matrone… проклятие, возможно, боги согласны дать тебе пять костей благодати. Или ты бы могла стать королевой чертовой Южной Галлы. – Я сглатываю горечь, наполнившую рот. – Но все это выбрали за тебя. Боги толкают тебя вперед, как пешку на шахматной доске. Но что случится, если следующий ход ты сделаешь сама, а не они?
Ее губы изгибаются в легкой усмешке. А взгляд вновь устремляется к серебряной сове. Птица склоняет голову набок.
– У меня нет такой роскоши. Сабина нуждается во мне. Как и всяfamille. Зачем сове показывать мне видение, если это не так?
Я очень аккуратно опускаю руки ей на плечи. Аилесса слегка морщится, но не отстраняется.
– А ты подумай, когда это произошло. Сразу после того, как мы заговорили о том, что нужно отыскать способ отказаться от навязанных богами правил. Твоя сила дарована богами, верно? Сова могла бы показать тебе видение, чтобы отвлечь. Вряд ли богам хочется, чтобы мы расшатывали устоявшийся мир. Они хотят, чтобы ты вернулась домой и продолжала делать то, что и всегда… приносила больше жертв в их честь.
– Но серебряная сова не обманула бы меня. Она и раньше появлялась предо мной, когда мне требовались силы. Думаю… думаю, ее послала Элара. Ведь не богиня искушала меня на мосту душ, а Тирус. Это он хотел, чтобы я прошла сквозь Врата, а сейчас… сейчас… – Голос Аилессы стихает, и она закрывает лицо руками.
– Что сейчас? – Я притягиваю ее ближе.
– Не надо.
Она отстраняется так быстро, словно я обжег ее. Я медленно втягиваю воздух и провожу пальцами по волосам. Как мне вести себя с ней?
– Прости, я… – Ее глаза наполняются страданием, словно ей больнее, чем мне. – Просто выслушай меня, хорошо? Сейчас мне это важнее.
Я засовываю руки в карманы:
– Хорошо.
– Сабина разговаривала с Жюли. – Она передергивает плечами, словно от озноба. – Мама… она жива. Но застряла в Подземном мире. И хочет, чтобы я освободила ее.
У меня отвисает челюсть. И на мгновение перехватывает дыхание. Легкие словно превращаются в глыбу льда. Я смотрю на Аилессу, но ощущаю себя совершенно в другом месте. На подземном мосту в луже собственной крови и с ножом отца в спине.
– Т-ты не станешь…
– Конечно нет. – Она придвигается ко мне на пару сантиметров. – Но разве ты не понимаешь? Я не могу отмахнуться от предупреждения серебряной совы. А вдруг именно Сабина сейчас в опасности? Не думаю, что наш враг Элара. Наш враг – моя мать, а вместе с ней и Тирус. Вот кого нам надо остановить.
Я провожу рукой по лицу и смотрю на серебряную сову на другом берегу. Отец привил мне веру в четырех богов Галлы, по крайней мере, я о них знаю и почитаю, но никогда не представлял, насколько они могущественны и опасны. Или что мстить мне нужно не Костяным волшебницам, а богу Подземного мира.
– Допустим, ты права и именно Элара отправила тебе эти видения, – сделав глубокий вдох, говорю я, чтобы собрать общую картину. – Но чего она хотела этим добиться? Может, она хотела показать тебе, на что способна Сабина с пятью костями благодати. Что тебе не стоит волноваться, а нужно сосредоточиться на поставленной цели: защитить Казимира – и себя – до следующей Ночи Переправы. А мы пока попытаемся выяснить, как разорвать цепи, которыми Тирус сковал тебя и твою famille.
– Мы не Скованные.
– Он заставляет вас убивать своих amourés или делает это сам и вдобавок убивает и вас. Думаю, можно с уверенностью сказать, что у тебя нелегкая судьба.
Взгляд Аилессы возвращается к серебряной сове.
– Не думаю, что видение означало это, – говорит она, возвращаясь к моему предположению. – Думаю, Элара хочет, чтобы я убила сову и получила благодать. И тогда у меня появятся способности, связанные с богом, как у Сабины.
– Но зачем тебе это?
– Я уже сказала зачем. – Аилесса поворачивается и с раздражением смотрит на меня. – Я должна стать matrone. – На ее глазах выступают слезы. – Кем я буду, если не стану matrone?
Сова расправляет крылья и взмывает в воздух. Аилесса ахает и вскидывает нож, чтобы метнуть его. Но птица разворачивается и устремляется на север.
– Нет, подожди! – кричит Аилесса.
Она отступает назад, чтобы получше прицелиться. Но часть прогнившей доски под ее ногой проваливается.
– Аилесса!
Мне не удается поймать ее. И она падает с моста.
Раздается громкий всплеск.
– Аилесса! – снова кричу я.
И спешу к краю моста. Сердце колотится в груди. «С ней ничего не случилось, – уверяю себя я. – У нее ведь есть благодать тигровой акулы».
Из воды появляется ее голова. Аилесса кашляет и с трудом плывет к берегу.
Merde, платье, которое ей подарил Казимир, тянет ее вниз.
Я сбрасываю ботинки и рубашку, а затем ныряю за ней. Тело обволакивает холодная вода. Я выныриваю на поверхность и откидываю мокрые волосы с глаз. Аилесса примерно в двух метрах от меня и изо всех сил пытается добраться до берега. Но до него плыть метров восемнадцать.
