– Ты прав, – говорю ему, попутно размышляя о том, что, вполне возможно, Юхану можно доверить то, что у меня на душе. – Ты не вправе требовать от меня то, чего я не хочу. Однако да… я не в порядке.
Юхан распрямляет плечи, закатывая рукава повыше, и внимательно наблюдает за мной.
– Мой мир перевернулся дважды. Первый раз – когда демоническая метка, которая была спрятана заклинанием забвения, связала нас с клинками прочной нитью. Тогда я не знала, как жить дальше. Второй раз – неделю назад, когда я вновь начала ходить, однако какой ценой мне это далось…
– Аврора…
– Подожди, – отсекаю его, – я не договорила. Мне очень сложно сейчас приходится от тяжелого бремени, которое я не выбирала, и чувства вины… Двойной вины теперь. Первой – перед Раумом, которого я должна любой ценой попытаться вернуть в этот мир. Второй – перед неродившимся ребенком, которым пожертвовала в обмен на способность вновь ощущать землю под ногами. И… – я делаю паузу, чтобы проглотить тяжелый ком тоски, – как ты думаешь, как я себя чувствую, зная все это?
– Я не могу этого представить, – говорит Юхан. – И я разделяю твою боль, потому что тоже несу свое бремя на плечах.
Молчу и даю понять, что готова выслушать его.
– Помнишь, я рассказывал тебе о девушке, в которую был влюблен?
– Да, – коротко отвечаю ему.
– Ты наверняка не до конца знаешь обычаи наших народов.
Юхан указывает рукой на стул, предложив присесть, но я легонько киваю головой из стороны в сторону.
– Полубог Ифр, которому мы поклоняемся, не особо щедр на сострадание и милосердие. Ты уже знаешь, что подле него ранее находился источник магии, который мог даровать все, что ты пожелаешь.
– Угу, – мычу в ответ, сложив руки на груди. Мои переживания немного отходят на задний план, отчего на душе кажется, вот-вот появится луч надежды, за который мне жизненно необходимо ухватиться.
– Изначально была магия огня – чистая и незабываемая. Наше королевство купалось в лучах обжигающего солнца, а дома практически находились в застывших кратерах. Но все изменилось, когда богиня Юрун наслала проклятие на полубога Ифра. Некое красивое создание пришло и понесло от него новую магию – магию лавы, которая запрещена Храмом Кроноса.
– Да, я знаю об этом. К чему ты клонишь?
– Наверное, тебе лучше самой это увидеть, – практически шепотом говорит Юхан. – Ты перенесешь нас в Шпиль Солца?
Я оборачиваюсь и слушаю, что посоветуют мне клинки. Они одобрительно говорят, что опасности нет, и я киваю в ответ Юхану. Он подходит ко мне, и мы беремся за руки. Мысленно думаю о Шпиле Солнца, и вместе с клинками разом туда телепортируемся.
Мы очутились в огромном зале, в котором по кругу стоят колонны. Здесь нет окон, что пропускали бы дневной свет. Под потолком против часовой стрелки парят небольшие шары огня, и вся картинка напоминает мне солнце. В каждой колонне выгравирован какой-то портрет, а под ними таблички. В зале прохладно и оглушающе тихо. Стража, стоящая у дверей, увидев нас, хотела бы двинуться с места, но Юхан поднял руку вверх, что означало, что он в безопасности.
– Это зал почета Шпиля Солнца, – объясняет Юхан, не выпуская из моей руки свою. – Здесь нас никто не услышит.
– Что ты хочешь мне сказать? – Разворачиваюсь к нему, чтобы заглянуть в шоколадные глаза, наполненные добротою и состраданием.
– Не только сказать, но и показать, – отзывается Юхан и тянет меня за собой. Клинки занялись своим делом, внимательно рассматривая каждый портрет и читая то, что написано на досках.
Юхан тянет меня за собой к первой колонне, на которой изображен красивый молодой человек.
– Ифр был жаден. Он знал, что его судьба, как и каждого мага огня, непременно связана красной линией, которая может тянуться сквозь всю его жизнь. Он гулял налево и направо, пока его дом не постигло горе. Некая прекрасная девица с красным бокалом вина была на пиру. От ее красоты завораживало дух, и через девять месяцев понесла эта девица магию лавы. Изначально все было спокойно и тихо, ребенок рос, и всем казалось, что это послание богов нашему миру – рождение новой магии. Но Ифр ошибался.
Юхан потянул меня к колонне, на которой были нарисованы портреты детей.
– Война между полубогами началась не сразу же, потому что не каждый заметил то, что их отпрыски были другими.
Рассматривая портреты детей, я замечаю, что один из них немного по-другому смотрит, словно куда-то сквозь нас.
– Магия лавы, как только достигла совершеннолетия, вступила в связь с несколькими другими магами из окружения полубога Ифра. Вот только ее отпрыски были уже не человеческими, а куда более страшными. Полубог Ифр был настолько влюблен в свою сирену, что совершенно забыл о своих детях. Он был уверен, что красная нить связывает его и пассию, которая подарила его народу новую ветку магии, однако он ошибался. Когда порождение магии лавы перебило всю его семью, его татуировка на запястье лопнула. Это означало, что его настоящая любовь умерла. И он до скончания своих веков будет один.
