– Куда он делся? Ты позволил ему сбежать? – подойдя к Годарту, спрашивает она.
Он выбивает меч у Бриана и выкручивает ему руку. Капитан кричит от боли, а его кости громко хрустят. Годарт отталкивает его в сторону и осматривает возвышение.
– Он был здесь еще минуту назад!
Меня охватывает облегчение, когда я вижу, как Каз крадется из большого зала. Я бегу за ним, желая оказаться рядом, когда он встретится с Сабиной. Но едва добираюсь до внутреннего двора, как у меня на пути появляется кузнец. Я застываю на месте.
– Я предупреждал тебя, – подняв кувалду, говорит он.
Его губы плотно сжаты, демонстрируя суровость и непреклонность.
– Да, но…
Но я не успеваю договорить, потому что он обхватывает мое левое запястье. А затем так же быстро выпускает мою руку и уходит.
Провожая его взглядом, я тянусь второй рукой к левому запястью, чтобы потереть его. Но вместо теплой кожи натыкаюсь на холодный металл.
Стоит мне опустить глаза, как внутри все леденеет. На руке теперь браслет – идеально круглое кольцо.
Кузнец выдал мне звено от цепи.
27. Сабина
Огромные известняковые стены Бо Пале уже хорошо видны вдали. Я приближаюсь со стороны Кастельпонта, а не по главной дороге. Этот путь короче и менее загруженный. Как только я перебираюсь через высокую арку старого моста, то замечаю, что кто-то бежит ко мне навстречу по тропинке, огибающей городскую стену. Казимир?
Я резко останавливаюсь. Я уж думала, что придется прорываться в Бо Пале на виду у обитателей замка, чтобы заставить его уйти. Что придется сразиться с несколькими гвардейцами из его охраны. Но Каз один.
Он замечает меня, когда нас разделяет метров сорок. Благодаря острому зрению я прекрасно вижу, как поднимаются его брови, а лоб прорезают морщины. Казимир оглядывается через плечо и жестом показывает уходить отсюда, продолжая бежать ко мне. Его кто-то преследует? Я не собираюсь убегать. Вместо этого принимаю защитную стойку, чтобы задержать преследователей, пока Каз не доберется до безопасного места. Ведь именно для этого я и пришла сюда… чтобы защитить его. И Аилессу.
– Убирайся с моста, Сабина! – кричит он, приближаясь ко мне. В его руке зажат сверток из ткани. – Меня разыскивают гвардейцы. Нужно спрятаться в лесу.
– Гвардейцы? – Я пристально смотрю на него. – Но…
– Меня свергли.
Все внутри сжимается от этого известия.
– Король Годарт?
– Как ты?.. Неважно. Быстрее.
Он добегает до меня, и мы вместе скрываемся среди деревьев. Я улавливаю топот сапог и крики вдалеке. У нас есть преимущество, но у Каза нет увеличенной костями благодати скорости. К тому же после дождя земля размокла, и гвардейцы с легкостью смогут отследить нас. Нужно добраться до реки Мирвуа, где мы сможем пройти по руслу, не оставляя следов.
– Сюда! – кричу я и сворачиваю на запад вглубь леса.
Каз, не говоря ни слова, следует за мной. Я стараюсь не задумываться, сможет ли он добежать туда. Когда мы стали союзниками?
Примерно через полтора километра я слышу рев реки. И меняю направление, чтобы срезать путь. Потому что все еще слышу гвардейцев в полукилометре позади нас.
Впереди виднеется овраг метра четыре шириной. Я могу перепрыгнуть его, но Казу придется пройти по упавшему дереву, которое перекинуто через него словно мост. Когда я указываю на него, Каз послушно кивает.
Поразмыслив, решаю перейти вместе с ним. Если он поскользнется, я смогу подхватить его, чтобы он не упал с шестиметровой высоты. И мы бежим к дереву. Но в трех шагах от него у меня под ногами обваливается мокрая земля. Вскрикнув, я лечу вниз. Каз хватает меня за руку, но я утягиваю его за собой.
Вцепившись друг в друга, мы скользим вниз по осыпающейся земле. Но уже через секунду плюхаемся на спины в маленький ручей.
Мы оба замираем и с мгновение лежим бок о бок в грязи. А затем медленно поворачиваемся и, тяжело дыша, смотрим друг на друга. Его серо-голубые глаза кажутся еще более яркими на фоне измазанного грязью лица. И мне в голову приходит мысль, что, будь на его месте Аилесса, мы бы уже хохотали вместе. Да и сейчас в горле клокочет смех. Я пытаюсь подавить его – в этом нет ничего смешного, особенно учитывая все произошедшее за последние сутки, – но чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее хочется смеяться. Так что вскоре с губ срывается отрывистый смешок.
Но Казу не смешно. По крайней мере, поначалу.
– Ты бы видел себя, – указав на него, говорю я.
И тут его самообладание дает трещину. Он качает головой и начинает посмеиваться.
– Ты ненормальная, ты знаешь это?
Я киваю и смеюсь еще громче. На его лице расплывается такая широкая улыбка, что даже зубы видно.
– Думаю, мы оба ненормальные, – добавляет он.
Я тяжело и с тихим стоном выдыхаю.
– Думаю, свержение с трона и не до такого доведет.
В этот раз стонет он.
– Верно. А у тебя какое оправдание?
