Не матерился, не ругался.
Чтоб учился хорошо и старшим место уступал,
Чтоб на заводе погибал, шел по родительским стопам.
И вот живу я на Земле, уже стал взрослый человек
И если правду говорить, то вижу я одних калек.
Везде тупой унылый взгляд на фоне серых городов
И понимаю я теперь, что из нас сделали рабов!
Надоело мне ширяться, на заводе задыхаться,
Бросил пить, курить, валяться,
Начал йогой заниматься, начал йогой заниматься,
Стал духовно развиваться, стал духовно развиваться,
Ваще стало все Окей:
Стали деньги появляться,
Девки кучею влюбляться.
Но не стал я обольщаться,
Суетой мирской вкушаться,
Все оставил я друзьям, братьям, сестрам и врагам.
Ноги в руки быстро взял и отправился в Ашрам.
Еще сильнее развиваюсь,
Шаманизмом занимаюсь,
С Высшей Силою общаюсь,
В Тантра-йогу посвящаюсь,
В астрологию врубаюсь,
Чтоб быстрей свести на нет
Деструктивное воздействие карающих планет.
А недавно мы сидели, веселились и балдели,
На пылающий огонь, медитируя, смотрели,
Но огонь вдруг растворился, и оттуда вышел к нам
Великий северный шаман.
Искры костра поднимались вверх, улетая куда-то наверх, к первым вечерним звездам, как будто сами хотели стать частью звездного небосвода. Вечернее небо приветливо смотрело на путников, переливаясь самыми разными оттенками заката, маня к себе своей загадочностью и таинственностью.
В небе они увидели летающую тарелку. Она остановилась, зависла над ними, а после улетела влево от своей прежней траектории. Алиса рассказала, как в детстве ее похитили инопланетяне, после чего она стала видеть ауры людей и предметов. Вся группа оживилась.
– Я тоже в детстве видел ауры предметов, – присоединился к разговору один из участников группы, молодой светловолосый паренек. – Однажды я рассказал об этом родителям, и они меня стали ругать за мои «фантазии». Тогда я по секрету поведал об этом своей старшей сестре. А она рассказала родителям. Сдала меня по полной программе. И так круг замкнулся. Родители водили меня по каким-то врачам, которые только разводили руками, не зная, что сказать. Тогда я затаился и перестал рассказывать об этом. И даже стыдился такой своей особенности. А потом подрос и перестал все это видеть.
– Да! Весело! – засмеялись ребята. – Если ты не такой, как все, непонятен, то синоним – «опасен».
– Ничего страшного, – спокойно изрекла Лирия, – это говорит о том, что в тебе есть эти способности, просто ты перестал ими пользоваться. Но если будешь работать над этим, то разовьешь их в себе.
Лирия стала общаться на эту тему с этим пареньком, а вся группа продолжала весело болтать между собой. Все были заняты своими делами. Кто-то следил за огнем, кто-то строгал из дерева причудливые фигурки, кто-то делился недавними впечатлениями. Женщины занимались своими делами. Неподалеку уже разбивались палатки. Работа кипела. Всем было весело, атмосфера была дружественная и непринужденная. Вскоре чай был разлит по кружкам, и вся веселая компания объединилась у костра.
– Народ, а давайте гитару по кругу! – предложила бойкая молодая девчонка.
– Давайте! – радостно отозвались все.
Этот незатейливый «ритуал», пришедший к нам еще со времен начала создания КСП (клубов самодеятельной песни), оказывается, был хорошо принят у современной молодежи. Каждый человек по очереди брал гитару и пел ту песню, которая ему нравится. А все остальные ему весело подпевали. Если кто-то не умел играть, за него играл его сосед, а он пел свою песню. Всем было весело, пение сближало и сплачивало людей.
В перерывах между песнями по обыкновению рассказывались туристические истории вперемешку с вымыслом, юмором и реальными фактами.
– Знаете, однажды, когда я была в походе, в наш палаточный лагерь пришел медвежонок, – начала рассказывать одна женщина.
– О! Здорово! Он, наверное, хорошенький? – оживились все сидящие у костра.
– «Хорошенький»! – с сарказмом произнесла она. – Увидев его, мы все тоже впали в умильное состояние, пытались его чем-то угостить. Но только не наш старший. Он очень быстро собрал всех в одну палатку и строго приказал всем молчать и не шевелиться.
– А почему? – наивно спросила Алиса.
– Потому, что рядом с ним всегда ходит мама, и если он, не дай Бог, пискнет, она тут же впадает в неописуемую ярость и может порвать любого в ноль секунд.
– Ага! Как тузик грелку, – отозвался мужчина средних лет. – Я не раз слышал от охотников, что инстинкт защиты детенышей делает ее абсолютно слепой и яростной. А почему она, интересно, с медвежонком в лагерь не вошла?
– Она боялась и стояла поблизости, охраняла его. Видимо, уже раньше ей доводилось встречаться с людьми. Опытная была. А ему разрешила немного «побаловаться». Он все обошел, обнюхал, слопал банку сгущенки и пошел дальше за своей мамашей.
– Как это? Слопал?
– Очень просто. Зубками. У них знаешь какие челюсти мощные!
– Так она же запечатана герметично. А читать этикетки медведи пока еще не научились.
