От титулов и этих… достаточно разношерстных имен у меня путается все в голове. Шаман Ваакиль поднимается с колен, а за ним то же самое проделывает стража. И через пару секунд огромные деревянные двери открываются. И только сейчас, в свете больших факелов, которые возвышаются метра на два с половиной от земли, замечаю, что на этих дверях висит множество черных черепов. Они будто бы врастают в деревянное полотно, сливаясь в единое целое.
Как только двери распахиваются, нас встречает широкая улица, по обе стороны которой располагаются одноэтажные дома. В каких-то еще горит свет, в каких-то нет. Улица кишит различными существами, начиная от магов и темных эльфов, заканчивая гномами, орками и другими, не менее экзотическими представителями другой магии. Ваакиль шагает вперед, и я замечаю, что охрана присоединяется к нашему каравану, идя по одному человеку с каждой стороны. В воздухе витает прохладный морской аромат, и я делаю глубокий вдох грудью. Мысли отбрасывают меня на несколько месяцев назад, когда я была еще обычной студенткой. Обычным магом молний, который хотел одного – найти отца, единственного, кто выжил. А теперь… Мне совестно от того, что мысли, которые посещают меня день изо дня, заняты одним – я должна сделать то, что на меня возложили. Я маленький лучик надежды тех, кто стал заложником своей же жизни. Я должна спасти мать, которая оказалась живой. Найти отца и ответы на все вопросы, что до сих пор витают в мыслях. Я должна убедиться, что с Сарой и Алексом ничего не случилось и те, кто мне помогал и встал на мою сторону, – в здравии. Однако… сейчас я думаю лишь об одном. О Рауме. О том, что я позволила ему умереть, хотя он достоин большего. Возможно, то, что сейчас делаю, не принесет никаких плодов, ведь мы идем вслепую по опасной тропе. Я припоминаю слова Мадам Марфель, которая рассказывала о сделке с темными шаманами. О том, что порой это все лишь призрачная пелена обмана, которая связывает свою жертву пари и ей некуда деться. О том, что я должна быть осторожна в выборе друзей. «Интересно, как она там?» – задаю вопрос самой себе и, не ожидая какого-то ответа, продолжаю медленно идти за шаманом. Жители деревни оглядывают с опаской и интересом всех нас, идущих по главной улице. Шаман Ваакиль не проронил ни слова, с тех пор как мы переступили черту его деревни. Он поднимает правую руку вверх, когда кто-то из жителей кланяется ему. Мне кажется это странным, и клинки того же мнения. Они то и дело говорят, что тут дело пахнет дрянью и им не нравится деревня, но… деваться нам некуда. Это единственный способ попробовать воскресить Раума. И по всей видимости, последний.
Шаман поворачивает на развилке налево, и мы следуем его примеру. Улица становится более узкой и темной. Высокие факелы, которые были на главной улице и ярко освещали ее, становятся все реже и реже, словно мы проходим в самое сердце тьмы. Дома тут другие, более хрупкие, а какие-то и вовсе разваленные. Пытаюсь запомнить дорогу или пометить что-то странное, понимая, что нужно быть всегда начеку, однако не могу ни на чем сосредоточиться. Усталось валит меня с ног, а все события, которые за последние дни пришлось пережить, еще сильней холодят и без того беспокойное сердце. Оборачиваюсь, чтобы оглядеть друзей и замечаю, что… Дариуса нет.
– А где Дариус?
Ивви, которая идет за мной, оборачивается на Юхана, который, в свою очередь, тоже оборачивается. После него я не вижу Дариуса. Наш караван останавливается. Клинки вырываются наружу из ножен и говорят:
– Он отправился в таверну «Дымчатый рог».
– Зачем?
– Мы не знаем, – звенят тревожно металлом дреги. – Он нам не докладывал.
– Пускай волчонок развеется, – впервые за наше шествие произносит Шаман. – У вас мало времени, чтобы отвлекаться на мелочи, ведь так?
Сжимаю кулаки до такой степени, что ногтями впиваюсь в ладони рук. Ощущаю переполненную чашу злости. Дариус ведет себя странно. То ему важно то, что мы делаем, то он исчезает так, словно, ему все равно. И мои чувства. И мои переживания. Эта тянущая леска горечи и боли сдавливает сердце до невыносимого чувства одиночества, которого я так давно не чувствовала. Клинки подлетают ко мне и ментально произносят:
«Не бери в голову. У нас мало времени».
«Вам-то откуда знать?» – спрашиваю у них.
«Шаман сказал», – напоминают мне они и резко замолкают.
Я вздыхаю, собирая свои силы, и говорю шаману:
– Да, вы правы.
Ваакиль ничего не отвечает и, развернувшись, продолжает вести нас за собой. Ивви смотрит на меня с грустью и, как мне кажется, хочет что-то добавить. Но мне не хочется ничего слушать. Ни сейчас. Ни какое-то время потом. И пускай это выглядит эгоистично, ведь… Возможно, и Ивви, и Юхану хочется что-то добавить по поводу всего, что сейчас творится, но я не хочу слушать. Мне легче пережить это в одиночестве, чем с поддержкой. Ваакиль ведет нас по улочке, которая все сильней сужается, и наконец-то мы доходим до небольшого парка. По крайней мере, мне так кажется. Он совершенно небольшой и походит на аллею, через которую проложена дорожка. А в конце нее виднеется лестница, освещенная факелами. Ко мне приходит осознание, что это и есть храм Шамана. И наш путь ведет именно в него.
