У меня в груди все сжимается. Она спрашивает, верну ли я ее право стать matrone или оставлю его за собой. Она бы действительно позволила мне сделать это, если это то, чего я действительно хочу. Даже если это сломает ее.
Еще бы знать, что ответить, – я слишком напугана, чтобы понять, чего мне действительно хочется. Поэтому сжимаю ее руку и спрашиваю:
– Неподалеку отсюда есть ручей, а мне хочется пить… несмотря на дождь. Пойдешь со мной?
Внимательно посмотрев на меня, Аилесса медленно кивает, а затем берет меня за руку. И мы уходим от ловушки с воющими душами, а также вопроса о том, кто должен стать matrone. Думаю, то, что я не ответила на него, само по себе является ответом.
Мы стараемся подыскать простую тему, но ничего не выходит, поэтому переходим к более сложным проблемам, но стараясь сохранять беспечный тон и добавляя шутливые комментарии. Пока мы медленно шагаем к ручью, я рассказываю про путаницу со змеями, а Аилесса – как помогла Бастьену сбежать из Бо Пале.
– Ты не ушла с ним? – интересуюсь я. – Но как тогда оказалась здесь?
– Ну, во-первых, меня никто не держал в камере. А во-вторых, я осталась, чтобы защитить Каза от Скованных.
Я отмечаю про себя, что она называет Казимира сокращенным именем.
– Среди них есть несогласные, и мы с Казом на собственном опыте убедились, что, когда у него крадут Свет, его теряю и я, – продолжает она. – Не беспокойся. Я в порядке. Мы потеряли совсем немного Света. Но я не стала больше рисковать. Поэтому похитила его из Бо Пале. К счастью, перед этим он успел вернуть мне кости благодати.
Я останавливаюсь, почувствовав, как начинает кружиться голова от услышанного. Что если amouré теряет Свет, то его лишается и Леурресса. Что мертвые несогласные преследуют нового короля. Что Аилесса похитила его.
– Значит, Казимир не отправился на поиски нового лекарства для больных людей Довра? – спрашиваю я и тут же добавляю: – Он написал письмо своим советникам, а я перехватила курьера. Вернее, я решила, что письмо написал Казимир.
– О, его действительно написал он, – ухмыляется Аилесса. – Правда, мне пришлось слегка настоять на этом. Мне показалось хорошей идеей выставить его в хорошем свете. Надеюсь, это улучшит его репутацию среди людей. Обвинять Тренкавелей в так называемой чуме нелепо.
Мы вновь начинаем идти.
– А как же публичная коронация, которую он пообещал провести после возвращения? – спрашиваю я, вспоминая, что еще прочитала в том письме.
Аилесса слегка пожимает плечами:
– Ну, я же не собираюсь держать его в плену вечно.
Ради блага людей, надеюсь, что так и будет. В Бо Пале еще несколько дней назад развесили золотистые и зеленые флаги в ожидании возвращения Казимира. Но в самом Довре можно встретить лишь несколько флагов с изображением солнца. Да и те растрепались от ветра и дождя. Люди теряют веру, что кто-то или что-то сможет им помочь.
Но я помогу им. Уже этой ночью.
– Неудивительно, что я не смогла тебя найти, – говорю я. – Ты караулила короля.
– Мне не пришлось делать это в одиночку. Не забывай, я в это время еще и тебя искала. – Она толкает меня локтем. – Да и вообще, с каких это пор ты стала так успешно скрывать свои перемещения?
– Наверное, всему виной благодать золотого шакала. – Я отмахиваюсь от ее слов, хотя в голосе все же проскакивает самодовольство. – Никто в famille раньше не ловил шакала. Да и мне удалось сделать это лишь потому, что мне на него указала серебряная сова.
Аилесса хмурится. А затем бросает взгляд на мой кулон в форме полумесяца.
Впереди появляется ручей. Аилесса откладывает костыль и опускается на колени, что не так уже легко сделать со сломанной ногой. Видимо, она заживает довольно хорошо. Мы опускаем руки в журчащую воду. И я глотаю несколько пригоршней, набираясь храбрости, чтобы сказать то, что сестра должна знать:
– Одива жива, но заперта в Подземном мире.
– Мы должны открыть Переправу сегодня вечером, – одновременно со мной говорит Аилесса.
– Да, я так и планировала, – моргнув, заверяю я.
– Я знаю об Одиве, – говорит Аилесса. – Мне рассказала Жюли. Подожди, а как ты планировала открыть Переправу?
Я качаю головой.
– Ты видела Жюли?
– Они с Марселем помогают мне следить за Казом. И Бердин тоже. Ты знаешь ее? Мы держим Каза в убежище Бастьена под старой церковью. Так что Бастьен тоже помогает нам. – Произнеся его имя, Аилесса потирает руку, а ее щеки краснеют. – Так как ты планировала открыть Переправу? – допытывается она. – Надеюсь, не в одиночку?
Я ерзаю на месте.
– Не уверена, что у меня есть выбор. Подземный мост слишком хрупок. Он не выдержит всех Перевозчиц.
К тому же я так и не рассказала famille о втором мосте душ, единственном месте, где мы можем открыть Переправу в полнолуние. Потому что сухопутным мостом можно воспользоваться лишь в новолуние. Да и мне не хочется рисковать и подвергать опасности кого-то еще.
Аилесса скрещивает руки на груди.
