– Я слишком рано?
– Возможно, – кратко отвечает он, и почему то мне кажется, что у Ваакиля взволнованный голос. Я оглядываюсь по сторонам и вижу Юхана, выходящего из храма. Он с радостью в глазах смотрит на меня, будто бы наша разлука была долгой. Подойдя к нам, Юхан сует руки в карманы и говорит:
– Прошу меня извинить, – его голос дрожит, но принц старается изо всех сил это не показывать, – но в моем королевстве случилась беда.
– О чем ты? – Щурю глаза и смотрю на Юхана, словно не хочу и дальше слышать его слова.
– На мое королевство напали. – Сухость в голосе Юхана, кажется, сдавливает стенки рта, отчего принцу тяжело говорить. – В столице творится неразбериха, и… мне нужно быть там… рядом со своим народом.
– Кто напал? – переспрашиваю у него и замечаю, что принц сильно опечален.
– Пока не знаю, – отвечает тот. – Это я и хочу выяснить.
– Ладно, – отвечаю ему, и мы встречаемся взглядами. В карих глазах Юхана видны искры боли и страха. Припоминаю, что ранее на его владения не нападали. По крайней мере, я не слышала ничего такого, что бы так его опечалило либо он вспоминал с такой тревожностью.
– Прости меня, Аврора.
– Все хорошо. А где Ивви?
– Она ушла, – вмешиваются клинки, и я перевожу на них взгляд. Едва заметный васильковый дым струится из их рун. – Просто взяла и испарилась.
– А как же… тело Раума? – встревоженно восклицаю я. Клинки кивают на шамана, который, спрятав руки в длинные рукава, неподвижно стоит и слушает нас. – Где тело Раума? – спрашиваю у шамана, чувствуя, как меня переполняют переживания и страх.
– Оно уже на алтаре, – совершенно спокойно отзывается Ваакиль.
От слов шамана мне легче не становится. Словно что-то недосказанное в наших речах зависает в воздухе. Я хмурюсь, пытаясь сосредоточиться, и внезапно для себя, практически едва уняв тревогу в голосе, задаю следующий вопрос:
– А Дариус?
– Его нет на этих землях, – едва слышно трещат клинки. – Он покинул нас. Впрочем, как и всегда.
Чувствую привкус горечи на кончике языка. Поджимаю губы в плотную ниточку и слышу едва ли различимые слова шамана:
– Дальше твой путь лежит в одиночестве.
– Спасибо, что напомнили, – цежу со злостью сквозь зубы и замечаю переминающегося с ноги на ногу Юхана. Он делает шаг в мою сторону и внезапно крепко обнимает меня. Не знаю почему, но от прикосновений принца я чувствую, как тот дрожит. Ощущаю его дрожь по всему телу. Его горечь и боль за меня. Его страдания и тьму адского пламени. Я обнимаю Юхана в ответ и понимаю, что дальше мне следовать по своему пути – в одиночестве.
– Спасибо за все, – шепчу ему на ухо, понимая, что я прощаюсь с ним. Что, быть может, это последняя наша встреча в этом прекрасном мире.
– Тебе спасибо. – Едва сдерживая жгучую печаль, Юхан пытается держаться мужественно. – Береги себя.
– Обязательно…
Я не могу больше поддаваться эмоциям. Мне нужен глоток свежего воздуха, и как можно безразличнее я разрываю наши объятия. Юхан по-доброму улыбается мне и делает два шага назад. Я лишь выпрямляю спину, опустив руки по швам, и провожаю Юхана взглядом, хотя сердце рвется на куски. Юхан вместе с охраной направляется в сторону выхода, вполне возможно, навсегда покидая мои воспоминания. Я как можно дольше смотрю ему вслед, будто бы не хочу с ним прощаться. Будто бы знаю, что он придет ко мне внезапно, где бы я ни находилась.
– Нам пора, Аврора, – низкий баритон опаляет мой слух, и я, развернувшись к шаману, еще стою какие-то секунды. Ваакиль медленно идет по узкой тропе, которую я не сразу же заметила в противоположной стороне от нас. А я все еще не могу сдвинуться с места, осознав, что вновь осталась одна. Что вновь одиночество меня настигло именно тогда, когда я нуждаюсь в поддержке.
Выйдя из деревни, шаман медленно ведет меня сквозь тенистый лес, который плавно переходит в возвышенности и скалы. Я плетусь позади него, погрузившись в свои тяжелые мысли, которые не дают покоя. Более того, я ощущаю груз неподъемной печали, которую вряд ли смогу растворить в радости. Дорога становится все уже и уже, пока и вовсе не переходит в едва заметную тропинку, которая порой не огибает какие-то огромные булыжники, и приходится их перешагивать.
Воздух становится злее, клинки молчат, будто бы язык проглотили, а осознание того, что я в гордом одиночестве, не придает мне лишних сил. Набравшись побольше смелости, я обращаюсь к Шаману:
– Ваакиль…
– Я все ждал, когда ты хоть слово проронишь, – с иронией в голосе отвечает он.
– Да… как-то сложно с мыслями сейчас, – признаюсь ему и перешагиваю через булыжник.
– Нам во-о-о-он на тот выступ. – Шаман останавливается и вытягивает руку, показывая небольшой утес со стороны горы Кранс. Я замечаю небольшой мыс, что выступает более заметно, чем остальные выступы. Высота приблизительно около тридцати метров, как мне кажется. Словно это верхушка храма, на которой я едва ли могу с этого места заметить что-то, что похоже на алтарь.
