Алиса попробовала, но даже в игровой ситуации была очень скована и подавлена. Она сразу рефлекторно вжала голову в плечи, как-то вся напряглась, ссутулилась и, подойдя к Анреичу, стала что-то невнятно, тихо бормотать о работе. О каких-то своих предложениях и коррективах. Тот стал ей подыгрывать и включил роль «строгого монстра».
– Так, что вы тут развыступались? – басовито произнес он. – Я и сам знаю, что и как лучше делать для моего дела. А вы лучше займитесь-ка своим. Вам ясно?! Отчеты готовы?
Все даже рассмеялись от такой яркой, артистичной реплики. Алиса тоже не выдержала и засмеялась вместе со всеми.
– Да-а, вам-то смешно, но у меня на работе происходит примерно то же самое, – чуть не плача, произнесла она.
– Теперь сутрируй свою скованность, – сказала Ная. – Посмейся над ней. Взгляни на нее со стороны.
Алиса смешно сжалась, втянула голову в плечи еще сильнее, как черепаха, прячущаяся в свой панцирь. Сгорбилась и стала искать «укрытие» за спинами всех собравшихся. При этом она все время уморно повторяла писклявым голосом:
– Ой, боюсь, боюсь. Как же мне быть? Как же мне быть? Ой, он сегодня какой-то злой. Он очень злой. Он страшный, очень страшный!
Андреич тоже вошел в кураж и стал разыгрывать самое свое свирепое состояние.
– Ай-ай! Он действительно злой! Лучше к нему на глаза не попадаться! – взвизгнула Алиса и упала на пол, прячась за спинами своих друзей. В конце концов она не выдержала и расхохоталась от души. Впервые ей было смешно над самой собой. И своей ролью на работе.
– Вот видишь, даже самой смешно, – сказала Ная. – А теперь разозлись на скованность и резко скажи: «Я не позволю больше тебе мне мешать!». И, представив перед собой, нанеси ей удары.
Алиса встала, широко расставила ноги, выпрямила спину. А затем представила свою скованность и резкими, сильными движениями нанесла несколько коротких, но мощных ударов в самую ее сердцевину.
– Вот так уже хорошо, – прокомментировала действия Алисы Ная.
– Чувствуешь, как тебе стало легче?
– Конечно, чувствую! – радостно ответила Алиса.
– Хорошо. А теперь попробуй снова проиграть свою роль. Но уже теперь действуй смело и решительно.
– Хорошо, – ответила девушка.
– А ты, Андреич, сурово настройся. Даже можно включить немного вредности. И чуть что, осуждай Алису, не соглашайся с ней, выгоняй.
– А мне даже и разыгрывать такое не надо, – рассмеялся он, – я все время в такой роли нахожусь.
– Вот и славно. Давайте приступайте к практике.
В более активном боевом состоянии Алиса подошла к нему и сказала:
– Степан Андреевич?
– Да!
– Вы знаете, у меня здесь есть для вас предложение, как улучшить нашу работу.
– Милочка, у меня таких предложений за весь день знаешь сколько? И каждый норовит себе облегчить жизнь. Все старается «предложить» сделать так, чтобы самому ничего не делать, – занудно ворчал он. – Ты еще одна из таких? – Резко повысил он голос.
Алиса вздрогнула от неожиданности, но тут же вспомнила о своей цели и продолжила все также напористо и уверенно:
– Поймите, пожалуйста, Степан Андреевич, я пекусь о производительности нашей организации и могу внести в ее работы кое-какие коррективы.
– Нет, ну ты посмотри на нее! – взорвался Андреич. – Печется она, тоже мне! Видали мы здесь таких! Знаешь что, милочка, я и сам смогу позаботиться о своей организации и ее производительности. ПОНЯТНО?!!!
Алиса уже была готова к такому ответу и продолжила напористо отстаивать свою точку зрения. Так продолжалось еще некоторое время. И самое важное здесь было то, что Алиса помнила, что это – игра, практика. И поэтому не успокаивалась. Она, несмотря ни на что, продолжила взаимодействовать с Андреичем и смогла не сдаться, когда он ее отчитывал.
– Прекрасно, – прокомментировала действия Алисы Ная. – А теперь добавь немного обаяния, женственности. Чтоб не быть такой твердой, где-то похвали своего начальника. Где-то схитри, где-то попроси, где-то прояви сочувствие, если это будет уместно. Будь гибче. Ведь ты же – женщина и тебе это к лицу!
Они опять попробовали взаимодействовать, и теперь уже пошло как по маслу.
– Степан Андреевич, – любезно улыбнулась Алиса.
– Да? – вопросительно поднял он на нее брови.
– Вот ваш кофе, который Вы заказывали.
– А, хорошо, поставь сюда, – буркнул Андреич.
– И ваши любимые круассаны, – протянула она его любимое лакомство.
– А? Хорошо, – уже немного подобрев, произнес он.
– У Вас сегодня такой красивый галстук!
– Да, жена выбирала.
– У нее превосходный вкус! Он так идет к Вашим глазам.
– Да… – неопределенно произнес он, «уплетая» круассаны и «запивая» их «кофейком».
– Вы знаете, как я ценю высоко работу на Вашем предприятии, как мне приятно на нем работать, – произнесла она, когда «босс» начал немного «наедаться».
– Ну?.. – продолжал «жевать» Андреич.
– И в моих интересах, как и в Ваших, сделать так, чтобы наше предприятие работало как можно эффективнее.