– Недосыпание, – решаю выдать банальный ответ я и перевожу взгляд на хмурое голубое небо.
Гроза давно закончилась, но темные облака сулят их скорое возвращение.
– Дело не только в отсутствии сна, – признаюсь я более серьезным тоном. – Меня тоже свергли. – Я прикусываю губу. – И это оказалось тяжелее, чем я ожидала. Наверное, я просто была не готова к еще одному потрясению через несколько часов после того, как потеряла сестру.
Когда мы снова встречаемся взглядами с Казом, на его лице нет и намека на улыбку.
– Потеряла сестру? Что ты имеешь в виду?
Я не знаю, с чего начать. Сколько он успел узнать о Леуррессах?
– Помнишь, как наша мать прошла через клубящуюся черную пыль в конце подземного моста?
Он кивает.
– Это были Врата Подземного мира. И Аилесса… – Я с трудом сглатываю образовавшийся в горле ком. – Она сейчас там. Мать обманом заставила ее поменяться с ней местами.
Каз садится, взволнованный услышанным.
– Но она же сможет вернуться, да? Как это сделала твоя мать.
– Я надеюсь на это. – Я тоже сажусь. – Хотя не совсем уверена, как это удалось Одиве.
Но точно не стану приносить в жертву души, даже если именно благодаря этому мать выбралась из Подземного мира.
Он задумчиво смотрит на сверкающий ручей и стрекоз, скачущих над поверхностью воды.
– Мы отыщем способ, Сабина. Аилесса ближе, чем ты думаешь. – Он смотрит на меня и прикрывает глаз от яркого солнца. – Она помогла мне сбежать из Бо Пале.
Я хмурюсь:
– Что?
– Она сказала мне, как выбраться из зала и что должен отыскать тебя.
Мой пульс учащается.
– Не понимаю. Ты слышал ее голос?
– Нет, голос явно принадлежал не ей, но девичий голос сказал, что ее послала Аилесса.
Я открываю рот, чтобы ответить, но сверху раздается топот гвардейских сапог, хлюпающих по грязи. Прижав палец к губам, я показываю на вершину оврага. Каз тут же поднимается на ноги и протягивает мне руку. Я и без него могу встать, но все равно обхватываю его ладонь. Она теплая, а хватка такая уверенная, что в животе появляется трепет. «Это надежда», – говорю я себе. Раз Аилесса нашла способ передать ему послание, значит, она действительно где-то поблизости и ее еще можно спасти. Вернуть обратно.
Мы с Казом уже не успеваем убежать незамеченными, поэтому прижимаемся к грязной стене оврага.
– Они спустились к ручью, чтобы скрыть свои следы, – мгновение спустя раздается голос одного из гвардейцев.
– И движутся к реке, – отвечает другой.
Гвардейцы сворачивают к реке, и их шаги стихают. Мы пережидаем, пока они отойдут подальше, а затем отлепляемся от стены. Я придерживаю корону из оленьих рогов, чтобы она не застряла в грязи. И в этот момент чувствую себя нелепо. Мне стоит как можно скорее переделать кости благодати в ожерелье.
Каз шагает по ручью и поднимает сверток из ткани. Видимо, он выронил его, когда мы падали в овраг.
– Что это? – спрашиваю я.
– Корона моего отца.
Он разворачивает ткань, а затем подходит к месту, где журчит чистая вода, и, опустившись на колени, смывает попавшую на золото грязь.
– Что бы он подумал обо мне, увидев меня сейчас? – вздыхает Каз. – Я не смог удержать трон даже один день.
Подойдя к нему, я сажусь у ручья и начинаю прополаскивать подол платья.
– Если тебе от этого станет легче, то ни один король не смог бы помешать тому, что произошло сегодня. И неважно, сколько дней он провел на троне. – Я тру бурое пятно – кровь благородного оленя. – Полагаю, моя мать пришла вместе с Годартом?
Каз кивает.
– У нее пять костей благодати. – Я замолкаю на мгновение. – Кости благодати придают Леуррессе…
– Я знаю, что такое кости благодати. – Он опускает корону в воду. – Аилесса рассказала мне немного о них. А ее друзья рассказали все остальное, после того как схватили меня в плен.
Я одариваю его понимающей улыбкой. Вряд ли они относились к нему снисходительно. Да и я этого не делала, если вспомнить угрозы убийства на мосту душ и нашествие степных гадюк на Бо Пале.
– Я не понимаю лишь одного, почему Годарт такой же сильный, как и твоя мать, – говорит он.
Я обдумываю его слова.
– Видимо, она делится с ним силой от костей благодати. Я не уверена, как это происходит, но каким-то образом наделила своими силами Бастьена на подземном мосту.
Брови Каза медленно поднимаются.
– Ого.
Какая сдержанная реакция, учитывая, насколько причудливыми должны казаться ему тайны моей жизни.
– Ну, возможно, ты могла бы сделать это снова, – добавляет он.
– Возможно, – отвечаю я, хотя сильно сомневаюсь в этом.
Скорее всего, этому поспособствовала темная магия матери, которая просочилась в нас через сцепленные руки.
Каз вновь принимается очищать корону отца. И я с мгновение молча наблюдаю за ним, очарованная тем, как солнечный свет играет на его ресницах.
– Как думаешь… – Я прополаскиваю в воде платье, пока сердце отчего-то начинает биться быстрее. – Как думаешь, мы сможем с тобой начать все сначала?