е перебрасывает меня на первое задание, которое я едва не провалила. Я помню, как вновь и вновь пыталась встать с колен, чтобы дать отпор демону, и как неумело открывала впопыхах сосуд, в который нужно было поместить душу. Затем очередное задание, которое я вновь едва не провалила. И так все задания пролетают в мимолетных видениях, где я падаю, но встаю с поднятой головой, чтобы сражаться дальше. Видения настолько яркие и ощутимые, что мое сердце наполняется доброй грустью и верой в себя. Я вновь и вновь переживаю все, что так долго хранится в моей памяти, словно этого не было никогда. Словно это впервые со мной происходит. А следом являются мне темные видения. Лиса мне показывает, что я всеми силами пыталась оградить Сару, свою единственную подругу, которая так любит меня до сих пор. Я чувствую это. То, как я приняла на себя практически неподъемную ношу, заплатив за это жизнью друга, который без колебаний отдал ее за мою. То, как всячески пыталась спасти всех, у кого появлялись проблемы из-за меня. Те решения, которые мне приходилось принимать в ущерб своим желаниям. И вот последние видение, когда я заключила сделку с Шаманом Ваакилем.
Мощный толчок выбрасывает меня из видений, и я открываю глаза. Я по-прежнему сижу напротив образа своей силы, который смотрит на меня с интересом.
– Ты сильная, Аврора. И даже если этого не замечаешь ты, замечают остальные.
– Но сильные – всегда одинокие.
– Твоя правда. – Лиса наклоняет голову вправо, как мне кажется, чтобы лучше рассмотреть меня. – Но это одиночество – расплата за твою силу.
Я ничего не отвечаю, чувствую, как горечь осознания застывает на лице.
– Но ты все равно пытаешься быть лучшей для всех. Ты пытаешься помогать всем, даже если это будет в ущерб тебе. Ты не только сильная, но и храбрая.
– Наверное. – С грустью в голосе, которая прожигает легкие, опускаю голову.
Лиса пододвигается ко мне и носом тычется мне в подбородок, стараясь приподнять его.
– Иногда приходится жертвовать многим, чтобы потом стать счастливым. Иногда приходится проходить полосу препятствий, чтобы стать сильней и мудрее. Иногда цели не оправдывают ожиданий, но… Всегда. Всегда в конце всех неудач и провалов тебя будет ждать приз, что слаще меда. Помни это.
Я заключаю лису в крепкие объятия, сама не понимая, как мне это удается. А лиса, в свою очередь, кладет голову на мое плечо. Тепло от ее молниевого образа согревает мое сердце.
– Ты на правильном пути, Аврора, – шепчет она так нежно, что сердце разрывается от доброты. – И не должна сворачивать. Выполни то, что тебе предначертано, но помни – сложнее победить в себе чудовище, чем стать им.
Глава 2
Открываю глаза и вновь вижу перед собой море. Оно тихое и спокойное. Я вдыхаю соленый воздух и ощущаю, как становится легче. Ненамного, как мне хотелось бы, но все же… Мне лучше. Мысли вроде бы приведены в порядок и не настолько сильно отягощают мое состояние в целом. Всматриваюсь в бесконечный горизонт и замечаю, что солнце постепенно садится. Алый ореол едва ли заметен за синей линией моря, и я принимаю решение, что стоит двигаться обратно. Медленно поднимаюсь с колен, пытаюсь отряхнуть свое одеяние и в последний раз вдыхаю аромат моря.
Если до того, как сюда прийти, я чувствовала себя потерянной и уставшей, то сейчас, не знаю почему, чувствую прилив огромной силы. На прощание, как мне кажется, недолгое, окидываю взглядом спокойное море и пленительно-алый закат, который предвещает словно новую страницу моей жизни, а после мгновенно телепортируюсь.
Оказавшись на главной улице деревушки Шхра Иль, ловлю на себе косые взгляды местных жителей. Все, кому не лень, не стесняются и одаривают меня любопытными взглядами. Рядом проходит орк выше меня как минимум на две головы. Он одет в плотную кофту алого цвета и потертые штаны. На плече несет тяжелый мешок, похожий на мешок с картошкой. Орк щурит узкие глаза, что-то мямля себе под нос. Его огромные нижние клыки двигаются под шепот, которого я не могу расслышать, и, кинув напоследок презрительный взгляд, удаляется прочь, следуя своей дорогой. Я вздыхаю, не придав этому значения, и двигаюсь в сторону, где располагается храм.
«А тут людно вечером», – подмечаю про себя. Издаю короткий смешок от своей же нелепой мысли, продолжая медленно идти и наслаждаться спокойной жизнью этой деревушки. По пути мне встречаются несколько семей, которые откуда-то двигаются с детьми. С интересом разглядываю их счастливые лица. В сердце едва заметно что-то укалывает. Я мимолетно чувствую это и вздрагиваю. Поворачиваю голову вправо и вижу достаточно плотную толпу людей. Из-за шума, который издают жители, едва слышно звуки флейты и еще какого-то музыкального инструмента. Прищуриваюсь и замечаю, что там, где толпа густеет, проходит, видимо, какое-то празднество. Определяю про себя, что в последний раз могла позволить себе развлечься и отдохнуть только в академии. Ностальгия настигает меня внезапно, но в то же время я понимаю, что с тех пор прошло много времени, а мне пришлось многое пережить, что теперь лишь остались приятные воспоминания, которые греют сердце. Поворачиваю в противоположную сторону на развилке.