Последнее предложение подействовало на Андреича просто магически. Он настороженно вытянул уши и стал внимательно слушать все, о чем она говорила.
– И вы знаете, мне, как работнику, видящему наше производство, так сказать, изнутри, хотелось бы внести кое-какие коррективы.
– И что это за коррективы? – немного недоверчиво поднял бровь Андреич.
– Вы только не подумайте, если я не права, сразу же скажите, ведь Вам намного виднее и понятнее, что и как должно происходить.
– Слушаю, – уже немного подобрев, произнес он.
– Я хочу Вам предложить вот что…
И Алиса стала смело, активно и творчески высказываться обо всем, что думает. При этом не забывая хвалить самого «Степана Андреича» и его фирму. Проявлялась гибко, пластично, женственно. И в конце концов «босс» одобрительно крякнул и сказал:
– Знаешь, а ты далеко пойдешь!
– Ну, не дальше Вас, Степан Андреич, – любезно улыбнулась ему Алиса.
И все весело засмеялись над ее веселой шуткой.
– Ну, как? – спросила Ная Андреича.
– Вы знаете, я бы ценил такого работника, – одобрительно сказал он. – Алиса, переходи ко мне работать! А?
– Хорошо, я подумаю, – продолжила куражиться она.
И все снова засмеялись над ее шуткой.
– Ну вот, видите, – подытожила Ная, – так можно прокорректировать все роли, все взаимоотношения. Сделать так, чтоб они давали успех и пользу. А заодно человек стал бы господином самого себя. И еще добиться того, чтобы им больше не управляли комплексы, фобии и стереотипы. Чтобы он избавился от их рабства и гнета. А он сам смог бы творчески, по своему усмотрению выстраивать свою жизнь!
Клад
На одном из занятий мудрая наставница Ная давала новую очень интересную тему. По сложившейся традиции перед началом лекции на сцену вышли люди, которым помогли прежние встречи. Среди нескольких таких людей на сцену вышла интересная молодая дама. Одета она была очень красиво. На ней было длинное женственное платье кофейного цвета в белый горох. Туфли на высоких каблуках выгодно подчеркивали ее женственную фигуру. Красивая прическа с длинными вьющимися темными локонами нежно обрамляла ее милое лицо, которое просто светилось от счастья. На руках эта элегантная красивая женщина держала маленькую собачку. Трогательное и беззащитное существо с красивой модной стрижкой и новомодными украшениями смотрело на нее преданными, чуткими глазами. Женщина подошла к микрофону и сказала:
– Добрый день всем! Хочу рассказать свою историю жизни. Как-то в детстве меня укусила и очень сильно испугала собака. Я была совсем маленькой. Как я себя помню, мне не было даже пяти лет. Мы были на даче. Мои мама и папа смотрели телевизор, а я как-то смогла выйти во двор. Они не заметили, как это произошло. И я начала играть с большой породистой овчаркой, Чарой. Я плохо понимала, что нравится собаке, а что нет, и постоянно дергала ее то за уши, то за нос, то за лапы. Чара то и дело вырывалась из моих рук и даже грозно рычала на меня, а я продолжала увлеченно дергать несчастную псину. В конце концов, ей это порядком надоело. Лимит ее собачьего терпения был исчерпан, и она сильно тяпнула меня за первое попавшееся место. И этим местом оказалась не что иное, как моя же собственная несмышленая голова. Представляете, что может испытать пятилетний ребенок, когда его кусает здоровенная овчарка? Что я тогда почувствовала? Все сразу: ШОК! БОЛЬ! УЖАС! СТРАХ! ОТЧАЯНИЕ! Я не могу даже это передать словами. Все чувства слились воедино и вырвались наружу в моем истошном детском крике! Я бросилась наутек. Из моего правого уха капала кровь. Я до сих пор помню эти яркие красные капли, которые впитываются в песок! С ревом я бросилась в дом. В это время на крыльцо вышла мама. Она внимательно посмотрела на меня, а потом громко крикнула: «ОПЯТЬ?! ПОД НОГИ СМОТРЕТЬ НАДО!». И потащила меня в дом.
С этого начались все мои несчастья. Она наспех сделала перевязку, вызвала скорую и поставила меня в угол. Отец не проявив ко мне никакого участия, продолжил смотреть телевизор. Скорая приехала не сразу. Меня увезли в больницу. Сделали перевязку, поставили какие-то уколы и отпустили домой.
На следующее утро я пошла в садик. Моя голова была перевязана в стиле «Фрицы под Москвой» и все дети дразнили меня и постоянно смеялись. А я чувствовала себя самым несчастным человеком на свете! Слушаться воспитателей я не могла. Какое послушание, когда у тебя голова просто горит от боли?! В то время мне казалось, что весь мир повернулся ко мне спиной! Так я и жила. Одинокий, несчастный, замкнутый в себе ребенок. После этого всю жизнь меня преследовали страхи, постоянная тревога. Каждую ночь мне снились кошмары. Огромная черная собачья пасть, которая кусает меня за голову. Кричащая мать, равнодушный отец. У меня начался энурез. Каждое утро мои простыни были мокрыми, что еще больше раздражало маму. Я не могла нормально общаться с людьми, так как у меня был постоянный страх, что они могут мне сделать что-то плохое. Позже, когда я подросла, то стала бояться парней. Я помнила, как мальчики издевались надо мной в детском саду, и поэтому не хотела ни с кем знакомиться. Я была странной и замкнутой. Родители повели меня к психиатру. Он назначил нейр