– Кажется, твоя невеста хочет передать тебе сообщение, Тирус, – кричу я в глубину пылающих Врат. – Она больше не собирается терпеть твои издевательства над душами.
Серебряная сова пронзительно кричит.
Но Тирус не обращает на нас внимания. А его мрачная призывная песня даже не сбивается с ритма. Я вновь чувствую ее притяжение, но желание войти в Подземный мир почти не ощущается. Мне слишком хорошо известно, насколько бог порочен, чтобы поддаться на его ложь и шагнуть через Врата.
Я расправляю плечи.
– Ты многие века угрожал Эларе и мучил своих дочерей Леурресс. Ты навлек на нас страдания и превратил наш священный долг в посмешище. Мы хранительницы душ, защитницы живых. Мы больше не станем убивать по чьей-то прихоти. И теперь тебе стоит бояться нас.
Я ощущаю за спиной Свет своих сестер, который подбадривает меня. Каждая из них оказалась здесь, потому что убила своего amouré лишь потому, что ее заставили это сделать.
– Мы будем удерживать этот канал открытым! – кричу я. – А ведь в твоем мире еще остались души, которые мы можем забрать. Мы опустошим Подземный мир. Заберем всех Скованных, запертых в глубинах твоего царства, и ты останешься в одиночестве – совершенно один на целую вечность, и лишь твое отчаяние станет тебе компаньоном – если ты не перестанешь требовать кровавых жертв. Больше никаких обрядов посвящения, больше никакой связи душ, приводящей к смерти, и больше никаких убийств ради обретения сил.
В песне Тируса слышится трель, словно он смеется надо мной.
Я зарываюсь пятками в песок.
– Ты мне не веришь? Элара с радостью примет эти души. Рай безграничен. Она наверняка найдет для них место, где они никому не причинят вреда.
Серебряная сова пронзительно визжит, подтверждая мои слова.
– Уверена, среди них есть и те, кто изначально не заслуживал твоих цепей. – Сколько милосердия проявил Тирус к смертным за их ошибки при жизни? Судя по происходящему в Зеркалье, не так уж много. – И богиня на этом не остановится. Когда мы заберем у тебя все души, она не станет объединять ваши царства. Ты станешь править безлюдным царством, а Элара будет с улыбкой взирать на это.
Пламя арки слегка стихает, а затем угрожающе вспыхивает вновь. Кажется, я разозлила Тируса. Что ж, это только начало.
Я смотрю на Сабину.
– Начинай. Спой, чтобы освободить Скованных.
Ее глаза расширяются. Я не успела объяснить ей свой план, но Тирус должен увидеть, что это не пустые угрозы. Что у нас хватит сил лишить его всех душ.
Сабина быстро берет себя в руки и собирается с силами. А затем делает глубокий вдох и начинает петь мелодию, которую я раньше никогда не слышала. Да и никто не слышал. Она наполнена минорными нотами и яростными вскриками. В ней без слов рассказывается о худших из Скованных. О самых убогих, кровожадных и алчных душах. К ней присоединяются Перевозчицы, но их хор звучит разрозненно и отрывисто. Но это прекрасно подходит песне. Серебряная сова вспархивает с моего плеча и хлопает крыльями над ними, издавая пронзительные крики.
С другой стороны огненных Врат начинают сходиться самые мерзкие души из chazoure. Они воют и яростно кричат. Они тоже хотят выбраться из Подземного мира.
Пылающая арка увеличивается в размерах, становясь еще выше, горячее и злобней. Жар опаляет лицо и ресницы, но я не отступаю. Я не позволю Тирусу запугать меня.
Песня Перевозчиц больше напоминает пронзительные крики и стенания. Но именно так и звучат Скованные. Песня порождает страх, и в ней нет гармонии, но она идеально подходит Загробному миру.
Две души, пошатываясь, бредут по пляжу. Одива и Годарт.
Свежевыкованные звенья обхватывают их руки и горло. Ни одна из Перевозчиц не спешит к ним. Этого и не требуется. Одива и Годарт не могут устоять перед песней сирен Тируса. Она все еще звучит хрипло и горько. А его слуги теперь могут взглянуть в лицо своей судьбе.
Я ловлю наполненный отчаянием взгляд матери. И сердце сжимается. Совершила бы она столько ужасных поступков, если бы ей изначально позволили остаться с тем, кого она выбрала сама?
Она проходит мимо меня, стремясь к Вратам Тируса. Но в последний момент я хватаю ее за руку. Одива охает и сильнее сжимает ладонь Годарта. Радужка на ее глазах больше не черная, а голубая. И в них блестят слезы.
– Прости меня, Аилесса.
Я замираю на мгновение, а пульс учащается.
– Я очень этого хочу.
Цепляясь за горькие воспоминания, я не обрету покоя. Но если я прощу свою мать, сделает ли это Элара? Сможет ли ее царство принять Скованную душу и исцелить ее?
Есть лишь один способ выяснить это.
Я медленно отступаю назад, используя силы костей благодати и Света Элары. И оттаскиваю мать и Годарта от огненной арки. А затем разворачиваюсь и толкаю их в противоположную сторону – к мерцающим Вратам в Рай.
Они влетают в царство богини. И их ничего не отталкивает назад. Тела матери и Годарта расслабляются. А выражения на лицах смягчаются. Мама вздыхает, а затем благодарит меня коротким кивком и неуверенной улыбкой. После чего они рука об руку поднимаются по лестнице в Рай.