Улочка сужается, а звуки празднующей толпы становятся едва различимыми. Из-за забора вылетает рваный мяч и ударяется о мою ногу. Следом за ним трусцой выбегает девочка лет пяти. Ее лицо покрыто грязью, темные волосы собраны в растрепанный хвост, одежда рваная и кажется ношенной не первым поколением. У девочки разные глаза: один глаз темный, а второй… полностью белый. Такой же я видела у Шамана Ваакиля. На ногах красуются сандалии, а детские ноги испачканы в песке. Она останавливается и с изумлением смотрит на меня.
– Ой. – Детский голос кажется мне растерянным. – Простите.
Я выдаю едва заметную улыбку и, присев на корточки, беру мяч в руки.
– Любишь играть в мяч?
– Угу, – качает головой девочка и опускает глаза вниз. Мне кажется, что я ее засмущала, поэтому сразу же спрашиваю:
– А где твои друзья?
Девочка, не поднимая глаз, убирает улыбку с лица.
– У меня нет друзей, – едва слышно говорит она. – Со мной никто не дружит.
Ее слова пронзают болью мое сердце. Я сглатываю слюну и тяну машинально руку, чтобы поправить выбившуюся прядь из ее и так растрепанной прически.
– Почему? – практически шепотом спрашиваю я.
Как только я касаюсь ее волос, чувствую, как девочка дрожит. Ей страшно, и это видно невооруженным глазом, однако она всеми силами пытается показать, что это не так.
– Меня все называют чудовищем, – с грустью в голосе говорит она. – Никто не хочет дружить со мной, потому что у меня магия лавы.
– И разве это плохо? – Убираю руку от ее лица и жду, когда девочка поднимет глаза.
– Да…
– У меня тоже нет друзей, – неожиданно для себя выдаю я.
– Правда? – Девочка поднимает свои глаза, которые наполнены слезами. Я даже не заметила, как своими вопросами заставила расстроиться этого ребенка. Даже не подумала о том, что такой простой вопрос может ранить в самое сердце такое хрупкое создание.
– Правда. – Улыбаюсь и беру мяч в руки. Вижу, что мяч давно сдулся и потерял свою форму. Он пыльный и грязный, но… девочка с такой любовью смотрит на эту вещь, что я понимаю: по всей видимости – эта игрушка единственная, которая у нее есть.
– У меня были друзья, но жизнь расставила все на свои места, и теперь у меня их нет…
– Они умерли? – с опаской спрашивает девочка, убрав руки за спину.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Нет, они живы, просто… мы перестали общаться.
– Это грустно, – признается девочка и опускает свои шоколадные глаза в пол.
– Послушай. – Кладу руку на ее плечо, и девочка вновь поднимает на меня свои глаза. – Совсем неплохо быть не такой, как все. Да, различия могут пугать всех, проявлять в других негативные эмоции, но… Они просто не знают, каково быть не такой, как все. Иметь магию менее сильную, чем у других. Иметь другой цвет глаз или кожи. Любить не те цветы и фрукты, что все остальные. Это не плохо, понимаешь?
Девочка слушает меня, но ничего не отвечает.
– Иногда, в самых гадких и на первый взгляд неприметных магах сразу не разглядываешь тех, кто потом становится кем-то важным для своего общества.
– Магия лавы запрещена в этом мире, – с досадой в голосе говорит она.
– Но ты не одна такая, кто владеет этой магией, ведь так?
– Угу, – мычит девочка в ответ и с опаской тянет руки к мячу. – Но друзей у меня, даже таких, как я, нет…
– Друзья не всегда остаются с тобой. Ты знаешь, кто такие предатели?
– Нет, – отрицательно качает головой девочка и щурит глаза.
– Предатели – это те, кто вчера был друзьями. Не торопись делиться с друзьями всем самым сокровенным. – Осторожно дотрагиваюсь указательным пальцем до груди девочки, указывая на место, где располагается сердце. – Меня жизнь научила тому, что те, кого прикрываешь своей грудью, чаще всего наносят удар в спину.
Глаза девочки начинают сиять ярким огнем, на лице появляется едва различимая улыбка.
– Если ты не хочешь, чтоб тебя предавали, тогда просто никогда никому не доверяй свои секреты.
И протягиваю мяч девочке. Она с дрожью в руках берет его.
– Помни об этом. И никогда не расстраивайся, если тебя считают другой.
– Спасибо, – роняет девочка и, крепко обхватив мяч рукой, убегает прочь обратно в свой двор за кривой деревянный забор.
Иду дальше по узкой улочке, которая приводит меня к небольшой аллее. Утопающий луч солнца едва проглядывает сквозь плотные шапки деревьев, и я ловлю себя на мысли, что по весне эта аллея предстанет перед жителями деревни в сказочном одеянии. Еще раз вдыхаю аромат прохладного воздуха и уже на половине пути замечаю, что меня ожидает шаман. В это же мгновение тишину разрывает лязганье металла, и я чувствую, что клинки где-то неподалеку. Как нарастающая сирена, они приближаются ко мне и через секунду уже весело кружатся надо мной. Они сыты, о чем оповещают меня, и готовы к любым приказам, которые я им отдам. Но пока что нет надобности. По всему периметру храма стоят воины, а чуть ближе две девушки, которые были тогда в помещении. Я окидываю взглядом всю эту картину и, подойдя еще ближе к шаману, спрашиваю: