Бастьен вновь успокаивается. Его лоб разглаживается. А кулак разжимается. И из-под пальцев показывается кусочек белой ткани. Мне становится интересно, что же это. Я прикасаюсь к нему, но не чувствую его текстуры, а подтолкнуть руку Бастьена не получается.
На помощь приходит соколиное зрение. Я внимательно рассматриваю тонкие нити, как у мягкого льна, переплетенные небольшими гребешками. Это кусочек от моей сорочки.
Я накрываю руку Бастьена ладонью и ложусь так, чтобы наши лица оказались как можно ближе. Мне бы хотелось, чтобы у меня оказалось что-то, принадлежавшее ему. Что-то, что помогало бы удерживать воспоминания о его прикосновениях.
Подавшись вперед, я нежно целую его в губы, но не ощущаю тепла его губ или овевающего меня дыхания. И от этого все сжимается внутри. Как же бесит, что я даже не могу почувствовать физическую боль от тоски по нему. Все это осталось в теперь уже бесполезном теле.
– Прости, что я так боялась впустить тебя в свое сердце, – шепчу я. – Мне казалось, что там никак не поместятся мои мечты и долг перед famille. Но если ты дашь мне еще один шанс, я докажу, что там хватит места для всего.
«А вдруг я не смогу? Вдруг мне так и не удастся выбраться отсюда?»
Я зажмуриваюсь, не желая поддаваться таким мыслям. Я сбегу из Зеркалья. А затем помогу Бастьену и своим друзьям вытащить отсюда Освобожденных. Эстель дала мне надежду, что я могу спасти себя и других из Подземного мира. Надо просто этому научиться. И тогда я выберусь отсюда со знаниями, так необходимыми моим друзьям, – как победить мать и Годарта. После чего мы с друзьями сможем остановить растущую жестокость Тируса.
Марсель зевает. Его голова покачивается из стороны в сторону, когда он начинает засыпать. Тяжелая книга, лежащая на его коленях, соскальзывает на пол. Бам!
Бастьен резко вскакивает и выхватывает нож. Марсель вздрагивает и фыркает. С мгновение они смотрят друг на друга, а затем Бастьен выдыхает и прячет клинок в ножны, которые лежат на полу рядом с ним. Подняв обрывок моей сорочки, он нежно проводит по нему большим пальцем. После чего поднимается на ноги и прячет кусочек ткани в карман.
– Как Сабина? – спрашивает он у Каза.
Тот пожимает плечами и устало трет глаза.
– Она стала меньше дергаться, но ее все еще немного лихорадит.
Бастьен несколько мгновений смотрит на Сабину, нахмурив брови, а затем поворачивается к Марселю.
– А у тебя как дела? Нашел что-нибудь полезное в новых книгах?
– Да заткнитесь вы. – Жюли поворачивается на другой бок и кашляет в рукав. – Еще гребаная ночь.
– Вообще-то уже утро, – поправляет Марсель. – Солнце взошло примерно час назад.
– Ненавижу это место, – стонет Жюли.
– Пока ничего полезного, – не обращая внимания на сестру, говорит Марсель Бастьену. – Поэтому предлагаю вновь вернуться к моей теории недостающего элемента.
Я вспоминаю, что он рассказывал мне несколько дней назад: Врата в Загробные миры состоят из четырех элементов – воды, ветра, земли и энергии. Но не огня.
– Надо придумать, как использовать огонь как оружие против Тируса, – продолжает он.
– Но как? – Каз хмурится. – Единственное место, где можно открыть Переправу, – сухопутный мост, верно?
– А Врата из воды загасят огонь, – добавляет Бастьен.
– Ну а чем еще мы можем запугать Тируса? – Марсель выглядит немного расстроенным из-за того, что никто не поддержал его теорию. – Нам нужно как-то надавить на него, чтобы спасти Аилессу и всех Освобожденных.
Жюли садится.
– А если мы просто вытащим Аилессу из Подземного мира, – она дважды кашляет, – как она вытащила Одиву?
– Я не вытаскивала ее, – возражаю я, хотя меня никто не слышит. – Я просто взяла ее за руку, а она меня затащила к себе, несмотря на мое сопротивление.
А еще Бастьена и Сабины.
– Это сработало, потому что Аилесса заняла ее место, – отвечает Бастьен.
– Верно, – соглашается Марсель. – Ее нужно на кого-то поменять.
– Так почему бы не поменять ее на Одиву? – Жюли роется под одеялом и достает носовой платок. Ее худые плечи тяжело вздымаются от кашля. – Мы затолкаем ее внутрь и вытащим Аилессу.
Трое парней смотрят на нее, обдумывая предложение.
– Я не говорю, что это будет легко, – продолжает Жюли. – Одива сильна…
– Сабина может нам помочь, как только ей станет лучше. – На лице Бастьена вспыхивает надежда. – Это может сработать.
Его надежда передается и мне.
– А как же Годарт? – спрашивает Каз.
– Его воскресила Одива, – отвечает Марсель. – И если она попадет обратно в Подземный мир, то, возможно, он снова умрет, потому что исчезнут силы, воскресившие его.
Каз обдумывает его теорию:
– А даже если не умрет, то уж точно лишится благодати Одивы. И я смогу сразиться с ним на равных.
Бастьен начинает расхаживать из угла в угол.
– Но этот план не поможет нам вытащить Освобожденных.
– Не согласен, – возражает Марсель. – Если мы освободим Аилессу, это может вновь открыть канал между Вратами.