В груди вспыхивает надежда. Возможно, однажды мы сможем полюбить друг друга.
Пламя Врат Тируса бушует и разрастается все сильнее. Крики из Подземного мира становятся все громче. Я быстро возвращаюсь к пылающей арке, и огонь почти поглощает меня. Волосы рассыпаются по плечам. Ноги покрывают волдыри. Но я стискиваю зубы и еще сильнее раздуваю пламя Света Элары внутри.
К Вратам с другой стороны придвигаются души с изуродованными и искривленными лицами – самые злобные из Скованных. Те, кого Тирус пытал на самых глубоких уровнях своего царства. Но где-то за ними находятся две души из orvande, которых я больше не увижу. И которые больше не увидят меня. Но Эстель и Орельен живут давно и очень мудрые. Они должны понять, что происходит. Так что можно не сомневаться, что Орельен стоит с поднятым наготове молотом.
Ближайшая к Вратам душа – мужчина с выколотыми глазами и зашитым ртом – пошатываясь, шагает вперед. Он тянется ко мне сквозь Врата, и я замечаю, что на его руке не хватает двух пальцев.
Пламя Врат яростно ревет. Песня сирены Тируса звенит и пульсирует в неистовом и ожесточенном ритме. Если Врата опустятся – если Сабина и Перевозчицы не удержат их, – мы не сможем сдержать ожесточенных Скованных. Да, Тирус проиграет, но и мы, скорее всего, умрем.
– Ты хочешь, чтобы мы остановились? – кричу я во всю силу своих легких.
Мужчина с выколотыми глазами царапает ногтем ткань на моей блузке. Но я не уклоняюсь.
– Это несложно, Тирус. Просто перестань давить на свою невесту, чтобы она присоединилась к тебе. Если ты любишь ее, докажи это. Отпусти свою ярость и ненависть. Разорви связь моей души. Перестань требовать от нас кровавых жертв.
Огненные Врата пульсируют. Пламя вздымается и опадает, словно Тирус раздумывает.
Сморщенная рука тянется к моему горлу. На ней всего три пальца, но они длинные и цепкие. И легко могут задушить меня. Пальцы обхватывают мою шею. Сжимают ее, словно тиски.
Но я не отступаю. Сердце грохочет в груди барабанной дробью. Перед глазами мерцают черные звезды. «Прошу, Элара. Пожалуйста, не дай мне умереть вот так».
Пылающая арка взмывает в небо. Она поднимается метров на пятнадцать. А все усиливающаяся песня сирены Тируса бьет по барабанным перепонкам.
Перевозчицы поют громче, надрывая горло. И за их вызовом чувствуется мощный и объединяющий Свет. Врата Элары и мерцающая лестница озаряются вспышками серебряного сияния. Звезды Ночных Небес пробиваются сквозь грозовые тучи. А значит, богиня поддерживает нас своей силой.
Я не могу говорить с Тирусом, поэтому обращаюсь к нему мысленно, надеясь, что он услышит меня. «Элара может дать тебе второй шанс, если ты проявишь терпение, – говорю я. – Если ты сможешь даровать раскаявшемуся Скованному прощение, то, возможно, ваши царства смогут воссоединиться. Подземный мир может стать местом, где любой способен искупить свои грехи».
Сморщенная рука все сильнее сжимает горло. Темнота застилает глаза. Я вот-вот потеряю сознание. Вот-вот умру. Тирус меня не услышал. Либо ему плевать. Он никогда не изменится.
Пламя вспыхивает вновь. Песня сирен обрывается. Арка уменьшается до своих первоначальных размеров. А сморщенная рука отпускает мое горло.
Можно немного расслабиться. И я медленно выдыхаю, а затем с трудом втягиваю воздух.
Он сделала это. Тирус сдался.
Я медленно расправляю плечи. Грудь наполняет тепло. Я смотрю на тлеющие угли и кричу Орельену.
– Бей своим молотом, Форжерон. Зови шакалов.
Я не вижу его оружия. Но слышу, как оно ударяется о землю, сотрясая ее. А затем раздается вой и тявканье шакалов. Они появились, чтобы вернуть Скованных на нижние уровни Подземного мира.
Но я не теряю надежды, что Тирус проявит терпение и дарует своим душам больше милосердия. Кто знает, вдруг они даже смогут вернуться в Зеркалье. Я представляю Форжерона в новой роли – разрушителем цепей. И как Эстель выводит прощенные души из Подземного мира к своим дочерям, живым Перевозчицам, чтобы они смогли переправить их в Рай.
Сабина и Леуррессы смолкают. Пернель отпускает пылающую колонну. А другие Перевозчицы отпускают руки друг друга. Врата больше не связаны между собой. И огненная арка исчезает. А на ее месте остается лишь небольшой дымок, клубящийся над песком.
У меня подкашиваются ноги, и я прижимаю ладонь к груди. Мне все еще не верится, что мы это сделали.
Бастьен бросается ко мне и подхватывает на руки. Смеясь, он целует меня в губы, щеки и лоб. Сломанные ребра напоминают о себе болью, но мне плевать.
– Ты была невероятна! – говорит он.
Я улыбаюсь, пытаясь осознать случившееся. Тело все еще дрожит от пережитого потрясения.
– Мы… мы победили, верно?
Он вновь смеется и обхватывает мое лицо руками.
– Мы не просто победили. Мы поставили Подземный мир на колени.