– Прости, что перебиваю, – останавливаю Юхана, – у тебя тоже есть эта нить?
Юхан робко показывает запястье, на котором струится тонкая красная татуировка, что едва заметно отдает свечением пламени.
– У каждого мага огня есть такая татуировка с рождения, – подтверждает тот, дав мне повнимательнее рассмотреть ее. – И если вдруг пророчество сбывается и тот, кто был связан с тобой линией огня, погибает, то и татуировка лопается.
– Это как моя метка, – завораживающе рассматривая причудливое свечение, отвечаю Юхану. – Когда я была близко к тому, чтобы войти в гармонию со своей стихией, татуировка начала светиться.
Аккуратно провожу пальцами рук по его запястьям, не понимая, почему меня так завораживает эта линия.
– А когда случился сильный всплеск эмоций в плену у короля Бруно, татуировка лопнула.
– Да, – подтверждает Юхан, – что-то вроде того.
Я отстраняюсь от Юхана и заглядываю в его шоколадные глаза.
– И что дальше? – Задав вопрос, я лишь через пару мгновений поняла, что он очень глупо прозвучал из моих уст.
– Я думал до последнего вздоха той самой маленькой девчонки, про которую тебе рассказывал, что она – моя судьба. Но теперь же на моих руках смерть этой невинной девушки, которая даже не дожила до своего совершеннолетия из-за страха, что отец меня накажет.
Юхан делает паузу, и радостный блеск в его глазах сменяется раскаянием.
– Я тоже чувствую ответственность и вину за то, что произошло. За то, что не смог уберечь это юное создание от кары моего отца. И теперь до конца веков мне придется жить с этой мыслью, что я – бездарь, который в детстве побоялся отца.
Слова Юхана отзываются в моей душе. Я осознаю, что Юхан понимает то, что я чувствую, мне становится легче.
– Поверь, – продолжает он, – не все маги огня могут похвастаться состраданием. Из-за нашей веры и прошедших великих циклов магии мы стали более черствыми, забывая банальные вещи.
– Но ты же помнишь о таких вещах, ведь так?
– Приходится.
Между нами нависает долгое напряженное молчание. Мне чудится, что каждый из нас думает о своем прошлом, погружаясь как можно глубже в водоворот собственных мыслей. Клинки что-то бубнят себе под нос, и я не могу разобрать их монотонного галдежа.
– Ты не подумай, я не успокаиваю тебя, – говорит Юхан. – И не претендую ни на что, кроме твоего общества, если ты не против.
– В смысле?
Не уловив связь между тем, о чем мы говорили ранее, и тем, что он сейчас сказал, я мгновенно поднимаю голову и ищу его взгляд, дав себе надежду, что смогу найти ответы на свои вопросы.
– Я про твои потери, – выпрямив спину, отвечает Юхан. – О том, какое бремя на тебя свалилось.
Принц Огня делает один шаг назад и, резко развернувшись, направляется к источнику магии огня. На пьедестале посередине зала почета Храма Шпиля Солнца стоит золотой кубок в форме бокала с меня ростом. Ножка кубка украшена драгоценными камнями, а сама чаша вылита, как мне кажется, из самого лучшего золота, которое водится в этом королевстве. Изнутри чаши полыхает красно-оранжевый огонь, приятно потрескивая, словно внутри лежат дрова.
Юхан не доходит пьедестала, делает почтительный поклон этому кубку.
– Но есть другая проблема. – Принц складывает руки за спиной и распрямляет плечи. Замечаю, что он внимательно смотрит на пламя, словно подбирает правильные слова.
– И какая же? – Мой голос дрожит на последнем слове.
– Есть поверье, что красная нить, мы ее называем еще «огненная судьба», может связывать судьбы двух людей не потому, что им уготовано любить друг друга, а потому, что вместе они могут победить зло.
Я ровняюсь с Юханом, делаю такой же поклон, как принц Огня, не до конца понимая, правильно ли это?
– И ты полагаешь, что…
– Я не могу предсказать судьбу, Аврора, – говорит тот. – Не могу предвидеть того, что меня ожидает впереди, однако…
Юхан разворачивается ко мне и бережно берет мою руку в свои. Мы мгновенно встречаемся взглядами. Ощущаю смешанные чувства, которые сбивают с толку.
– Когда я тебя нашел, эта линия впервые начала светиться ярче. И тогда… – Юхан мнется. Я вижу, что ему с трудом даются слова, которые срываются с его уст. Мельком, практически едва ощущаю его дрожь во всем теле от переполняющих эмоций. – И тогда Монах Киро сказал, что, быть может, я тот, кому уготовано идти до конца. Что мне стоит отбросить мысли о поиске любимой и переключиться на совершенно другие дела.
Юхан выпускает мою руку из своей и, щелкнув пальцами, зажигает огонь. А после кидает пламя в кубок.
Огонь разрастается с огромной силой. Становится жарко, и, словно бурлящая лава, из кубка является солнце, которое тускнеет, и в нем появляюсь я.
– Что… что это такое?
– Мои воспоминания, – говорит Юхан.
Я вижу себя в пустыне. Юхан смотрит на красную нить, которая начинает жечь его кожу, будто бы прорезается изнутри и начинает светиться еще сильней. С каждым шагом, который он делает на пути ко мне, его боль сильней. Я вижу это по содроганиям его руки, на которую он смотрит.