Годарт кладет руку на эфес своего палаша, спрятанного в ножны.
– Я никогда не умирал.
Издевательский смех срывается с моих губ, но никто, кроме душ, собравшихся в комнате, не слышит его.
– Откройте мою гробницу, если вы мне не верите, – продолжает Годарт. – И обнаружите, что она пуста.
Каз хмурит брови:
– Мой отец похоронил…
– Дюранд солгал, сказав, что похоронил меня. И он вместе с другими дворянами, хитростью отнявшими у меня трон, уже мертв.
Каз качает головой и стискивает подлокотник.
– Мой отец никогда не участвовал в каком-либо перевороте. Это еще одно утверждение, которое вы не можете доказать.
– Вспомните историю Довра. Когда твой отец узурпировал власть, боги наслали на землю великую чуму. – Годарт поворачивается к собравшимся в комнате. – А когда на трон зашел его сын, обрушилась еще одна чума. Вот вам и доказательство. Тирус не поддерживает династию Тренкавелей. Бог Подземного мира властвует над жизнью и смертью. Он наказал Южную Галлу и убил людей, ответственных за мое свержение. И продолжит наказывать вас, если вы не будете чтить своего истинного короля.
Большой зал наполняет гул голосов. Мама пристально следит глазами за Скованными, которые что-то шепчут на ухо живым. Я напрягаюсь, когда ее взгляд скользит в мою сторону, но не останавливается на мне и на мгновение. Она меня не видит. Я не свечусь chazoure, как мертвецы. Но только мне удается немного расслабиться, как вдруг замечаю, что и Годарт следит за некоторыми Скованными. Неужели он разделяет благодать матери, как Бастьен разделял благодати Сабины? Но как такое возможно? Мне показалось, что для этого необходимо, чтобы Врата Загробных миров были соединены воедино.
Каз встает со своего трона и поднимает руки, призывая собравшихся успокоиться. Но его слушаются немногие.
– Если ваши слова правда, то где вы пропадали последние пятнадцать лет? – спрашивает он у Годарта. – И почему ждали так долго, чтобы заявить о своем праве на трон?
Годарт поворачивается к нему, но не отвечает. И на мгновение во мне просыпается жалость к этому мужчине. Ему пришлось так долго ждать, потому что он оказался в Подземном царстве. А умер он потому, что полюбил мою мать, и боги наказали его за это. Его судьба несправедлива.
– Вы самозванец, – усмехается Каз. – И играете на страхах людей, чтобы заполучить трон, который вам не принадлежит. Стража, немедленно схватить их.
Лишь семеро из тринадцати гвардейцев выступают вперед. И среди них друг Каза, капитан Бриан.
– Я продемонстрирую тебе свою силу, – говорит Годарт. – Силу, данную мне самим Тирусом. За то, что я стал его избранным королем и верно служил ему.
И вновь во мне просыпается жалость. Как посвященная Леурресса, я тоже раньше гордилась своей верной службой Тирусу.
Трое гвардейцев вскидывают мечи. И Годарт быстро обнажает палаш. Мощным ударом он отсекает руку одному из мужчин и перепрыгивает через второго. У меня отвисает челюсть. А вся жалость исчезает. Второй гвардеец даже не успевает повернуться, чтобы защититься, когда Годарт вонзает клинок ему в спину.
Я все еще не могу прийти в себя от шока. Он точно разделяет благодать моей матери. Третий мужчина вонзает меч в Годарта. Тот шипит и, подавшись вперед, выхватывает меч из рук гвардейца. И уже в следующее мгновение Годарт скрещивает оба клинка у шеи мужчины и обезглавливает его. Голова гвардейца с глухим стуком падает на пол и катится к помосту, оставляя кровавую полосу на полу.
Люди ахают. Кто-то даже падает в обморок. Скованные начинают кружить по залу, словно стервятники. А я в ужасе смотрю на произошедшее, чувствуя, как колотится сердце, хотя мое дыхание не участилось. Как Годарт может быть отцом нежной Сабины? За время, проведенное в Подземном мире, он превратился в чудовище.
С раскрасневшимся от ярости лицом Каз спускается с помоста.
– Мой меч, – приказывает он гвардейцам.
Они отступают назад. Никто больше не станет нападать на Годарта и не подаст оружия Казимиру. Он поворачивается к своему капитану.
– Проклятие, Бриан, дай мне меч!
– Не делай этого, – прошу я Бриана.
Каз не выстоит против пяти костей благодати… шести, если учитывать череп саламандры Сабины. Видимо, Годарт пользуется и его исцеляющей силой, потому что рана на руке почти не кровоточит. Но я все еще не могу понять, как он смог получить доступ к благодати. Даже женщины из моей famille не могут поделиться силой друг с другом. Когда Леурресса убивает животное, она должна капнуть свою кровью на его кость. Это своеобразная просьба к Тирусу, чтобы он наполнил кость силой животного. Силой, которую потом может получить только обладательница этой крови.
Пока Бриан размышляет, я замечаю кузнеца из леса на другой стороне зала. Он стоит, прислонившись к высокой колоне. Когда он появился? И почему смотрит не на Годарта и Каза, а на меня, при этом крепко сжимая рукоять кувалды. Бриан наконец бросает Казу свой меч. И тот ловит его за рукоять. А затем смотрит на Годарта.
– Так сильно боишься сразиться со своим королем, что станешь использовать оба меча?
