Нахмурившись, я поворачиваюсь к нему.
– Почему она не взяла тебя с собой?
Я сказал ей, чтобы она искала меня у Бердин, если покинет Бо Пале.
Морщась, он устраивается поудобнее.
– Видимо, под землей я в большей безопасности.
Я рассматриваю Казимира, пытаясь понять, что же случилось. Аилесса отказалась покинуть замок со мной, что заставило ее передумать?
– На тебя снова напал Скованный?
Король удивленно поднимает брови:
– Ты знаешь о Скованных?
– Я сражался с ними.
– Но как ты узнал, что на меня напали?
Я не отвечаю, но этого и не требуется. Судя по медленному выдоху и поползшим вниз уголкам губ, он и сам догадался.
– Аилесса помогла тебе бежать.
Я ухмыляюсь.
– Она хороша, правда? С учетом того, что она передвигается на костыле. Но больше меня удивляет, что она смогла вытащить тебя из замка. – Я указываю головой на его веревки. – Вряд ли ты пришел сюда по своей воле.
– Да… ну, кажется, ей помогли в этом кости благодати, – бормочет он.
– Ты вернул их ей? – Я усмехаюсь. – Она обвела тебя вокруг пальца.
Казимир нехотя выдавливает улыбку:
– Я не единственный, кто пошел на крайние меры ради нее.
От этих слов я так стискиваю зубы, что даже мышцы натягиваются.
– Не притворяйтесь, что у нас с вами есть что-то общее, Ваше Высочество.
Поставив меч недалеко от лестницы, я шагаю к противоположной стене. На ней выбиты полки, на которых расставлены статуэтки отца. Я опускаю свечу рядом с дельфином, которого отец вырезал специально для меня и к которому никому не позволяю прикоснуться. Нервы натянуты как струны. Мне до сих пор не верится, что Казимир здесь. Пока я роюсь на полках в поисках воды, он что-то бормочет у меня за спиной.
– Что ты сказал? – Я поворачиваюсь и пристально смотрю на него.
– Теперь ко мне нужно обращаться «Ваше Величество», – бормочет он без какого-либо высокомерия в голосе. – Мой отец умер. Его убили те безжалостные Скованные.
В животе все сжимается в комок. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не начать жалеть его. Но как же тяжело, когда знаешь, какая боль скрывается за его печальным и сломленным видом. Я живу с этим уже восемь лет.
Засунув руки в карманы, я переступаю с ноги на ногу.
– Мой, эм… моего отца тоже убили.
Брови Казимира сходятся над переносицей, и он несколько секунд просто смотрит на меня слегка округлившимися глазами. Я пытаюсь отвести взгляд, но не могу. Это напоминает мне момент нашей первой встречи с Жюли и Марселем. Тогда мне казалось, что я навсегда остался один. Но они поняли меня. Потому что их тоже лишили отца.
– Скованный? – спрашивает он.
Его голос звучит громче, но все так же спокойно и серьезно.
Я качаю головой и сажусь на пол в полутора метрах от него, а затем прислоняюсь спиной к угловой стене.
– Костяная волшебница.
Сглотнув, он кивает.
И между нами вновь повисает тишина. Когда начинает казаться, что плотный воздух подземного карьера начинает давить на нас, Казимир решает прервать молчание.
– Ты мог бы отпустить меня.
– И это говорит человек, приказавший арестовать меня, – фыркнув, говорю я.
– Все обвинения с тебя будут сняты.
– Аилесса привела тебя сюда не просто так. И я уважаю ее решение.
– Она собирается держать меня здесь до полнолуния.
– И это вполне понятно, раз Скованные не отстают от тебя.
– Я пропущу похороны отца.
У меня внутри все сжимается.
– Ничего не могу с этим поделать.
И тут самообладание Казимира дает трещину.
– Я король, черт возьми! – кричит он. – И должен вернуться в замок! Да ведь еще даже коронации не было! Кто-то должен управлять страной. Наши души крадут мертвецы, на границе усиливается напряжение, а Северная Галла постоянно угрожает нам войной… не говоря уже об увеличивающемся количестве несогласных, которые хотят узурпировать мою власть. Если враги обнаружат, что трон пустует, то тут же нанесут удар.
– Это не мои проблемы.
Он недоверчиво смотрит на меня:
– Верно. Ты ведь обычный вор и вряд ли думал о ком-то, кроме себя.
Я бросаю на него хмурый взгляд. Да что он знает о жизни на улице?
– Прибереги свои аргументы для Аилессы. Я поддержу любое ее решение.
– Аилесса – Костяная волшебница, Бастьен.
– И что?
Он переводит взгляд на потолок и медленно качает головой.
– Думаю, она хочет убить меня.
Я вновь ощущаю укол жалости и вновь с трудом отмахиваюсь от нее. Мне знаком этот страх. Я и сам испытывал его. Но мне отчаянно хочется, чтобы Аилесса жила дальше. А значит, Казимир должен умереть. И я не вправе давать ему ложных надежд. Да и он сразу поймет, что я лгу.
– Думаю, она должна это сделать.
13. Аилесса
Когда я наконец вижу вывеску, свисающую на железных цепях, меня охватывает облегчение. На ней изображен кинжал, вонзающийся в сердце. «Ле Кер Персе». Я наконец-то нашла ее.