– Высоко, – срывается с моих уст неуверенно. – А как мы туда доберемся?
– По лестнице, – отвечает шаман и делает шаг вперед. Я лишь пожимаю плечами, продолжая тащиться за ним.
– Так о чем ты хотела меня спросить?
Я тихонько вздыхаю, потому что до сих пор мысли настолько быстро мелькают в моей голове, что чувствую себя растерянной.
– Как вы все же поняли, что я приду к вам?
– Не задавай вопросов, на которые и так знаешь ответы, – безразлично отвечает Ваакиль, продолжая уверенно следовать по дорожке. Кроме завывания ветра и скалистой местности, нам по пути ничего не встречается. Изредка ящерицы убегают под камни или же слышится гоготание каких-то птиц между камнями. – Ты хочешь совершенно о другом меня спросить, – словно наводит меня на правильные мысли Шаман.
– Да, наверное… – неуверенно отвечаю ему.
Вздрагиваю от того, что кто-то пробежал позади меня. И это явно была не ящерица. Что-то большое и тяжелое пронеслось позади, но, обернувшись, я не увидела ничего, кроме пустоты.
– А как будет проходить ритуал? – дрожащим голосом спрашиваю я, стараясь быть бдительной. Клинки резвятся на природе и кажутся мне очень не разговорчивыми. Будто бы я их чем-то огорчила.
– Ивви оставила кокон с демоном. – В голосе шамана слышатся усталость и безразличие. – Мы положим его на алтарь, а дальше я все сделаю сам.
– Понятно.
Ощущаю грусть от короткого ответа шамана. Поэтому, не давая себе унывать, задаю следующий вопрос:
– А почему вас называют потомком Зулда?
– Потому что я отношусь к родовому дереву демонов и темных ведьм. Зулд был одним из великих демонов в истории Мира Йерсен. Первым, кто пошел против своего создателя. Первым, кто встал на защиту своего культа.
– Я думала, что только Раум такой. – Говорю это вслух, вместо того чтобы размышлять молча. Но Ваакиль не слышит этого. Или делает вид, что не слышит.
– Давно демоны перестали быть адскими тварями, впрочем, как и вампиры. Все больше демонов становятся расчетливыми и рассудительными. У них свои цели, которые они преследуют. Их раса стала развиваться, как только Зулд пошел против Юрун. Изначально никто не верил в него. Никто, кроме его народа. Деревня Шхра Иль верила в своего покровителя.
– А как эта деревня создавалась?
– Пришел Зулд и возвел тут дома с помощью демонических сил. Зулд начал собирать свой народ в пустыне: всех без разбору он забирал к себе, но лишь с одним условием.
– Каким?
Ваакиль роняет через плечо:
– Те, кто получал свой кров над головой, обязаны поклоняться ему. Зулд создал свой культ, жители верили ему, восхваляли, делали общины и алтари. После войны между богами Зулд стал реже появляться. Ходят легенды, что его стали покидать силы. Что он был проклят самой богиней Юрун. А вот почему? Вопрос хороший.
Ваакиль откашливается. Я ничего не смею вставить в его монолог, поэтому лишь тихонько подзываю к себе клинки, которые весело огибают Ваакиля и подлетают ко мне.
– Тогда Зулд назначил одного из жителей просвещенным. Ранее так назывались шаманы. Дал ему некие силы провидения. И тогда же был создан Орден Зулда. Никто не хотел верить в то, что Зулд может умереть. Это было бы нескончаемое горе для народа.
Я внимательно слушаю шамана и, едва не споткнувшись, удерживаюсь на ногах. Поднимаю голову чуть выше и замечаю, что солнце замерло на месте. Будто бы кто-то удерживает его. Однако откуда-то вылезла луна, которая медленно, словно на цыпочках, приблизилась к ореолу солнца.
Я как завороженная смотрела на это зрелище, будто бы впервые в жизни видела Шепот Тьмы. Шаман останавливается и ждет, пока я налюбуюсь данным природным явлением.
– В день, когда луна поспешила выйти на небо и столкнулась ореолами с солнцем, демон Зулд покинул этот мир, – тихонько приговаривает шаман. Его голос тихий и спокойный. – Никто не знал истинных причин. Никто верить не хотел в это страшное событие. Орден Зулда поклялся нести сквозь время эту ношу, чтить традиции и передавать их из поколения в поколение.
Я продолжаю наблюдать эту картину. Луна медленно, как мед, стекает по воронке, затмевая солнце. Некогда яркий оранжевый ореол тускнеет перед глазами. Его окантовку поглощает темная материя, напоминая мне о том, что в этом мире до сих пор добро противостоит злу. Что есть черное и белое. Хорошее и плохое. Сладкое и горькое. Что в нашем мире есть всегда какая-то противоположность, что перетаскивает на себе полотно правды.
– Зулд говорил, и очень много раз, что его уже не воскресить. Что душа его требует покоя, и если такое произойдет, то не стоит пытаться вытащить из адского пекла то, что хочет с ним стать единым целым. Орден Зулда пронес эту легенду через великие циклы магии, сквозь время и войны, и по сей день никто не решается совершить этот ритуал.
– Подождите, – осеняет меня, и я перевожу взгляд с явления на шамана. – Вы хотите сказать, что ритуал, к которому вы готовились и мы с вами заключили сделку, будет проведен, чтобы воскресить Зулда?