Годарт ухмыляется и отбрасывает меч гвардейца.
– А ты, мальчишка? Не побоишься нанести удар первым?
Мышцы вдоль линии подбородка Каза напрягаются. И он смело шагает вперед.
– Остановись, Каз! – Я бросаюсь к нему. – Если ты умрешь, то на трон сядет Годарт. – «Если ты умрешь, то и я умру, но в этот раз по-настоящему. И никогда не смогу вернуться». – Ты не сможешь победить его в сражении! Он слишком силен.
Но Каз меня не слышит. Он поднимает меч и пытается ударить Годарта по шее с левой стороны, но в последний момент резко разворачивает клинок и вместо этого атакует его правую ногу. Годарт блокирует удар и отводит клинок Каза в сторону со скоростью, явно полученной от филина Одивы. Она спокойно наблюдает за сражением со стороны. Видимо, она считает, что Годарт должен показать себя перед народом и продемонстрировать свои потрясающие навыки.
Годарт трижды взмахивает мечом, заставляя Каза отступить назад.
– Неужели ни Белин, ни Гаэль не поделятся с тобой силой? – насмехается он над Казом. – Ты так восхваляешь их в этом замке. Их цвета и символы встречаются на каждом углу.
Каз спотыкается, наткнувшись на помост, но тут же запрыгивает на него. Годарт следует за ним. Он взмахивает мечом над головой и опускает его на голову Каза. И тому едва хватает сил увернуться. Клинок врезается в покрытое золотом дерево, из которого сделан трон.
– Неудивительно, что Тирус сердится на тебя, – продолжает Годарт. – Ты, да и все жители Довра позабыли не только о нем, но и о его невесте. Когда я стану править в Бо Пале, то сразу исправлю эту ошибку. Я задрапирую эти залы черными и серебряными тканями и верну королевству спокойствие.
– Ты обрушишь на нас новое проклятие.
Каз делает ложный выпад, целясь в бедро Годарта, но быстро разворачивает меч и ударяет его по руке. Годарта удивляет это движение, но он быстрее противника. Поэтому успевает отскочить в сторону прежде, чем клинок добирается до него. Все это время он игрался с Казимиром. И я боюсь того момента, когда Годарт примется за него всерьез. Каз умрет так же быстро, как и его гвардейцы. А вместе с ним и я. Нужно что-то сделать, чтобы ему помочь. Хотя кузнец продолжает следить за мной. Годарт убирает волосы с лица, прокручивает рукоять меча и ухмыляется, сверкнув зубами.
– Я положу конец твоему правлению. И заберу то, что принадлежит мне.
Он медленно подходит к Казу. Но и тот не стоит на месте, отступая так, чтобы между ними оказался трон. Годарт мощным пинком откидывает трон в сторону, отчего тот улетает в стену.
В отчаянии я кручу головой в поисках Освобожденных и нахожу пять душ. Три погибших гвардейца, служанку и дворянку.
– Помогите ему! – кричу я.
В отличие от меня, они могут применить хоть какую-то силу. И вмешаться в сражение.
– Уверена, у вас остались близкие в Южной Галле. И вы понимаете, каким правителем станет Годарт. Вы должны остановить его, пока он не убил Казимира!
Кузнец хмуро смотрит на меня и отлепляется от колонны.
Годарт поднимает палаш и бросается на Каза.
– Прошу! – кричу я.
Освобожденные бросаются к Годарту. Они запрыгивают ему на спину, хватают за руку, и это помогает замедлить удар, чтобы Каз смог блокировать его собственным мечом. Но даже так ему едва хватает сил на это. Он откатывается в сторону, но Годарт вновь атакует его. Даже пять душ почти не сдерживают его.
Скованные бросаются к ним, чтобы оттащить от Годарта. И к ним присоединяется моя мать. Верные гвардейцы Казимира встают у нее на пути. А кузнец уверенно шагает ко мне.
Меня охватывает паника. Нужно вытащить Каза отсюда. Я лихорадочно смотрю по сторонам. В задней части помоста, между возвышением и стеной есть небольшая щель, в которую Каз при желании сможет протиснуться. И Годарт как раз теснит его к этой стене.
Я привлекаю внимание служанки.
– Скажи Казу, чтобы он проскользнул за возвышение и сбежал. Он должен покинуть Бо Пале. Сабина уже на пути сюда. Она поможет ему укрыться в безопасном месте.
Служанка сужает наполненные решимостью глаза. А затем подбегает к Казу и шепотом передает ему мои слова.
– Кто ты? – шипит он, потому что не может видеть служанку. Он уклоняется от еще одного удара Годарта, который вдобавок сражается с двумя Освобожденными гвардейцами. – Откуда ты знаешь Сабину?
Я подбегаю к ним.
– Скажи ему, что тебя послала Аилесса.
Она повторяет мои слова. Каз хмурится. Он не знает, что со мной случилось, но помнит, что я могу видеть мертвых.
Капитан Бриан решает не оставаться в стороне и нападает на Годарта. Служанка тоже присоединяется к нему и бросается с кулаками на него.
И Каз успевает протиснуться в щель за возвышением и пробирается вперед между стеной и бархатными портьерами. Как раз вовремя. Ведь уже через пару секунд на помост вступает Одива. Она расталкивает людей и души в разные стороны с той же легкостью, как на Переправе.