Прикрыв глаза от полуденного солнца, я осматриваю таверну и второй этаж. Здание выстроено из различных по размерам кусков известняка, скрепленных раствором и деревянными балками. Оно смотрелось грубоватым, но раскидистая жимолость и васильковые ставни смягчали внешний вид. За каким из этих окон квартира Бердин? Бастьен там? Мне нужно объяснить ему, куда мне пришлось отвезти Каза. И ему это не понравится.
Я медленно подхожу к двери и замираю на мгновение, упершись в костыль. Нужно постучать или можно войти без приглашения? Я так и не выучила правила этикета людей, не входящих в мою famille.
Прикусив губу, я решаю постучать. Но когда до двери остается пара сантиметров, та широко открывается и навстречу мне выходит пожилой мужчина в вязаной шапочке. Проходя мимо меня, он удивленно приподнимает брови, но на меня многие смотрят с таким выражением на лице. Наверное, дело в моем платье. Я одергиваю рукава бархатно-парчового наряда с открытыми плечами. Думаю, такую одежду надевают только для особых случаев. По крайней мере, я больше никого не видела в такой одежде в районе борделей.
Пожилой мужчина придерживает двери, поэтому я осторожно ковыляю внутрь. В лучах солнца, проникающих сквозь проем, кружат пылинки, но как только двери закрываются, все очарование испаряется. Благодать тигровой акулы помогает глазам быстро приспособиться к полумраку. Внутри много дерева, камня и железа, напоминая Шато Кре, но все давно покрылось копотью и грязью.
Под громоздкими железными канделябрами расставлено с десяток столов, за стойкой, в роли которой выступают несколько высоких бочек, стоит бородатый мужчина в грязном фартуке. А за его спиной, на полках, выстроились бутылки с мутной жидкостью и маленькие бочонки.
– Этим теперь занимается мадам Коллетт? – интересуется он с резким галльским акцентом, разительно отличающимся от Каза или Бастьена.
Я удивленно моргаю:
– П-простите?
Он фыркает и принимается вытирать оловянную кружку.
– Теперь она разряжает своих девок как принцесс?
– Я не уверена…
– Шагай в «Целомудренную даму». – Он со стуком ставит кружку на стойку. – Не хватало еще, чтобы ты вытягивала деньги у моих клиентов.
У меня отвисает челюсть, когда до меня доходит, о чем он говорит. Я проходила мимо «Целомудренной дамы» по дороге сюда. Это публичный дом. И судя по непристойным замечаниям тех, кто слонялся поблизости, не очень респектабельный.
Тихие смешки заполняют таверну. Я оглядываюсь на немногих посетителей, которых ощутила шестым чувством, как только переступила порог. Двое мужчин, одна женщина и – тело тут же напрягается – две сияющих chazoure души. Но хоть радует, что на них нет цепей.
– Я не работаю на мадам Коллетт. – Я медленно ковыляю к стойке. – И пришла, чтобы…
Сверху доносится удивленный вздох. Я поднимаю голову и вижу, как с верхнего этажа на меня смотрит Жюли. Вернее, бледная копия Жюли. Она заметно похудела, а под ее карими глазами залегли темные тени.
– Айлин, – нахмурившись, обращается она ко мне. – Я же говорила тебе никогда не приходить сюда.
Айлин? Я непонимающе смотрю на нее, но натыкаюсь на выразительный взгляд.
– Ох, я… прости.
– Хватит. Уходи. – Она спускается по лестнице.
– Ты знаешь эту девушку? – спрашивает ее бородач.
– Это моя двоюродная сестра. Но нам запрещено общаться. Наши отцы не ладят.
Жюли берет меня за руку – ее хватка стала слабее – и ведет меня к входной двери.
– Держись подальше от этого района, пока не начались разборки, – громко говорит она, чтобы все нас услышали.
– Хорошо, – выдавливаю я, не придумав ничего лучше.
Видимо, пора взять пару уроков обмана.
Выйдя вслед за мной на улицу, Жюли пинком захлопывает дверь.
– Быстрее, – шипит она и тянет меня в узкий переулок рядом с таверной. – Гвардейцы принца будут искать тебя. Не стоит привлекать внимание. – Жюли обводит меня взглядом и вздыхает. – Тебе бы не помешал плащ с капюшоном.
Махнув мне рукой, она устремляется вглубь переулка.
Я ковыляю следом.
– Мне некогда было переодеваться.
– Дело не только в платье, Аилесса.
Я провожу рукой по волосам, которые растрепались и спутались после сражения с гадюками и Скованными.
– Обещаю в следующий раз принять ванну, прежде чем выходить на улицу.
Жюли стонет:
– Ты невыносима. Ты могла бы натянуть лохмотья и обмазаться грязью, но все равно бы привлекала к себе внимание в Довре.
Не зная, ответить на это «Спасибо» или «Прости», я решаю просто промолчать.
Как только мы обходим таверну, она указывает на покосившуюся деревянную дверь.
– Когда зайдешь, слева увидишь лестницу. По ней поднимись на чердак, а затем по другой лестнице спустись до второго этажа. Комната Бердин находится в северо-восточной части таверны. Я буду ждать тебя там.
И она возвращается обратно.
Я быстро проделываю описанный путь, несмотря на мешающий костыль. Так что уже через несколько минут нахожу дверь в комнату Бердин и поворачиваю ручку. Жюли уже ждет меня внутри. И, затащив меня внутрь, запирает за мной дверь.