– А им и не надо. Знаешь, какой медведя нюх! Это тебе кажется, что банка запечатана герметично, а для него она источает запах. Он по этому запаху даже из земли банку консервов может выкопать. Он её изжевал всю так, что она превратилась в искореженный кусок железа. Лакомство съел, а железку выплюнул и ушел. Мы потом долго еще разглядывали эту «банку». Или то, что от нее осталось.
– Это еще что! – отозвался мужчина средних лет. – У меня дядька служил на севере. На аэродроме. Обслуживал самолеты. И вот однажды стоит он у самолета. Чувствует – его кто-то по плечу задел. Оборачивается – а там Михайло Потапыч стоит. Собственной персоной. Тот как заорет! И с перепугу на крыло самолета так и запрыгнул. Медведь, конечно, наутек. Дядька охолонул маленько. Смотрит, а высота-то большая, слезть сам никак не может. Стал кричать: «Люди! Помогите! Люди!». Люди пришли, спрашивают: «Ты как туда залез?!». А он им: «Медведь помог!». А они только смеются в ответ: «Ага! Пришел и подсадил!».
Вся группа весело покатилась со смеху.
– Это еще что! – подхватила разговор бойкая девчонка. – Я была однажды в походе, мы сплавлялись по Горному Алтаю на рафтах. И одну девчонку на привале укусила за ногу змея. Девчонка, видимо, была очень напугана и вела себя неадекватно. Подходила к каждому и говорила с такой радостной улыбкой: «Знаете, а меня змея укусила!». Люди видят, что человек радостный, думали, наверное, шутит, и отвечали ей в ответ: «Тогда иди – воды попей!». Она так к одному подошла, к другому, к третьему, и все отшучиваются. А потом она к старшему нашему в группе подошла и говорит: «Я все пью-пью воду, а нога меньше не становится!». И тут мы все поняли, побросали свои вещи в рюкзаки, вскочили на весла и поплыли. Гребем попеременно то одни, то другие, а сами молимся, чтобы она Богу душу не отдала. А нога у нее разбухла чуть ли не с нее саму. Кое-как догребли до Горно-Алтайска, потом в какой-то товарняк запрыгнули (пассажирского ждать бы долго пришлось). Благо добрые люди нашлись, подсобили. В общем, вовремя ее доставили в больницу. Врач сказал: «Еще полчаса, и она могла бы умереть!». В общем, повезло девчонке.
Так, с притчами, песнями, прибаутками и веселыми туристическими розыгрышами прошел этот чудесный летний вечер. И наступила теплая летняя ночь.
Небо усеяли гирлянды звезд. Вокруг летали светлячки, трещали цикады, дул теплый, свежий ветер и восходила луна. Полюбовавшись этим великолепием, Артур и Алиса пошли спать в свою палатку.
Видя озабоченный взгляд Артура, Алиса сказала ему:
– Любимый, сегодня мы с тобой будем заниматься Майдхуной. Только не спеши, ведь секс тоже должен быть духовной практикой. Давай будем друг друга ласкать, не прикасаясь к половым органам.
И первое, что она предложила, это игра-медитация «Руки любви». Для этого она подготовила три разные по настроению песни. Романтическую, медленно-нежную, активную, олицетворяющую борьбу, и более возвышенную, медленную. Алиса попросила его сесть по-турецки и расслабиться, прикрыв глаза. Сама также села напротив него.
– Давай представим, что мы – это руки и больше ничего, и начнем знакомиться.
Очень медленно, нежно, прикасаясь только кончиками пальцев, они, а вернее сказать, их руки, начали знакомиться друг с другом. Артур стал действовать чуть смелее и расслабленнее. Алиса сначала поддавалась его прикосновениям, а затем сдерживала напор Артура своим замиранием.
Приятное тепло любимых рук становилось все роднее и хотелось соприкасаться всей ладонью и сжимать ее крепче. Их пальцы то сплетались в страстном прикосновении, то вновь разъединялись. И по мере этого у Артура и Алисы просыпалось неутолимое желание стать одним единым целым.
Музыка сменилась на более активную, даже немного агрессивную и нужно было представлять, что тебя нет. Ты – это руки, и все. Движения нарастали, становились более активными, танец борьбы, борьбы за любовь. Тут Алиса поймала себя на том, что ей хочется требовать заботу и любовь от рук Артура, и отдалась этим ощущениям. То отстраняла, то снова притягивала к себе его руки. Вспышки эмоций пробуждали в них состояние неуспокоенности, жадности до любви, а вместе с тем и страх потерять то, что они обрели благодаря друг другу. Осознав это, Алиса стала молиться. И потом, когда музыка с активной сменилась на возвышенную композицию, наступил этап примирения, самый приятный момент, когда хочешь-не хочешь, руки начинают свой слаженный танец, ценя в радости каждый миг. Знакомые руки вновь становятся любящими и уже родными, и можно двигаться дальше. И она скользнула кончиками пальцев к изгибам его локтя, задержавшись на них, дыхание ее стало более откровенным и призывающим. Артур понял это как сигнал к переходу на следующую практику и взял инициативу на себя. Опершись на левую руку о пол, правой рукой он обнял ее за талию и прижал к своей груди, при этом ловко опустил ее на спину.