Преодолев небольшую темную аллею, в которой росли лишь хвойные деревья, мы выходим на небольшую площадь, покрытую разбитым камнем. На каких-то участках он обуглен, где-то не хватает камней. Поднимаю голову и вижу большое двухэтажное здание, которое достигает не менее тридцати метров в высоту. Пару круглых колонн, где вырезаны черные черепа, из глаз которых вырываются языки огня, стоят в ряд и, как мне кажется, служат арками. Храм был выполнен из дерева, а пагода возвышается на три этажа вверх и не внушает мне доверия. Окна и балюстрады на каждом этаже были лишь частью иллюзии, что каждый этаж был доступен, они должны были произвести впечатление на прихожан. Об этом я знала из учебников по истории магии, однако только сейчас увидела это своими глазами вживую. Крыши возвышались изогнутыми углами, словно волны бушующего моря представали перед нами. Как только мы поднялись по небольшой лестнице, замечаю, что фасад храма выполнен из декоративных плиток и украшен драконами. Это зрелище захватывает больше, чем управление своей магией. Я никогда в жизни ничего более удивительного не видела; едва подавив в себе любопытство, следую дальше за шаманом, который уже скрылся в темном проеме храма.
Пройдя сквозь темный коридор, я вижу впереди через плотную ткань некоторое свечение огня, что мягкой вуалью ложится на едва заметный проем ближе к полу. Осторожно отодвигаю рукой полотно, меня окатывает теплый свет, что исходит из множества глиняных огромных чаш. Помещение просторное и, как мне кажется, предназначено исключительно для каких-то церемоний или же служения Ваакилю. Шесть колонн, выстроенные в ряд, поддерживают расписанный потолок.
«Мне казалось, что тут лишь три этажа», – произношу про себя, подняв голову вверх.
На толстых веревках подвешены гномы, которые усердно трудятся над росписью одного полотна фрески. Они что-то бубнят, медленно водя кисточкой по полотну, но что именно они рисуют – я не могу рассмотреть. Слишком высоко и вне досягаемости моего глаза эта фреска. Опускаю взгляд вниз и осматриваю помещение. Огромные глиняные кувшины стоят между колоннами. В помещении пахнет какими-то травами и водой. Ваакиль восседает на троне из черепов птиц, стоящем на небольшом выступе чуть выше, чем стоим мы. По обе стороны расположены два стула с красной подушкой. А дым, исходящий откуда-то позади трона, лишь пробуждает табун волнующих мурашек на моей коже. Я сглатываю тягучую слюну и делаю шаг вперед, не зная, как себя вести. Не понимая, что требуется дальше.
– Аврора, – произносит шаман мое имя, – чего ты боишься?
– С чего вы взяли, что я чего-то боюсь?
– Я это предвидел, – говорит шаман. Откуда-то с обеих сторон из темных проемов, которые я только сейчас замечаю, выходят девушки, облаченные во все черное. В руках они несут две миски, которые ставят на пол около шамана. А после сами садятся на колени, склонив голову.
– И что же вам сказало видение? – Стараюсь быть как можно равнодушней и выпускаю из ножен клинки, которые с нетерпением начинают летать по всему периметру. Конечно, мне бы и самой было неуютно всю дорогу находиться в одном положении, поэтому я понимаю радость дрегов.
– Многое, – тихо говорит шаман. – И многое показало. Вопрос в другом: с какими намерениями ты искала меня.
Я делаю еще несколько шагов и оказываюсь около шамана. Между нами около трех метров. Именно с этого места идет небольшой порог, словно выступ пола. И уже через пару метров второй выступ, на котором стоит трон шамана.
– Я узнала, что вы, Шаман Ваакиль, можете нам помочь, так как являетесь древним потомком демона Зулда.
– Ты говоришь это неуверенно, – утверждает шаман. – Зачем тогда проделывать такой путь к тому, в ком ты не уверена?
Я закусываю губу изнутри, сдерживая себя, чтобы не съязвить.
– Если бы я была не уверена в тех действиях, что уже совершила, то навряд ли бы мы с вами встретились. – Складываю руки на груди и буравлю серьезным взглядом шамана. – Вы навряд ли бы сами пришли к нам, чтобы встретить нас. – Замолкаю на какую-то долю секунды, чтобы лишь перевести дух, и вновь продолжаю: – Вы знали, что мы придем, и полагаю, что все исходы свершений дальнейших действий вам известны. Иначе…
Делаю паузу. Очередную, которая еще сильней тяготит мое сердце и душу. Шаман сидит спокойно, словно предвидел этот разговор. Однако я не знаю, как завершить свою речь. И кажется, что исход моих намерений ясен и без слов, которые и без того режут мое израненное сердце. Шаман поднимает голову, на которой красуется его шлем в форме черепа птицы. Я не вижу его глаз, его мимики. Ничего. Лишь бездонные впадины, где ранее были глаза на шлеме, засасывают в омут тьмы.
– Полагаю, ты хочешь знать, каким способом ты сможешь воскресить своего друга?
– Да, – твердо отвечаю ему. Клинки продолжают хаотично летать по помещению, издавая характерный звон металла, который меня раздражает.