За три гребка я добираюсь до нее, подныриваю под ее руку и сильно отталкиваюсь ногами. Она пытается помочь самой себе, но ее ноги запутались в подоле платья. И мы оба погружаемся в воду с головой. Но благодаря совместным усилиям снова выныриваем на поверхность.
– Твое платье слишком тяжелое, – бормочу я. – Нужно расшнуровать его.
– Я справлюсь. – Аилесса стискивает зубы. – У меня хватит сил.
Я понимаю, что так и есть. Она найдет способ добраться до берега самостоятельно.
– Я знаю, что ты сильная, – стуча зубами, говорю я. – Но стоит ли это потраченных усилий?
Ее брови приподнимаются. Она смаргивает воду с ресниц, активно гребя руками, чтобы удержаться на плаву. Ее костыль медленно плывет в сторону берега. Наконец она сглатывает и кивает.
– Я сниму его.
Желая помочь ей со шнуровкой, я тяну к ней руки. Но Аилесса отталкивает их.
– Я сама, Бастьен.
Она отрывает длинные рукава. А затем разрывает шов на боку. Верх ее платья спадает вниз, открывая корсаж без бретелек. Перекрутив подол, чтобы кружева оказались спереди, Аилесса резко дергает за него. Юбка соскальзывает с сорочки и тонет в реке.
А Аилесса начинает грести против течения. При этом пристально рассматривая дно, словно что-то ищет.
– Я выронила костяной нож, – с хмурым видом говорит она.
Я усиленно работаю ногами, чтобы удержаться на поверхности.
– Аилесса, прошу, оставь его.
Она начинает пыхтеть и медленно поднимает глаза.
– Оставь все это. Нож, желание стать matrone…
Мокрые волосы облепляют ее плечи и расходятся веером на воде.
– Нет, – отрезает она и ныряет под бурлящую от быстрого течения воду.
Merde.
Я, не раздумывая, ныряю за ней. Но течение слишком сильное. И оно уносит меня все дальше вниз по реке. Я активно работаю ногами, сопротивляясь потоку. Но все без толку. Мне не выплыть на поверхность. Грудь горит. Голова пульсирует. И мне отчаянно хочется вдохнуть. Если я умру так, то стану самым злым из Скованных. И стану драться до последнего с любой из Перевозчиц, которые решат отправить меня в Загробный мир.
Чья-то рука обхватывает мою талию. И дергает меня. Последние крупицы воздуха покидают мои легкие в вихре пузырьков. Меня тянут вверх. Перед глазами темнеет. Еще секунда, и я потеряю сознание.
Но вместо этого моя голова всплывает над поверхностью воды. Я судорожно втягиваю воздух. И начинаю выкашливать воду, которой успел нахлебаться. До меня смутно доходит, что меня спасла Аилесса. И это ее тело я чувствую рядом.
Она подтаскивает меня к берегу, у которого колышется на волнах костыль. Когда мы добираемся до зарослей тростника, мне удается немного восстановить силы. Я обхватываю стебли, чтобы держаться за них, и, тяжело дыша, поворачиваюсь к Аилессе. В ее широко раскрытых глазах плещется беспокойство. В зубах зажат костяной нож. Она убирает его и придвигается ближе, прижимаясь вплотную к моей обнаженной груди. Подняв одну руку, Аилесса обхватывает ладонью мою голову. Ее взгляд скользит к моему рту. А спустя мгновение она уже крепко целует меня влажными от купания в реке губами. Она зарывается пальцами в мои волосы. А здоровой ногой обхватывает мою талию.
Мой пульс учащается. Внутри разрастается жар. А мозгу требуется несколько мгновений, чтобы осознать происходящее, после чего я крепко обнимаю ее. Но как только я это делаю, она отстраняется и убирает руку. Пока она пытается восстановить сбившееся дыхание, я пытаюсь осознать, что сделал не так.
– Ты прав, Бастьен, – говорит Аилесса, смотря на меня покрасневшими глазами. – Мне действительно нужно самой выбирать, какой сделать следующий шаг в жизни. – Она медленно выдыхает и тяжело сглатывает. – И думаю, что нам с тобой лучше остаться друзьями.
17. Сабина
Среди гвардейцев Довра, патрулирующих городскую стену, я стала легендой. Они называют меня l’esprit en blanc. Дух в белом. За двенадцать дней, которые прошли с момента моего бегства из Шато Кре, они научились бояться меня, а не сражаться со мной. Я с легкостью уворачиваюсь от их стрел. И даже поймала одну, летящую прямо в меня. Но прошлой ночью, когда я обходила город вдоль кромки леса, один из стражников увидел мое лицо и рассказал об этом капитану, назвав меня новым именем. Gardienne d’âmes. Хранительница душ.
Они считают, что я посланница богов и заманиваю сюда призраков, чтобы наслать на город вторую волну чумы. Некоторые, в том числе король Дюранд, уже умерли. Люди считают, что боги прокляли Южную Галлу, и винят в этом представителей династии Тренкавелей. Но гвардейцы правы лишь в одном: это я виновата, что Скованные все еще здесь.
Небо сотрясается от раскатов грома. И мерцающий chazoure освещает стену. Скованный сползает по стене как паук, периодически поглядывая вниз. Я уверенно стою на лесной подстилке, держа посох наготове. Это не мой посох, на котором я вырезала животных, морских существ и фазы луны. Я так быстро убежала из Шато Кре, что не успела забрать его. Поэтому пришлось мастерить этот из крепкой ветки. Но он такой же надежный.