– Если все получится, – добавляет Жюли, – Аилесса может вместе с Сабиной вновь соединить Врата, как они сделали это в прошлый раз. И у Освобожденных появится шанс вырваться из Подземного мира.
Я с удивлением смотрю на Жюли. Видимо, Марсель не единственный умник в их семье.
– Подожди. – Выражение лица Марселя меняется. – А вдруг случится обратное? Вдруг это поможет вытянуть остальных Освобожденных из Рая в Подземный мир. Может, именно этого и добивается Тирус, чтобы объединить свое царство с царством Элары.
Ох. Об этом я не подумала.
Бастьен тяжело вздыхает:
– Уверен, в этом и заключается весь замысел Тируса. А Одива и Годарт постараются ему помочь. О чем бы Одива ни договорилась с богом Подземного мира, она постарается довести дело до конца.
– Отлично, – с вызовом в голосе заявляет Каз. – Значит, они сами придут к сухопутному мосту. И нам не придется заманивать их туда.
– Они придут туда за моим кулоном из кости золотого шакала, – присоединяется к разговору хриплый голос.
Я ахаю, а Сабина наконец открывает глаза. Каз резко поворачивается к ней и хватает ее за руку. Я подхожу к ним и опускаюсь на колени рядом. Она обессиленно лежит на матрасе, но в ее глазах вспыхивают искры от желания сражаться. Их с Казом взгляды встречаются. И между ними что-то проскакивает. Что-то наполненное Светом такой силы, что я ощущаю это даже в Зеркалье. Я не испытывала ничего подобного с тех пор, как впервые поцеловала Бастьена в туннеле над подземным мостом. И как бы для себя это ни объясняли Сабина и Каз, тут нечто большее, чем мимолетный флирт.
– А что особенного в золотом шакале? – спрашивает Марсель у Сабины, как обычно не замечая, что сейчас не самое подходящее время.
– Давай пока повременим с вопросами, – просит Каз.
– Все в порядке, – хриплым голосом возражает она и прочищает горло. – Шакал не дает каких-то особенных благодатей, – продолжает она. – Поэтому я не понимаю, зачем его кость понадобилась моим родителям, если… – Сестра тяжело вздыхает, и Каз начинает потирать тыльную сторону ее ладони. – Если не считать того, что это священное животное Тируса.
Бастьен подает ей чашку воды. И Сабина делает глоток.
– Я лишь знаю, что Годарт пытался сорвать кулон, когда напал на меня.
Я тоже не понимаю, почему так важен этот кулон. А если у кого и возникла догадка, то они ей не делятся. Бастьен снова начинает расхаживать по выступу, сцепив пальцы на затылке.
– Ладно, – говорит он. – Давайте вернемся к нашему плану. Допустим, мы заставим Одиву поменяться местами с Аилессой, и это повлечет за собой смерть Годарта. Но у нас все еще нет рычага давления на Тируса, чтобы заключить с ним сделку. Мы все еще не выяснили, как заставить его отказаться от кровавых жертв. Ведь если этого не сделать, то они не прекратятся. А Аилесса и Каз умрут через девять месяцев. – Он с трудом сглатывает. – И вновь начнут умирать чьи-то отцы. Чьи-то братья. Чьи-то друзья.
– И Леуррессы, которые откажутся убивать своих amourés, – бормочет Сабина.
Жюли вздыхает:
– Знаете, нам не обязательно решать все сегодня. У нас еще есть время, чтобы придумать, как победить Тируса.
– Есть время? – фыркает Бастьен.
– Да, – подтверждает она. – Все равно мы ничего не сможем сделать до Ночи Переправы, ведь так? А до новолуния еще…
– Двенадцать дней, – встревает Марсель.
– Сабине все равно нужно время, чтобы поправиться, – говорит Каз, продолжая держать ее за руку.
Бастьен делает еще один круг по выступу. Все смотрят на него, ожидая, пока он скажет последнее слово… даже Каз, который принимает его власть в этом королевстве известняка.
– Этот план – твой лучший шанс, – говорит Жюли.
– Она права. – Я встаю и подхожу к нему.
Может, всему виной искры зарождающейся надежды или упрямая вера в моих друзей, но я ощущаю практически полную уверенность в том, что наши усилия увенчаются успехом. Что бы мне ни предстояло сделать, чтобы сбежать из Зеркалья и помочь им победить Тируса – и мою мать, – я пойду на все.
Наконец, Бастьен обводит взглядом всех и скрещивает руки на груди. Я тоже поворачиваюсь к друзьям лицом.
– Все согласны? – спрашивает он и невольно задерживает дыхание.
И все кивают ему в ответ. Бастьен медленно выдыхает.
– Что ж, значит, так и решим. Начнем готовиться. Нельзя ни единой детали оставлять на волю случая.
– Ни единой детали, – повторяю я. – Мы должны победить.
– У нас есть двенадцать дней, чтобы придумать тщательный план, как отправить Одиву в Подземный мир.
– Мы придумывали решения и для более сложных задач за меньшее время, – подбадриваю я.
– Я поищу побольше информации в книгах. – Марсель открывает один из томов, принесенных из Бо Пале. – Уверен, мы найдем в них что-нибудь полезное.
– Хорошо, – говорим мы с Бастьеном одновременно.
– Я хочу знать наверняка, могут ли Сабина и Аилесса соединить Врата, – добавляет он. – Постарайся узнать об этом побольше.