– Я помогу тебе, даже не сомневайся. Мы поможем друг другу. Вот почему я так старательно искала тебя. Чтобы мы вместе открыли Переправу.
– Нет, даже не думай, – выдыхаю я. – Именно поэтому я пыталась найти тебя. Мать хочет, чтобы ты освободила ее и…
– Жюли мне это рассказала.
– Дай мне закончить. – Я опускаю руки на колени. – Одива говорит, что для этого тебе достаточно коснуться ее руки, но, боюсь, на этом дело не закончится. Вдруг она вновь попытается принести тебя в жертву Тирусу? Возможно, она все еще хочет выполнить свою часть договора и освободить моего отца из Подземного мира.
– Что бы она ни задумала, это не означает, что я не должна участвовать в Переправе, – возражает Аилесса. – Я буду осторожна.
– Как в прошлый раз на подземном мосту? – Я приподнимаю бровь. – Ты бы прошла через Врата Тируса, если бы Одива не ударила ножом Бастьена.
Она вздрагивает:
– Я могла бы остановиться и сама.
– Я видела все своими глазами, Аилесса. Ты с такой легкостью поддалась призывной песне Тируса. А Одива не менее убедительна.
– Ну, я учусь на своих ошибках, – защищается она. – И не стану их повторять. Сегодня я больше беспокоюсь о тебе.
– Обо мне? – Я отступаю назад.
– Ты не смогла закончить Переправу в новолуние. Из-за этого Скованные вырвались на свободу.
– Лишь потому, что я увидела Одиву во Вратах Подземного мира. Я не ожидала этого и…
– Во время Переправы могут возникнуть более серьезные проблемы.
– Да, но теперь у меня пять костей благодати.
– И насколько они помогли тебе совладать с благодатью золотого шакала? – Она многозначительно смотрит на мой кулон в форме полумесяца. – Ведь именно она давит на твои слабости, Сабина. Его сила связана с Тирусом. Ты всегда обладала самым сильным Светом, но, думаю, шакал гасит его.
Я резко вскакиваю на ноги:
– Как ты можешь об этом говорить? Ты же не видела меня с прошлого месяца.
– Я видела тебя. – Она встает вслед за мной и балансирует на здоровой ноге. – Серебряная сова показала мне, как ты страдала. Я видела, как ты убила шакала и забрала его благодать. И как с тех пор не можешь прийти в себя. Выпрыгнула в витражное окно, убежала с сухопутного моста, порезала Гиацинт, убежала из дома.
Глаза начинает щипать от слез. И я поворачиваюсь к ней спиной.
– Уверена, шакал дает тебе огромную силу, – говорит она, и ее голос звучит немного ласковей. – Но стоит ли это таких жертв? Поможет ли тебе это или, наоборот, помешает в следующую Переправу?
Я смотрю на свои руки, на грязь под ногтями, на порванный подол платья для Переправы… Я хожу в нем уже больше двух недель. И, наверное, выгляжу одичавшей и неопрятной. Неудивительно, что Аилесса сомневается во мне.
Она ковыляет ко мне и обнимает меня сзади.
– Ох, Сабина, я не хочу с тобой ссориться. Прости меня. Вместе мы со всем справимся. Уверена, серебряная сова хотела сказать мне, что мы должны переправлять души вместе.
Я расслабляюсь и кладу ладонь на ее руку. Она права. Мы действительно нуждаемся друг в друге. И вместе справимся со всем. Я делаю глубокий вдох.
– Когда увидишь Одиву сегодня ночью, не позволяй ей влиять на себя. Помни, кто ты.
– Первенец своей матери, – бормочет она. – Но как мне это поможет?
– Ты не просто ее дочь… или будущая matrone, если тебе этого действительно хочется. Не Одива создала тебя. Пусть она и родила тебя и привила некоторые ценности, но не смогла сделать тебя такой, как ей хотелось бы. У тебя слишком отважная душа, на которую нельзя повлиять. Ты сама по себе, Аилесса. Ты сделала себя.
На несколько секунд повисает тишина, а затем она прижимается щекой к моему плечу.
– Я когда-нибудь говорила тебе, что ты самый милый и самый мудрый человек из всех знакомых мне?
– Ты забыла еще «самый добрый» и «самый любящий».
– А еще от тебя пахнет плесенью и оленьим пометом. Неудивительно, что я смогла тебя выследить.
Расхохотавшись, я оборачиваюсь и шлепаю ее по руке.
– Эй! – смеясь, восклицает она. – Поосторожней! Ты сильнее, чем думаешь.
– О, я прекрасно осознаю свои силы.
Я бросаюсь к Аилессе, а она с визгом отскакивает назад, чтобы подхватить свой костыль. И тут же начинает отмахиваться им от меня.
Смеясь все громче, мы кружим вокруг друг друга. Небо сотрясают раскаты грома, а тучи окатывают проливным дождем. Я подбираю ком размокшей земли и бросаю в нее. Аилесса уворачивается от первого, но второй попадает ей в грудь.
– Хорошо, ты победила! – хрюкая от смеха, кричит сестра. – Смилуйся…
Ее глаза распахиваются. Лицо бледнеет. А колени подгибаются, вынуждая тяжело опереться на костыль.
– Аилесса? – моя улыбка увядает. – Что случилось?
Нахмурив брови, она качает головой.
– Кажется, я теряю Свет. Я так же чувствовала себя, когда… – Она напрягается. – Каз. На него снова напали. Сабина, мне надо идти.
У меня все сжимается внутри.