой хранились сеялки, плуги, бороны и прочий инвентарь, двое парней возились возле трактора.
— Вот теперь все! — затянув огромным ключом гайку, выпрямился широкоплечий парень лет двадцати. Второй тракторист, высокий, сухощавый, медленный в движениях, наматывал шнур на шкив стартера.
— Это наши ребята, — пояснил Сергей, когда они прошли мимо сарая. — Тот с ключом — Степан Бондарь, а второй — Николай Мовчан.
— Кто такая? — жуя папиросу, спросил товарища Степан и кивнул на Галину.
— Из города приехала на работу, — вяло ответил Николай. — Говорят, у нее отец каким-то начальником в области. Вместе с Костомаровым училась, вместе и сюда.
Степан шутя поигрался большим ключом.
— Работнички… — процедил он и сплюнул недокуренную сигарету, — экскурсии для них здесь!
Долго смотрел из-под насупленных бровей вслед девушке. На лице его играли желваки.
— Слышь, Степан, а в перспективе она ничего себе, — щелкнул пальцами Николай Мовчан.
— Заводи мотор! — звучно крикнул Степан.
Николай с несвойственной поспешностью рванул шнур, и двигатель сразу затарахтел.
— Он председателем у нас только третий год работает, — рассказывал Сергей про Матвея Лукича, который только что обогнал их на бидарке. — Добровольно из города приехал, тридцатитысячник… умный дядя! Раньше колхоз был самый отсталый в районе, а за эти годы поднялся. Бывший председатель только суетился, а что с того? А этот как приехал, — сначала целую неделю ходил, осматривался, прикидывал, а потом, когда все разнюхал, сразу по-своему повернул. И пошло! Денежки в кассу сразу потекли. Теперь вот два типовых коровника строим, новый свинарник. В прошлом году электричество провели. А раньше даже столбов не на что купить было. Одно слово, Матвей Лукич — хозяин! Именно так! — подытожил Сергей.
— Хозяин, возможно, он и хороший, только человек, кажется, бесчувственный, сухарь, — сказал Виктор.
— Это Матвей Лукич сухарь?.. Что вы! Он такой душевный… — с чувством сказал Сергей и вдруг осекся.
Неподалеку послышалась ругань. Возле кузницы, размахивая плетью, Матвей Лукич отчитывал за что-то двух колхозников.
— Что ты мне в глаза суешь?! Это я и без тебя знаю. Ты мне работу покажи! Штрафовать вас надо, чертей!
— Душевный… — засмеялся Виктор.
— П-пойдем, вот ваша квартира, — Сергей потянул Галину за рукав.
В сенях небольшого домика Галину встретила пожилая женщина.
— A-а, приехала? — словно давно знакомой, приветливо сказала хозяйка. — Заходи, заходи! Я уже второй день жду, горницу тебе убрала, постель постелила. — Тяжело передвигая больные ноги, она прошла к двери, распахнула их. — А вам, мальчики, тут пока делать нечего. Идите себе. Девушке надо умыться с дороги, переодеться.
Виктор и Сергей вышли на крыльцо.
— Приходите сегодня вечером в клуб, — гостеприимно и одновременно робко пригласил Сергей Галину, выглянувшую в открытое окно.
Виктор злобно взглянул на него и нахмурился.
Глава восьмая
В большом хорошо освещенном зале клуба стоял шум. Танец только что закончился, и пары разошлись.
Девушки собрались кружком в углу и сразу начали перешептываться и смеяться. Ребята прохаживались по залу, задевали их, соревновались в остроумии.
От сцены слышно было отчаянное постукивание костяшек домино. Играли «на вылет». Ожидавшие своей очереди тесным кольцом окружали игроков, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Появление Виктора встретили возгласами.
— О-о, Витька, иди сюда!
— Привет, Костомаров!
— Чего так поздно?
— Только что с поля, едва успел переодеться.
Виктора сразу окружили ребята.
Быстро, за два вечера, он подружился с деревенской молодежью. С первой же встречи повел себя так, будто рос и воспитывался здесь, в деревне. Рассказал несколько смешных приключений, якобы произошедших с ним, вместе со всеми смеялся над своими вымышленными неудачами. Танцевал, шутил, как и все. Шутки его были острые, замечания умные, сравнения меткие. Он выделялся умом и хорошим воспитанием, но не щеголял этим, вел себя просто и непринужденно. Этим Виктор и завоевал любовь и уважение ребят. Девушкам он также понравился. Правда, озорная Настя Малько с первого же вечера делала вид, что совсем не интересуется городским парнем, но сама то и дело лукаво поглядывала на него, отводя с неприступным видом глаза, как только он оборачивался к ней.
Виктору среди новых знакомых сразу же не понравился один человек, Степан Бондарь, тракторист из второй бригады, где Костомаров работал прицепщиком. Вожак деревенских ребят — Степан — даже не разговаривал с ним, а только однажды посмотрел пристально, но от этого взгляда Костомаров как-то словно съежился. Увидел в нем презрение, насмешку и, как ему показалось, хвастливое желание показать свое превосходство.
«Наверняка, глупец, — решил Виктор. — Пытается хвастаться своей физической силой, а сам боится, как бы я не подорвал его авторитет».
Он видел, что почти все парни с уважением относились к Степану, и решил, что они, должно быть, опасаются его пудовых кулаков.
Виктор нетерпеливо искал глазами Галину. В зале ее не было. Не было и Сергея Перепелки.
«Опоздал!» — мелькнула мысль, и сильно забилось сердце.
В клуб вошел Степан Бондарь, окруженный четырьмя ребятами. У каждого в зубах — сигарета. Плечистый, коренастый, словно налитый свинцом, Степан твердо направился через зал к баянисту. Под его ногами поскрипывали доски пола.
— Заводи мотор! — приказал он, и баянист сразу же послушно растянул меха. Виктор начал пробираться к выходу.
— А что это вы сегодня не танцуете? — сверкнула насмешливыми карими глазами Настя.
— Я сейчас вернусь, еще потанцуем, — поспешно ответил Виктор и выбежал за дверь.
Черная, словно тушь, ночь поглотила его. С минуту стоял, прислушиваясь к стуку собственного сердца.
«Неужели все пропало? Где их искать? — лихорадочно думал он. — Надо идти к ней домой. Они наверняка там!»